Встречный удар - Александр Михайловский

   - Да, товарищ Сталин, согласен - ответил Александр Михайлович.

   - Тогда все свободны... - я уже повернулся в сторону двери, когда услышал сакраментальную в данной ситуации фразу, - А вас, товарищ Бережной, я попрошу остаться...

   - Ну, товарищ Бережной, здравствуйте. - Сталин прошел на свое место, и жестом гостеприимного хозяина предложил мне присесть на стул, стоящий напротив, - Давно мечтал увидеть вас воочию. Думал, что за люди такие, наши потомки, о чем думают, как дышат? Товарищ Ларионов слишком далеко, да телефон не дает того, что можно понять, общаясь с человеком с глазу на глаз. Я представлял вас немного другим - былинным героем, а вы оказывается обычный человек, ничем не примечательный, только слегка усталый.

   Я невесело улыбнулся, - Товарищ Сталин, поверьте, что сейчас на войне, когда знаешь за что сражаешься и против кого, намного легче, чем мне было в мирное время, когда сразу и не поймешь - кто враг, а кто друг, и откуда ждать удара. Поверьте, я было у нас такое проклятое время, когда мы уже не чувствовали хозяевами в своей стране, а наши "заклятые друзья" глумились над нами, как над побежденными. Глава американской разведки даже прошелся по Красной площади, хвастливо заявив снимавшим это западным корреспондентам, что: "Здесь на площади, возле Кремля и Мавзолея, совершаю я одиночный парад победы". Дальше уже ехать было некуда... А здесь совсем все по-другому.

   Сталин улыбнулся в прокуренные усы, - ТУТ, товарищ Бережной, тоже немало замаскированных врагов. Совсем недавно, благодаря полученной от вас информации мы выявили целую сеть затаившихся троцкистов. Не буду называть фамилий, вы их и сами прекрасно знаете...

   Если вождь этим заявлением решил проверить меня на вшивость, то я ничего, кроме чувства удовлетворения не испытал. Понятно, что речь идет о ныне покойном товарище "Х" и террариуме его партийных единомышленников. Я устало пожал плечами, - Товарищ Сталин, должен сообщить вам, что когда я узнал о кончине главного фигуранта, то скорбь моя не продлилась дольше одного мгновения. Только немного жаль, что все так быстро кончилось. Я понимаю, война, не время для шумных процессов.

   Вождь покрутил в руках трубку, - Мы не рассчитывали на такой эффект. Было мнение перевести его в какую-нибудь глушь, подальше от фронта, присмотреться к его связям... А он, бац, и застрелился, - Сталин в сердцах выругался по-грузински, а я сделал вид, что не понял им сказанное, - Но, давайте, не будем об этом, товарищ Бережной... Меня интересует ваше мнение на тему советской власти. Вы ведь были уже взрослым и опытным человеком, когда она пала. Почему так произошло, и кто в этом виноват? От Гитлера отбились, от Трумена отбились, а тут какой-то Горбачев. Товарищ Берия выяснил, все "перестройщики" это дети явных и тайных троцкистов. - голос вождя дрожал от с трудом сдерживаемого гнева, - Товарищ Бэрежной, скажите мне, пачему так слючилось?

   - Товарищ Сталин, - я также жестко посмотрел на вождя, - я ведь тоже много думал об этом. В конце 1989 года стало мне понятно, что мы катимся в пропасть. По роду службы мне довелось прочитать аналитическую записку тогдашнего главы КГБ СССР Крючкова. Вот, что он писал: "По достоверным данным, полученным Комитетом государственной безопасности, в последнее время ЦРУ США на основе анализа и прогнозов своих специалистов о дальнейших путях развития СССР разрабатывает планы по активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию социалистической экономики... Американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение, и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза... Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи. При этом ЦРУ исходит из того, что деятельность отдельных, не связанных между собой агентов влияния, проводящих в жизнь политику саботажа в народном хозяйстве и искривление руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках американской разведки... По заявлениям американских разведчиков, призванных непосредственно заниматься работой с такой агентурой из числа советских граждан, осуществляемая в настоящее время американскими спецслужбами программа будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества и, прежде всего, в экономике. И приведет, в конечном счете, к принятию Советским Союзом многих западных идеалов".

   К сожалению, Именно так все и произошло. Так называемый ГКЧП - это, скорее провокация, ускорившая падения социалистического строя в СССР, чем попытка исправить сложившуюся ситуацию. О чем-то подобном вы, Иосиф Виссарионович писали в вашей работе "О политической стратегии и тактике русских коммунистов". А именно - простите, цитирую по памяти, - я наморщил лоб, и начал: "...удар не только не послужит исходным пунктом нарастающих и усиливающихся общих атак на противника, не только не разовьется в громовой сокрушающий удар, а...", - Сталин, улыбнувшись, продолжил: "... наоборот, может выродиться в смехотворный путч, угодный и выгодный правительству и вообще противнику в целях поднятия своего престижа, и могущий превратиться в повод и исходный пункт для разгрома партии или, во всяком случае, для ее деморализации"...

   - Именно так, товарищ Сталин, именно так. - я еще раз удивился прозорливости этого человека. - А что касается Ельцина и прочих заговорщиков, то скажу вам научным языком - партия лишенная механизма самоочищения, и пополняемая путем кооптации, сгнила в течении одного-двух поколений. То же касается и комсомольских структур. Именно из комсомольцев вышло большинство новых финансовых магнатов, именуемых у нас олигархами. Скажу вам одно, вы были правы, говоря про усиление классовой борьбы при социализме. Должен быть четко зафиксирован и научно описан процесс выделения из однородной массы советских партийных и комсомольских активистов новых супербуржуев, стремящихся заполучить в личную собственность все страну.

   И вообще, я считаю, что Советское государство должно быть построено в строгом соответствии с учением старца Пелагия, о спасении добрых, и наказании злых. Тогда для людей все будет в рамках государственной целесообразности и практической морали.

   По моему, упоминания старца Пелагия, жившего во втором веке нашей эры очень удивило Сталина. Он не ожидал, что в нашей конторе изучают и богословские труды. Но, что называется, "Noblesse oblige" - "Положение обязывает". Мы оперативники ГРУ, и по долгу службы должны знать не только о старце Пелагии, но и о многом другом. Дураков в нашей конторе не держат, не то место.

   В горле у меня заметно пересохло, и заметивший это Сталин сделал жест, чтобы я перевел дух, снял трубку телефона, коротко бросив в нее - Два чая! - потом он посмотрел на меня, - Вы, товарищ Бережной, не горячитесь, мы и сами все это понимаем. Только вот в органах есть горячие головы, которым чем проще, тем лучше... Мы вас поняли. Давайте вернемся к нашим баранам. Поговорим вот о чем. Я тут прочел несколько статей о вас в "Красной звезде". Этот журналист, Симонов, хорошо пишет. Многое, конечно, недоговаривает, но вы сами понимаете, иначе нельзя. Скажите, что вы чувствовали, когда поняли что попали к нам на эту войну? Чисто по человечески.

   Я задумался, - Не знаю, товарищ Сталин. В первые минуты я был немного ошарашен. Такие Голоса - это не простое переживание. В первые минуты в бой вступили моряки и летчики... А потом, потом, когда получен приказ и ты встаешь в строй, места для эмоций уже не остается. Бойцы подгоняют снаряжение, авианосец сотрясается в грохоте, отправляя в вылет очередной самолет... Словом, трудно все это описать. Потом, когда вертушка шла на цель, только повторял себе: "Тебя этому учили, ты все сделаешь как надо..." - Сталин слушал меня внимательно, время от времени делая какие-то пометки карандашом в лежащем перед ним блокноте...

   - Потом, когда бойцы явили передо мной Манштейна-Левински, в одной ночной рубахе, и обгадившегося... Тут я понял что могу все. Это страшное чувство, такое же страшное как чувство полного бессилия.

   Дело в том, что истина где-то посредине. Ведь немец - солдат серьезный. Сейчас я понимаю, что не смогу закрыть грудью каждого нашего солдата, не смогу спасти от голодной смерти каждого ленинградца. Ведь они умирают прямо сейчас, а Блокаду реально мы сможем прорвать месяца через полтора, а полностью ее снять не раньше капитуляции остатков осаждающей город армии. За это время погибнут десятки тысяч наших людей, и от этого болит душа. И не только у меня одного. Леонид Ильич докладывал, наверное, по партийной линии, - я отхлебнул остывшего чая, - Вот так вот, товарищ Сталин.