Назад в СССР: 1986. Книга 6 - Максим Гаусс

Если подумать, то людьми из военной контрразведки ФСБ, я часто работал бок о бок.

— Не всем, — тем же голосом ответил Брагин. — Если надумаете, дайте знать. До встречи, Алексей Сергеевич.

Вновь послушались гудки — чекист положил трубку.

Я в бешенстве швырнул кусок пластика на корпус аппарата.

— Суки! Задрали уже! Когда они оставят мою семью в покое?! — воскликнул я, активно жестикулируя. Представляю, каково матери сейчас — сына нет, снова вламываются люди в пиджаках и начинают задавать странные вопросы. Это кого угодно выбьет из колеи.

— Что случилось? — спросил Григорий, наблюдавший за моим поведением.

— Да так… Опять чекисты воду баламутят. Только не там где нужно. Чувствую, теперь они меня в покое не оставят, так и будут крутиться рядом, что-то вынюхивая.

— Они всегда так делают.

— Тоже сталкивался?

Журналист только кивнул. Отправился на кухню.

В задумчивости, я сделал еще несколько кругов по комнате, затем решительно плюхнулся на диван. Но сидел на нем не долго — от возбуждения не мог найти себе места. Вскочил и отправился на кухню, где Григорий гремел посудой.

— Гриша… — пробормотал я, глядя на него рассеянным взглядом. — Я, наверное, домой поеду. Нужно сообщить семье, что я уволен с военной службы, объяснить им все. Рассказать правду. Конечно, все говорить не буду… Но я так не могу, жить здесь, считая, что все хорошо и проблем нет.

— Без проблем! Это правильное решение! — ответил тот, оглянувшись в мою сторону. — Где меня найти, ты знаешь!

Я молча кивнул, вернулся в комнату. Подхватил рюкзак, накинул бушлат и шапку. Вышел из дома. Автобусная остановка была в прямой видимости, поэтому я направился прямо к ней. Постояв несколько минут, я заметил приближение желтого «ЛиаЗа».

Усевшись в салон и оплатив кондуктору проезд, я глубоко задумался.

Первым делом об Иванце. Во что же он встрял, раз им заинтересовались свои же? Уж не поэтому ли он тогда представился мне, будто убыл в Москву, хотя на самом деле находился в Припяти? Быть может, им уже тогда заинтересовались и он проявлял меры предосторожности? Тогда понятно, почему он прислал вместо себя капитана Пономарева и почему офицер так перепугался, что выставил меня за дверь. Пономарев ошибочно посчитал, что я был кем-то подослан?

Я слегка усмехнулся, что у них там за ролевые игры? Нельзя просто делать свою работу, нужно непременно повсюду искать подвох или изменников родины. А еще везде и всюду подозревать друг друга — вот он принцип успешной работы чекистов тех лет.

Конечно, мое отношение к отцу Генки было подорвано, однако врагом его я не считал. Все-таки он несколько раз помогал мне и скорее всего, именно Павел Сергеевич присматривал за мной, когда у Черненко начались проблемы. И он же дал команду «фас», после которой возобновился процесс моего увольнения из рядов советской армии…

В любом случае все, что касалось Иванца, меня теперь не волновало. Никакой вины за собой я не чувствовал, нигде этого человека я не подставлял. Он же важная шишка, сам со своими проблемами разберется…

До Припяти я доехал быстро. Вышел на улице Леси Украинки, взвалил рюкзак на плечо и на повышенных оборотах отправился домой. Добрался примерно минут за пятнадцать. Увидел, что во дворе уже стояла наша красная «Копейка», значит отец тоже дома. Судя по всему, приехал совсем недавно.

Вошел в дом, поднялся по лестнице. Затренькала кукушка.

Дверь мне открыли не сразу, лишь спустя полминуты.

На входе оказался отец. Увидев меня, на долю секунды он слегка удивился, молча кивнул, мол, заходи и дверь закрывай. Это было как минимум странно.

Маму я застал в гостиной, она лежала на диване, рядом стоял стеклянный пузырек корвалола. Выглядела она неважно — лицо бледное, на лбу выступили капельки пота.

— Мам! — пробормотал я, когда зашел в комнату. — Что с тобой?

— Сердце пошаливает, — тихо сказала она.

Все и так было понятно.

— Это моя вина! — выдохнул я, присаживаясь на край дивана. — Если бы не эта чертова служба, никто бы к нам домой не приходил и не трепал нервы.

— Зачем они приходили? — спросила мама, посмотрев мне в глаза.

— Я вам сейчас все объясню. Уже можно, — сдержанно ответил я, затем поднялся и принялся стаскивать с себя бушлат. Разговор предстоял непростой и уж точно не быстрый.

К счастью, Насти дома не было, поэтому мне было проще рассказывать.

— В общем, все началось еще с Краснодара, — начал я. — В учебке я повстречал человека, который оказался каким-то начальником из комитета госбезопасности. Он сразу обратил на меня внимание, помог сдать экзамены. Затем по его указанию меня отправили на аэродром «Овруч». Там я успешно выявил иностранного шпиона, который передавал информацию на сторону. Куда именно, я не разобрался. Но за все время там, я узнал, что иностранными спецслужбами были предприняты попытки вывести их строя радиолокационную станцию, что в «Чернобыле-2». Для этого они пытались использовать военный самолет. К счастью, ничего у них не вышло. За успехи меня перевели на Янов, поближе к заводу Юпитер. Там я тоже отличился, правда, оказалось, что угроза была ложной и я просто влез не туда, куда нужно. Тем не менее, после этого меня перевели на «ЗГРЛС», в специальный учебный центр, который курировали люди из КГБ. Именно поэтому к нам приходили из милиции, подставные переодетые сотрудники. Даже сбитый с толку участковый, тоже был задействован в той операции. А ведь она была учебной, но об этом никто не знал. Во все это сложно поверить и я понимаю, как это звучит, но это так. Прошу просто поверить.

— То есть, ты попал в школу КГБ? — уточнил отец.

— Нет, но учебный центр имеет примерно ту же цель. Нас готовили для того чтобы заменить на ЧАЭС бесполезных солдат из внутренних войск. Пап, ты об этом знаешь.

Тот кивнул.

— Там все очень сложно. Летом, я сумел довести командованию, что на станции есть диверсант и его смогли выявить и задержать. Как оказалось, он намеревался взорвать бомбу на третьем энергоблоке. Примерно тогда же меня объявили дезертиром, потому что в командование КГБ проник человек, который сам принадлежит к числу диверсантов. Двое погибли на дороге в автомобильной аварии, еще один разбился, упав с большой высоты. В общем, как оказалось, в городе действовала целая группа, которую проморгали. Когда все выяснилось, меня восстановили по службе. Но я получил огнестрельное ранение, из-за которого загремел в госпиталь Чернигова аж до ноября восемьдесят пятого года. А в декабре, я лично столкнулся