Рин - Анастасия Бьёрн

– Да. Барб любит убивать Грешников. И Барб любит прыгать с помощью легкоступов – так она может дотянуться до звёзд! – воскликнула девочка, на лице которой появился румянец.

– И Барб слишком много болтает, – сказал Трой, появляясь в дверях нашей комнаты.

Я обернулась к нему: он стоял, одетый в новую чистую форму; его волосы всё ещё были влажными и слегка убранными назад, а на лице не было ни пятнышка скверны.

Вновь воспользовался антидотом?..

– Гаморичка останется с нами? – в лоб спросила его девочка, и командиру отряда пришлось перевести взгляд на меня.

– Останется, – спокойно ответил он, но его глаза говорили – только попробуй поспорить; я и не пыталась, – Через сорок минут будьте на полигоне. Легкоступы вам выдаст Вельз. А сейчас – свободны.

И он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

– Он тебя простил, – расплылась в улыбке Барб.

– А ему было за что меня прощать? – я подняла бровь.

– Конечно, – на лице девочки появилось искреннее недоумение, – ты же напала на него!

О. Я уже забыла об этой подробности своей биографии.

– Жаль, что безуспешно, – сухо сказала, не обращаясь собственно ни к кому.

– Ой, это невозможно, – отмахнулась девочка, – Застать Тройчика врасплох мог разве что командир. Больше это никому не под силу.

– Ты называешь Аста командиром, – заметила я, садясь перед ней на пол – на мягкий ковёр.

Даже странно, что не какой-нибудь «Астаротик».

– Командир – это командир, – как-то странно произнесла Барб, – Тройчик очень по нему скучает.

Не сомневаюсь.

– А что будет со мной, когда Аст вернётся? – спросила её я.

Барб подняла на меня взгляд счастливых глаз:

– У нас будет целая семья!

Понятно…

– Подойди ко мне.

Я сама не понимала, зачем это делаю, но почему-то слова вырвались раньше, чем я успела их остановить. Барб несмело подошла и села на ковёр.

– Повернись спиной, – попросила девочку и, когда та выполнила мою просьбу, взяла её волосы в ладони, – ты всегда ходишь с хвостиками. Почему?

– Я знаю только эту причёску, – тихо ответила та.

– Хочешь, я заплету тебе волосы?

Зачем я спросила об этом? Я не знала. Наверное, мне было жалко эту девочку, – но имела ли я право её жалеть?

Не дожидаясь ответа, я начала плести косу на одном из хвостов, обмотала её вокруг своей оси и спрятала конец под резинкой. Затем проделала тоже самое со вторым хвостом. Всё это время девочка сидела, замерев на одном месте, словно боясь шелохнуться и спугнуть мои руки со своих волос…

Когда я закончила, Барб продолжала сидеть на месте. Может, она хотела продлить мгновение, а, может, думала, что я тут же всё и расплету, не дав ей увидеть результат… Я ощутила что-то странное в своём сердце. Не жалость, не тоску… что-то иное.

– Готово, – сказала ей, мягко положив руку на маленькое плечо.

– Можно посмотреть? – негромко и с каким-то священным любопытством спросила Барб.

– Иди, – кивнула я.

Та подошла к зеркалу и некоторое время молча смотрела на своё отражение; затем медленно повернулась ко мне и, растянув огромную счастливую улыбку на лице, сказала:

– Барб красивая!

– Ты всегда красивая. И с хвостами, и с култышками, – улыбнулась я.

– А ты улыбнулась! – Барб ткнула в меня указательным пальцем и подпрыгнула вверх, – Гаморичка улыбнулась, благодаря Барб! – она так же резко, как начала радоваться, развернулась обратно к зеркалу и потрогала всей пятернёй объёмную култышку, – култышка, – медленно повторила она, глядя на своё отражение, как зачарованная.

– Барб научит меня пользоваться легкоступами?..

Говорить было легко, а вот надеть странные тяжелые кроссовки на ноги и попытаться уловить в них равновесие во время прыжков…

– Кажется, я слишком стара для этого, – кое-как удержавшись на ногах – и то лишь благодаря вовремя схватившей меня за предплечье руке Вельза, скептично протянула я.

Мы «занимались» уже около часа. Вердикт был скуп и суров: непригодна. Трой вновь пребывал в своём ироничном-полу-издевательском режиме и вообще активно делал вид, что ни вчера вечером, ни сегодня утром между нами ничего такого не произошло.

Что ж, я готова была принять эту его смену, если бы не язвительные комментарии, отпускаемые им на протяжении последних минут сорока.

– Ты же не можешь быть настолько бесполезной, Покахонтас? – лениво протянул он, стоя в теньке под навесом крыши.

– Не обращай внимания, Гаморичка! Он специально выводит тебя из себя, чтобы ты разозлилась и стала лучше стараться, – весело крикнула Барб, прыгая на месте на три метра от земли.

– Да? А выходит что-то прямо противоположное, – сухо отозвалась я, ненавидя эти чертовы легкоступы всей душой.

– Не знаю, о чём говорит это хвостатое чудовище, – игнорируя то, что волосы Барб сегодня были убраны иначе, сказал Трой, – Но я всего лишь вопрошаю вслух о том, что вижу.

– Вопрошай где-нибудь в другом месте, – предложила я, осторожно подпрыгивая вверх и вновь кое-как удерживая равновесие во время приземления.

Нет, всё не то. Аст передвигался иначе. Он не отталкивался от земли, как Барб… он вообще не прыгал в высоту.

– Прости, но я вынужден следить за тобой, безнадежное создание, – вновь лениво протянул Трой, а я внимательно посмотрела на него.

– Покажи, как их используешь ты.

Предложение, казалось, застало метиса врасплох.

– У женщин центр тяжести в другом месте. Вы просто не сможете передвигаться так, как можем мы, – чуть серьёзнее сказал он.

– Что, даже не дашь попробовать? – равнодушно уточнила я.

Трой оторвался от стены и подошёл ко мне; некоторое время смотрел на моё лицо, затем хмыкнул и развернулся к базе.

– Хорошо, хочешь мужскую обувь, будет тебе мужская обувь.

Так и знала. Есть два варианта – для разных полов.

Через пару минут он сам вышел в легкоступах – таких же чёрных, как его форма, а в руках вынес ещё одну пару для меня.

К слову, я сама теперь была одета в их форму, оказавшуюся настолько удобной, что я тут же приросла к ней и телом и душой. Бронежилет был вообще почти невесомым и сковывал движения лишь на жалкую долю процента. А ещё – идеально маскировал грудь, так что в нём я становилась почти бесполой, что, в сочетании с убранными в низкий хвост волосами, решало много проблем с моей внешностью.

Размер легкоступов оказался великоват, но, благодаря хитроумным застёжкам, обувь плотно облегала мою голень. Я сделала пару шагов и с удовлетворением отметила отсутствие неудобств в передвижении.