Дороги выбора (СИ) - Галл Юлия

— Принудительные работы? На границу? — Торк побелел. — Но это же верная смерть.

— Об этом надо было думать раньше! Когда ты выпустил его за ворота поселения и позволил вновь творить все, что ему вздумается. Моя память не такая короткая как твоя. Я все сказал еще в прошлый раз. И предупредил тогда в последний. Больше ни шансов, ни оговорок, ничего. Пять лет работ, и я посмотрю, возвращать ли его домой. Молись, чтобы мозги встали у него на место! Иначе в твоё поселение доставят только его тело. А теперь вон! Я еще не забыл кровь на своих руках!

— Пять лет, — глухо забормотал торк, — пять лет…

В зал с поклоном зашел еще один торк и практически вытянул ГухоРажа из столовой.

— Простите за эти разборки, — хмурясь, сказал мастер Кохрейн.

— А кто это? — решил уточнить Кит.

— Это отец РокоЖара.

— Пять лет принудительных работ, — пораженно протянул Алекс, — не многовато ли? Там же блокируют магию, даже бытовых заклинаний не получится сделать.

— В самый раз! — Громко заявил КартРог. — В прошлом году из-за его выходок много торков пострадало. И диких и старших. Тогда ГухоРаж так же умолял за сына, выплатил компенсацию всем пострадавшим, вот только на пять торков в наших землях стало меньше. НираЛэй чуть не умерла. Если бы Киани не оказалась тогда в лекарне, думаю… — голос торка сорвался.

— Пап, — НираЛэй с беспокойством посмотрела на отца.

— Он жив только благодаря владыке. Но я не забыл его выходок, и что? Ты его видела? Опять вырядился диким, опять нападает на повозки и, если бы не ребята. Думаешь, если бы БогоВар обнаружил пропажу дочери, все бы так просто решилось?

— В прошлом году он так же начал. Переоделся, стал на повозки нападать, шутил он так, видите ли. В одном караване торка была беременная, испугалась нападения, и у нее начались преждевременные роды. Малыша спасти не удалось. Его отец, раздавленный потерей, решил отомстить и напал на отряд диких, что охотились неподалеку. Дикие, в свою очередь, отомстили, напав на поселение. Мы еле успокоили тогда всех, но трое диких и двое старших, не считая младенца, погибли. ГухоРаж возместил всем ущерб. Уговорил не выдвигать против сына обвинения. Даже с дикими договорился. Обратился к самому владыке наших земель, тот его пощадил. Но я предупредил, что если еще раз РокоЖар устроит такие переодевания и выйдет за ворота поселения, отправлю его на границу. Я свое слово держу. А пять лет? Это мало, чтобы из него всю дурь выбить. Избалованный, наглый мальчишка. Ничего. Пять дней на столбе позора и пять лет работ, надеюсь, охладят его нрав. А если нет, на моих землях ноги его больше не будет! Я все сказал.

Обед мы заканчивали в тишине. НираЛэй сникла, и Тай пытался поднять ей настроение, но, видимо, воспоминания еще тревожили ее, и после обеда влюбленные отпросились прогуляться. А мы занялись разбором задач на нашу практику.

Вал и Тай решили заняться поддержанием порядка во время ярмарки, что начиналась завтра, а я и мои драконята получили задание на обход территории. Два дракона вполне могли остановить диких торков от нападения, одним своим видом, а я как целитель смогу помочь им в их поселениях.

Надеюсь, Вал воспользуется этим временем, чтобы получше познакомиться с СаниРеей. Мне она понравилась.

Владыка Фарх

Они спорили, не стесняясь присутствия Ара. Обсуждали вспышки его темного пламени в первые месяцы после спасения. Я думал, Аргайл будет их одергивать, убеждать. Но молодой дракон откровенно скучал, все обсуждения его нестабильности встречал равнодушием, не мешая никому высказываться, и только время от времени поглядывал на Кеердо, словно спрашивая, когда он прекратит весь этот балаган.

Старший владыка слушал своих родных, иногда хмурился, иногда кивал, вычленяя из всего этого шума только ему понятные выводы. Олев наблюдателем не был. Он довольно бурно реагировал на тех, кто осуждал его решение стереть память, и тех, кто сомневался в правильности отмены этого действия. Получалось, он сейчас стоял один против всех. Вот только это его ничуть не смущало. Он был «звездой» этого собрания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебе не надоело все это слушать? — Ар спокойно пересел ко мне, под недовольный взгляд своего отца.

— Как приглашённый гость, я не имею права мешать твоим родным высказаться.

— Я просто думаю, они вообще не понимают, что я в любом случае сниму эту печать.

— В смысле снимешь? — Я немного растерялся от такого заявления.

— Или мне её снимешь ты, или я, в конце концов, взломаю её сам. Если пойму…

— Он темный, закрывать глаза на его мощь глупо и не дальновидно. Неужели, вы забыли, чего стоило Аргайлу взять все под контроль? Неужели, вы хотите вновь увидеть эти муки и пламя? — перебил Ара возглас одного из братьев Кеердо.

— Если поймешь, что? — Вернул я парня к разговору.

— Если пойму, что Киани становится плохо из-за моего долга.

— С чего ей станет плохо? — Удивился я.

— Мало ли, что будет после брачной клятвы.

Последнюю фразу Ар проговорил в полной тишине, и потому, как все на нас обернулись, я понял, что его услышали.

— Свадьба? — Олев недовольно обернулся к Старшему владыке Кеердо.

Но тот невозмутимо глянул на сына и спросил:

— Наговорились?

— Кеердо! Это правда? — мастер Эй-нэр подошел ближе к Старшему.

— А что, кто-то хочет сказать, что Наследница Истинного Пламени плохая партия для наследника?

— Нет, но она человек, — заметил мастер Эй-нэр, — Я бы сказал, она прославит и род, и семью, но наследие…

— Аргайл даст клятву, что после смерти первой жены, женится второй раз и подарит роду наследника, такие условия этой свадьбы вас устроят?

— Тогда почему стоит вопрос о возвращении памяти Ару, а не о его помолвке.

— Какой ты быстрый, Эй-нэр, ты бы так же быстро себе жену нашел, — проворчал мастер Габриз. В зале раздались смешки, а куратор боевого факультета академии закатил глаза.

— Я считаю, что Ар вполне освоил свои силы, — заметил Олев, странно смотря на Ара. — И думаю, пришло время вспомнить все и осознать свои долги. Ребенок, благодаря которому мы смогли вернуть Ара, все еще не получил от нас награды.

— Так бы сразу и сказал, — проворчал Габриз. — И где этот ребенок? Долги можно отдать и без возвращения памяти.

Род Неугасимого пламени снова начал высказываться про память, долг и ребенка. Я же задумался. Говорить или нет, что Киани и есть этот ребенок? Сама Киани не один раз высказывалась против этого, и я, видя, что она теперь с Аргайлом, тоже успокоился на этот счет. Но их свадьба, клятва о второй жене…

Я молча попросил разрешения покинуть собрание, и Кеердо кивнул, отпуская меня. Моя роль пока еще не определена. Олев до сих пор не снял с меня узы молчания, так что что-то высказывать на совете я не мог. Я только исполнитель, поставил печать, снял печать.

Аргайл. Я очень хорошо помню тот момент, когда наложил первую печать, скрывая из его памяти саму Киани. Мы думали, ему тогда станет легче, что он соберется и начнет брать силы под контроль… Но он, наоборот, отпустил весь контроль под чистую, просто дал пламени сжигать себя изнутри. Крича в агонии, он не пытался ему сопротивляться. Мастер Эфф и Кеердо только общими усилиями удержали его тогда от смерти. Приходилось день за днем накладывать печати на его память.

Осознавая, что пережил этот мальчик в плену, я тогда считал, что делаю благое дело. Но проходил день другой, а Ару легче не становилось. Только сократив его память практически до одного года плена, мы заметили улучшения в его состоянии. Но два года, два года ада и надежды были стерты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Киани тоже не легко пришлось в то время. Чуть не умерла после сети, попала в лагерь к отступникам. Я вспоминал этого ребенка, когда заметил ее, сидящей рядом с «братьями». Маленькая, худенькая, похожая на торков только цветом своего кокона, но сколько силы, сколько света было в её словах, действиях. Преданность, благодарность, смелость.

Понимание, что она и есть тот ребенок из пещеры, дало понять, почему Ар, несмотря на свое тяжелое моральное состояние, все же решился остаться в живых и заботиться о ней. Она дала ему цель, но то, что Ар дал ей, было не меньше.