Поиграли и хватит - Марина Серова

Если бы пикничок шел своим чередом, Нари пригласил бы Ольгу прогуляться по лесочку тет-а-тет, а там они с Бикбулатовым инсценировали бы нападение и увоз несчастной жертвы неизвестным маньяком. Красавчик примчался бы на полянку с воплями о помощи и с разбитым носом — не зря же он в прошлом пробовал свои силы в актерском ремесле. Все выглядело бы как нельзя более натурально, и обращаться с заявлением в милицию пришлось бы не несчастному папе Вингеру, а друзьям похищенной девушки. И уж тогда никому в голову не пришло бы связывать эту вполне очевидную трагическую случайность с профессиональной деятельностью Льва Анатольевича.

А пока правосудие искало бы «маньяка-насильника», Рэй тихо-мирно обделывал бы свои делишки с ведущим инженером секретного проекта — естественно, через посредство все того же бывшего спортсмена, опустившегося на самое дно.

Но жизнь внесла в этот план свои коррективы. На пикнике вспыхнула ссора, и Ольга сама по себе, без посторонней помощи, вдруг рванула именно туда, куда и было нужно. Тут бы Нари помчаться за ней, чтобы максимально приблизить ситуацию к запланированной. И эффект непредсказуемости был бы налицо — лучше и желать нечего! Но Красавчик попросту запаниковал: ведь большой сообразительностью природа его на наделила. Он решил: пусть все идет как идет, а сам кинулся обеспечивать себе алиби. Ведь он ни на минуту не оставался один: все время был либо с Сашей, либо со Светой, либо вместе со всеми… Единственное, что он сделал, так это удержал Сашу, чтобы тот тотчас же не кинулся вслед за Ольгой.

Однако Шурик Ренуа что-то заподозрил. Сколько я ни ломала голову, но так и не смогла сообразить, о каком «доказательстве» он мне говорил по телефону в ночь своей гибели. Вероятно, по каким-то признакам, а может, и по простой логике он понял, что Нари замешан в этом деле. (Красавчик был испуган и мог выдать себя, к примеру, неосторожным словом.) И после того, как заручился моей поддержкой и договорился о встрече — то есть пути назад уже не было, — бедняга решил исполнить свой гражданский долг и предупредить о назревающем скандале председателя студенческого землячества и своего старшего друга. Рэя Лионовски…

Конечно же, Саша ничего не сказал Рэю о «девушке-дэтэктиве»: он обещал мне молчать и сдержал слово. Я могла бы и раньше догадаться, что иначе быть не могло. Бедный «братишка»…

Для Рэя этот ночной звонок был сигналом тревоги. Он понял, что действовать надо немедленно: Нари засыпался, и пока об этом известно только Саше. «Старший землячок» прекрасно знал, что Ренуа — не Нари и заставить его молчать можно только одним способом. Благо, долго готовиться было не надо: эти способы у «рыцарей плаща и кинжала» всегда наготове. От квартирки Лионовски до общежитий — десять минут ходу. Он знал, что Саша сегодня ночует в комнате один. Все остальное было делом техники.

Увидев на пороге своей комнаты друга, которому он звонил всего полчаса назад и которого не надеялся увидеть раньше утра, Саша радостно воскликнул: «Ты все-таки пришел!» Но вот это удивленное «О!» — почему оно вырвалось у Саши прямо тут же, вслед за приветствием? Эта маленькая и, казалось бы, несущественная деталька долго преследовала и мучила меня. Что так удивило Шурика за несколько мгновений до смерти? Или, быть может, испугало? Ведь возгласы удивления и страха — да еще тихие, да еще через дверь — спутать очень просто. Хотя Тина Брогус уверяла, что это было удивление: Саша именно так его всегда выражал.

Мне казалось маловероятным, чтобы такой осторожный зверь, как Рэй, ударил Сашу шприцем прямо на пороге, даже не прикрыв за собой дверь. Зачем так рисковать? Ведь от него несчастный меньше всего ожидал вероломного нападения! Но в конце концов мне пришлось принять именно это «хромающее» объяснение, потому как никакого другого у меня не было. Должно быть, Ренуа увидел шприц и в первый момент ничего не понял. А когда понял… Бедный, бедный Саня! Может быть, он так и умер, не успев ничего понять.

Вероятно, своему будущему убийце Шурик тоже проговорился про некое доказательство преступления, совершенного «нашим студентом». А может, и нет, но убийца оказался достаточно умен, чтобы обыскать свою жертву и ее комнату. Разумеется, так аккуратно, что следствие ничего не заподозрило. Не знаю, нашел ли он еще что-нибудь, но вот мою визитку — определенно разыскал! Думаю, она так и лежала во внутреннем кармашке Сашиной джинсовой куртки, куда я сама ее засунула.

У парня, который грозил какими-то разоблачениями, обнаруживается визитная карточка частного сыщика — «девушки-дэтэктива». И Рэю, разумеется, донесли, что в поезде Саша полтора часа болтал наедине в тамбуре с неизвестной девицей весьма яркой внешности. Толковый шпион — а бестолковыми шпионы не бывают — просто обязан был связать эти два факта. Навести же справки о внешности частного детектива Тани Ивановой через знакомых юристов было легче легкого.

После этого мистеру шпиону не оставалось ничего другого, кроме как нанять меня… для расследования убийства Саши Ренуа. Чтобы выяснить, что же мне в действительности известно о деле Ольги Вингер, и контролировать мои действия. Для этого же, конечно, он затащил меня в постель. Ну, тут, я думаю, он совместил полезное с приятным.

Ну, а мне Рэй должен был сказать, что ему намекнул о моем существовании сам Саша. Конечно, как же иначе он мог это объяснить? Ведь скрыть факт Сашиного звонка ему на квартиру он все равно не мог: конечно, этот звонок был зафиксирован где надо. И не только зафиксирован, но и…

Как же я сразу не сообразила! Если бы Саша сказал Рэю по телефону обо мне, то после его гибели меня заграбастали бы в два счета! Тем более что днем в воскресенье я открыто сидела с Рэем в кафе, а вечером того же дня опять встречалась с ним и с другими ребятами в общежитии. А вчера так и вовсе… н-да. Лучше не вспоминать.

И вообще, что-то я не понимаю: почему меня до сих пор не трогают ни ФСБ, ни даже родная милиция? Ведь я почти открыто влезла в их «кровные» дела! Следят? Да нет: вчера, по пути в Смоленское ущелье, за мной точно не было «хвоста», я заметила бы… Я даже немного обиделась на компетентные органы за такое пренебрежение к моей персоне.

Звонят в дверь! Господи, не они ли?! Легки на помине… Нет, соседка вернула соль. А мне и без того тут солоно приходится!

Итак, ситуация стала развиваться непредвиденным образом. Сашу Ренуа рано утром нашли мертвым. Нари задергался, запаниковал. До него дошло, что с Олей-то все не так просто и сам он в этом деле, что называется, «по уши». А главное — что он, Нари Разамиманана, тоже свидетель. Последний. Опасный… А тут еще Света Красникова неожиданно вышла в основные подозреваемые. Наверно, африканский плейбой по-настоящему влюбился в эту рыжую мегеру. И когда я прихватила Красавчика на лестнице, нервы у него сдали окончательно. Истерические реплики Нари — «я боюсь!», «он меня убьет!», наконец, прямое указание на главного виновника, появившегося на лестнице: «Это он!» — все это с головой выдавало мистера Лионовски. И если бы ты, Танечка, не была так увлечена его мужскими достоинствами, ты бы сразу поняла, что к чему.

В таком состоянии Нари стал смертельно опасен Рэю. Ведь от последнего не ускользнуло, как мы с Красавчиком выясняли отношения в темном углу. Мой клиент тут же попытался под благовидным предлогом выведать, не сболтнул ли мне Нари чего лишнего. А пройдя затем в комнату, убедился, что у его подопечного слегка съехала крыша.

Я не уверена, что Лионовски собирался покончить с Нари той же ночью. Но думаю, это было именно так. Красавчика спасло только то, что товарищи ни на миг не оставляли его одного с Рэем, да еще этот Кристиану, атташе посольства. Вот убийца и не смог подобраться к своей новой жертве.

Но если так, то у Рэя на счету каждый час! Как только Нари сможет говорить, я думаю, он порасскажет много интересного о своем «старшем землячке» в Тарасове. Может быть, Лионовски принял меры, чтобы Красавчик заговорил не скоро? Ведь по шприцам со всякой дрянью Рэй мастер: явно прибеднялся, говоря, что ничего не смыслит в наркотиках!

Нет, каков все-таки негодяй… Как точно изобразил скорбящего друга, жаждущего узнать правду. Как тонко разыграл свою искренность, сомнения: мол, нельзя залезть в чужую душу. И голос дрожал вполне жизненно… А сам эту доверчивую душу загубил! Чудовище.

Мне казалось, что я наконец раскусила Рэя Лионовски. И только трех моментов в его профессиональной шпионской деятельности я не могла понять, найдя им подходящее объяснение. Во-первых, зачем он взял у Ольги Вингер брелок-матрешку? Во-вторых: почему не уничтожил мою визитку — еще одну улику? Такое впечатление, что он просто коллекционирует улики против себя. Наконец, я не могла взять в толк: почему Лионовски — по всему судя, шпион матерый — связался с таким никудышным, ненадежным типом, как Женя Бикбулатов? Неужели не нашел кого поприличнее для вербовки?!