Большая игра. Звезды мирового футбола - Саймон Купер

Но в целом мы ведем светский разговор о современном футболе, который на самом деле не интересен никому из присутствующих, кроме помешанной на игре миссис Хёльценбайн. «Иногда супруга отправляется на матч, а я остаюсь дома», — рассказывает ее муж.

Реп тоже редко смотрит матчи. Современный футбол едва ли его интересует. Он живет на холодном курортном островке Тексель, где тренирует команду четвертого дивизиона любительской лиги, возможно, самый нижний уровень в иерархии голландского футбола.

Хёльценбайн не работает ни в одном клубе, хотя станет «послом» Франкфурта на предстоящем чемпионате мира-2006, который пройдет в Германии. Он оживляется, только достав из бумажника фотографию: «Смотрите!» На снимке, сделанном в аэропорту Хельсинки, Бернд стоит рядом с немецким канцлером Герхардом Шрёдером. Канцлер, бывший центрфорвард одной любительской команды, улыбается, а футболист серьезно смотрит в объектив. За ними на взлетной полосе — личный самолет Шрёдера. Может быть, он тоже носит в бумажнике фото и иногда показывает Тони Блэру: «Смотри! Это я с Хёльценбайном. И мой личный самолет».

Фотография сделана в 2002 году в Хельсинки, где Шрёдер и Хёльценбайн остановились, возвращаясь с финала чемпионата мира, проходившего в Японии. Бернда пригласили на матч как представителя немецкой сборной, выигравшей в 1974 году. В самолете они с канцлером «очень напряженно» говорили о футболе. Тот поинтересовался, не было ли уловкой падение в штрафной зоне, позволившее Германии сравнять счет с пенальти.

После ужина мы пешком перебираемся из «Гонконга» в роттердамский «Гёте-институт». Здесь немецкий культурный центр проводит дискуссию о финале Кубка мира-74. Мы с коллегой из Германии Кристофом — ее ведущие. Покидая ресторан, предупреждаем Хёльценбайна, что местная аудитория хочет говорить только о его знаменитом «нырке». В голландской футбольной терминологии этот прием обозначают немецким словом Schwalbe — «глотать».

Мы надеемся, что тема того знаменитого пенальти не кажется Бернду слишком скучной. «Нет, — вздыхает он. — Уже нет».

В зале сидят важные почетные гости: посол Германии, мэр Роттердама, второе лицо «Гёте-института». Они окончили университеты, и теперь дела у них идут лучше, чем у сверстников, впустую потративших молодые годы, играя в финалах чемпионатов мира. Сначала VIP-персонам положено произнести речи. Затем Реп, Хёльценбайн и мы с Кристофом занимаем места за слишком ярко освещенным столом.

Хёльценбайн многословно отрицает, что это был Schwalbe, а Реп утверждает, что всегда выключает телевизор, когда показывают видео того финала. Указывая на своего соседа: «И ты снова видишь, как он спотыкается о свою собственную ногу». Все смеются, кроме Бернда, который не понимает слов Джонни.

А тот продолжает: «Нет, я от этого ужасно устал. В финале я мог выполнить хет-трик, но упустил несколько шансов. И в 1978 году [в финале] против Аргентины ударил головой, и мяч прошел по касательной. Мне это до сих пор иногда снится».

Это хорошая цитата, но я не уверен, что она правдива: Реп очень хочет всем понравиться, поэтому сегодня он и приехал на машине с самого Текселя и скажет все, что захотим услышать.

Я спрашиваю, прибегал ли он сам когда-нибудь к Schwalbe.

— А как вы думаете? — отвечает он.

— Да? — гадаю я.

— В матче с Шотландией в 1978 году я специально упал рядом с точкой пенальти.

— Так вы вывели Голландию в финал Кубка мира благодаря Schwalbe?

— Нет, я вывел Голландию в финал Кубка мира благодаря тому потрясающему второму голу в ворота шотландцев.

Затем, указывая большим пальцем на короля Schwalbe: «А он сделал это и в предыдущем матче! Он блестяще это делал».

И тут даже Хёльценбайн начинает смеяться. Потом он рассказывает старую историю о том, как тренер немецкой сборной Хельмут Шён велел игрокам смотреть в глаза голландцам в туннеле перед началом игры.

Реп говорит: «И все же после первой минуты мы вели 1:0».

Аудитория очень серьезно относится к историческому финалу, но футболисты, кажется, настроены шутливо. Победа на чемпионате мира была решающим моментом карьеры Хёльценбайна, предполагаю я. А может быть, даже всей его жизни?

Он так не думает: «В той команде на вершине иерархической лестницы находились Беккенбауэр, Мюллер, Оверат. Я был молодым и не таким важным игроком».

Обратите внимание, вряд ли на свете есть хоть один футболист, способный сказать даже десятилетия спустя: «Я был не таким уж хорошим игроком».

«Но во франкфуртском “Айнтрахте”, — продолжает Бернд, — я был капитаном. И должен сказать, что выиграть Кубок УЕФА в этом статусе было для меня не менее важно, чем завоевать Кубок мира».

Для немцев победа на чемпионате 1954 года важнее победы в 1974-м. И сам футболист чувствует то же самое: «Как и все остальные, я смотрел финал чемпионата 1954 года еще маленьким мальчиком по единственному телевизору в радиусе десяти километров. Игроки были моими идолами. Я глотал книги Фрица Вальтера, звезды той сборной Германии. 1954-й был символом возрождения, 1974-й — уже не таким важным. А что до 1990-го, никто и не помнит игроков той команды».

Аудитория хочет задавать вопросы только о 1974-м, но у Хёльценбайна есть история о Голландии, которой он жаждет поделиться. В 1966 году юный футболист приехал сюда на молодежный турнир и вместе с еще одним немецким мальчишкой, позже сделавшим неплохую карьеру за рубежом, остановился в местной семье. Двадцать лет спустя он все еще поддерживает с ней связь! Именно тогда его пригласили в «Айнтрахт».

Публика вновь пытается вернуться в 1974-й, но футболист намерен рассказать еще несколько историй о голландцах. В 1967 году он вернулся в Нидерланды вместе со своей девушкой, будущей миссис Хёльценбайн. В отеле им пришлось поселиться в отдельных комнатах, а он-то считал эту страну весьма либеральной.

Постепенно становится ясно, что оба футболиста не понимают, почему всех собравшихся так интересует тот финал. «Кто-то даже пишет о нем книгу», — удивляются они.

Помнит ли Хёльценбайн 7 июля 1974 года или вспоминает об этом дне только из-за тридцати лет постоянных разговоров? Помнит ли он, как увидел Вима Янсена, поднявшего ногу, приближаясь к нему на штрафной площадке? Или знает лишь то, что говорит и иногда видит по телевизору?

«На самом деле я ничего уже не помню», — признается футболист. В его памяти финал чемпионата мира превратился в «финал чемпионата мира».

До сих пор мы избегали упоминаний о войне, но она — основная причина, из-за которой мы собрались. Именно из-за нее голландские болельщики так остро воспринимают матчи с немцами. О германских фанатах такого не скажешь.