Идеальная афера - Николай Леонов

Полковник Гуров был стопроцентно прав. Умные люди прекрасно осознают неоднозначность информационных массивов, умеют делать выводы, впрямую в этих массивах не содержащиеся. Новость о пожаре, например, не только повод для острых ощущений и ругательств в адрес виновников и уж вовсе не инструкция по противопожарной безопасности. Это информация для тех, кто имеет завал неходовых изделий – привози, тут раскупят, погорельцам все нужно. Информация для благотворителей – обратите взоры сюда! Информация для строителей – можно подработать. Информация для дачников – здесь можно дешево купить участки. Для планировщиков городского строительства – наконец-то на этом месте можно начать строительство многоэтажного комплекса.

Точно так же и публикация "разоблачительной" статьи в желтой бульварной газетенке, дополненная информацией о загадочной смерти Алины Васильевны Беззубовой, могла навести кого-то весьма влиятельного на мысль о том, что покорные, подвластные раньше люди начали свою игру. На повышение своих акций. Вышли из покорности. Или вот-вот выйдут.

И кандидатуры вырисовывались очень четко: Бортников и Шуршаревич.

Без особой теплоты распрощавшись с растерявшим всю свою первоначальную любезность хозяином роскошного коттеджа, Гуров отправился в ГУВД. Добирался он долго, плутая по маршрутам незнакомого города, что тоже настроения ему никак не улучшало. А самое главное – Лев всей кожей чувствовал недоброе предгрозовое напряжение, давящей атмосферой сгущающееся вокруг НИИХ и АОЗТ "Светлорадсертинг". Встречаться с генералом Беззубовым, с Калюжным и Осадчим совершенно не хотелось, однако деваться было некуда. Не оставлять же на съедение не слишком дружески настроенным светлораднецким сыщикам беднягу Крячко!

Лев продрог, устал и успел проголодаться. Погода стояла никак не январская, а типично мартовская. Голые серые ветви деревьев дергались под ударами неожиданно налетавших порывов ветра и как будто тыкались в низко нависшее небо цвета мокрой парусины. Ноздреватый, нечистый городской снег, небольшие сугробчики которого то тут, то там виднелись по обочинам, бурно таял, сквозь него грязными темно-серыми прогалинами просвечивали пятна асфальта. Самая неаккуратная, несимпатичная, не любимая Гуровым пора. Сыро, промозгло... Такая погода заставляет даже ко всему привычную подзаборную шавку мечтать о крыше над головой.

Глава 9

Отыскав Станислава в одном из небольших кабинетиков на втором этаже ГУВД – кабинетик этот по настоянию Крячко передали им во временное пользование, – Гуров с первого взгляда понял – есть удача! Наконец-то!

Действительно, проявив присущий ему напор, неугомонную въедливость, Крячко дожал-таки светлораднецких коллег, проверил с их помощью все доступные на губернском уровне базы данных в глубину на десять лет, и вот теперь личность человека, убившего Александра Григорьевича Бортникова, была установлена.

Гуров оказался совершенно прав в своих предположениях. Восемь лет назад тот проходил по делу о краже амфетамина из областной больницы. Срока он не получил за недоказанностью, но дактилоскопическую карту свою на память правоохранительным органам оставил как миленький.

Другое дело, что если бы не крячковский напор, то искали бы эту карту до морковкина заговенья, а не полдня, каковой вариант, учитывая приближающиеся выходные, Льва категорически не устраивал.

Зато после установления личности убийцы все становилось совсем несложным. Как раз сейчас Крячко скачивал подробности биографии Рустама Азаматовича Джанджубаева отовсюду, откуда можно. Из наркологического диспансера, учета в котором тот, как и следовало ожидать, не миновал. Из РОВД по месту жительства. Из районной поликлиники. С места последней работы. И много еще откуда – ведь, право, достойно удивления, как много подобного рода информационных следов оставляет любой из нас. Умей только отыскать их – и сможешь узнать о доселе совершенно неизвестном тебе человеке столько и такого, чего он сам-то про себя не знает. Или предпочитает забыть.

Экран монитора вполне приличного "Пентиума", за которым сидел Крячко, казалось, раскалился от напряжения: "мыло" шло ящиками, только успевай сортировать! А разбираться потом станем.

– Та-ак, – задумчиво сказал Гуров, внимательно разглядывая фотографию паспортного формата, незадолго до того сброшенную по мейлу от районщиков. – Джанджубаев, значит. Чеченец. Гм-м! Стас, ты уже установил, какого он тейпа?

– Первым делом, – немедленно отозвался Крячко. – Чиннахой.

– Вот, значит, как. Самый влиятельный, самый богатый родовой союз Чечни.

Лев надолго задумался, лицо его помрачнело.

Гуров националистом никогда не был, а был он умным, опытным, очень порядочным человеком. Как все такие люди, Лев прекрасно понимал: то, что вытворяют в "Свободной Ичкерии" и за ее пределами так называемые исламисты, есть попросту вульгарный разбой, подпадающий под статьи Уголовного кодекса, суры Корана тут ни при чем.

Если в Чечне завелся иорданский бандит Хаттаб, это отнюдь не значит, что все арабы – бандиты. Дети Ичкерии не виноваты в том, что автомат Калашникова они знают лучше, чем азбуку. Взрослые дяди разных народов довели их до этого состояния.

То, что нечаянно убивший Бортникова человек оказался чеченцем, могло быть случайностью. А могло не быть ею! Лев вообще слабо верил в случайности, тем более – в их скопление. Слишком уж близко расположен Светлораднецк к границам кровоточащего Северокавказского региона. Нефтеносного, кстати. А когда нефть течет, то направлять ее течение очень хочется повыгоднее. В нужную сторону. Не особо задумываясь, какие еще жидкости при этом течь начинают. Из человеческих жил.

Так кто же здесь занимался сертификацией нефти, бензина, из нее полученного, прочих ГСМ? Правильно – АОЗТ "Светлорадсертинг" во главе с Шуршаревичем, НИИХ со своей экспертной лабораторией, Алина Васильевна Беззубова, Бортников... Правда, тематика эта в их работе проходила вторым планом, под сурдинку. Основной-то, гремящий-то мотив, который сразу же увязывается с криминалом, – это левый спирт. Однако...

Даже в действительно дурацкой, поверхностной статейке Пащенко глухо упомянута "...попытка протолкнуть чеченскую нефть на российские внутренние рынки... экспертные махинации с бензином неизвестного происхождения..." и еще вскользь пара подобных перлов.

Значит, надо срочно заняться тем, до чего еще руки не дошли: внимательно проанализировать все материалы лаборатории, поискать запашок криминального бензина, нефтяной следочек и там. Желательно вместе с помощником из числа экспертов.

"Вот где нам Липатова пригодится, – подумал Гуров. – Ерунда, что завтра уже суббота, Станислав ее уговорит, а время не терпит".

– Что ты еще про него нарыл?

– Знаешь, они с покойным Бортниковым оказались ровесниками, даже учились в здешнем университете в одни годы, только Бортников на химическом, а Джанджубаев на филфаке. Ничего особенного в биографии, не за что зацепиться. Некоторое время преподавал у себя на родине, затем перебрался в Светлораднецк, работал в газетах. Написал длиннющую поэму, заметь, на русском. Текст прилагается. Хочешь ознакомиться? Нет? Правильно делаешь. Оценен он, как я понял, не был. Ни в России, ни на родине. Может, с расстройства и связался с наркотой. Потом подсел по-серьезному. Ну, да тебе прекрасно известно – это в одну сторону дорожка. Последние три года нигде не работал. На что жил? Видимо, помогал тейп.

– Связи? Знакомства? Родственники?

– Да побойся ты бога, Лев, – несколько раздраженно откликнулся Крячко. – Когда бы я успел? Потом сам подумай – какие у человека его наркологического статуса связи? Прикинул? А как таких субъектов устанавливать? Вот то-то и оно! Намучаемся мы с его связями. Что до родственников, то отец умер три года назад, мать жива, сейчас где-то там, на родине. А с другой, более отдаленной родней... Это же не мы, славяне серые, а кавказцы! У него, может быть, половина горной Чечни в родственниках ходит. Да не может быть, а точно. Только так по их понятиям.

– Ты сейчас сверхсрочно сооруди мне краткую сводочку по основным вехам его биографии. Чтобы можно было нашим ребятам в Москву, в группу обработки электронной информации, отправить. Ясна задача?

– Любимца своего, Димочку, подключить хочешь? – догадался Крячко.

– Ага.

– На "пересечение", так? Но с кем ты Джанджубаева пересекать собрался?

– Не только его. Хотя его – главным образом, а там что бог даст. Хватит местным пинкертонам иронично смотреть на наши усилия, ничем толком не помогая. Я сейчас всю светлораднецкую ментовку на уши поставлю. Потому что вдвоем нам с тобой не справиться, не успеть. Тут еще выходные, как на грех. Меня интересуют три группы людей. Первое: все чеченцы, которые за последние десять лет засвечивались в тутошнем организованном криминале. Этим займется Осадчий. Пусть распотрошит все свои базы данных. Раз уж он главный светлораднецкий специалист по оргпреступности. Далее. Все люди, прошедшие за то же десятилетие через НИИХ. Вплоть до лаборантов. На этот участок кинем Калюжного. Он чуток знаком с НИИХ, вот и законтачит с их кадровиками. Последнее – активно действующая местная братва. В ранге не менее "бригадиров". Это моя пахота, давно поближе познакомиться мечтаю. Кровь из носу, но результаты надо до вечера получить, а то не успеем скачать Лисицину.