Колыбель ветров - Теодор Бенк

- Господи боже! - вскричал Рыжий, когда я закончил объяснение. - Вот это будет плавание! - шлепнул он себя по колену. - Черт побери! Охота за мумиями! Скажите, доктор, а попадаются ли среди них мумии женского пола?

Погрузив прессы для засушивания растений и другой инвентарь на судно, мы были готовы к отплытию и в пять часов пополудни не спеша выходили из гавани в заливе Хулух, а уже два часа спустя огибали мыс Адагдах.

Корпус катера имел в длину всего сорок восемь футов; катер был рассчитан на десять человек, но нас было всего семеро - команда из шести душ да я. Благодаря малой осадке он держался на воде, как пробка; и едва мы очутились на волне, нас стало швырять из стороны в сторону.

Джорджу Флогу с трудом удавалось удержать кастрюли на плите, хотя она была, как положено, снабжена решеткой.

Мы ели посменно, и разговор вертелся все больше вокруг предстоящего путешествия. Команда катера состояла из людей, близких мне по духу; так как я был научным работником, они звали меня "док", несмотря на мои протесты и объяснение, что я еще не имею права на такое звание. Для них научный работник, "док" и "проф" были синонимами.

Потом мы с Эриксоном пошли в рубку, чтобы наметить курс по морским картам. Когда я указал на Иллах, он покачал головой. Это был просто-напросто клочок земли - всего четверть мили в длину и очень узкий. При плохой погоде нам будет трудно найти его местоположение, так как на катере нет ни радарной установки, ни другого специального навигационного прибора. Ориентировка только по компасу и картам делает счисление пути в море совершенно безнадежным.

Я заметил, что Эриксон всему дивился и нервничал, точно впервые попал на судно. Если это было так, то ему предстояло нелегкое боевое крещение. Мы входили в воды, которым никогда нельзя доверять, и нам предстояло обследовать побережье, окруженное рифами и грозящее тысячью и одной опасностью.

Пока мы наблюдали за тем, как мимо нас проплывали отвесные скалы Адаха, сумерки сгущались. Стоял туман, и ветер хлестал серым дождем по капитанскому мостику. Мы плыли в нескольких милях от берега, но даже и на таком расстоянии было видно, как волны разбивались о мыс Адагдах, иногда чуть не захлестывая огромные остроконечные утесы. В этом месте побережье имело унылый, заброшенный вид, словно оно было всеми покинуто, необитаемо, разбито штормами. А между тем сразу же за горой находилась военная база. Сейчас там уже, наверное, приняли меры предосторожности на случай возможного шторма и укладывались спать.

Впереди появлялся и исчезал огонек. Еще немного, и мы поравнялись с самой северной точкой Адаха.

Прямо по курсу был мыс Мофета, остроконечная вершина которого исчезала в облаках, еще дальше - остров Канага, затем Бобровый, а за ним Танага более чем в шестидесяти милях отсюда. Мы попытаемся обойти западную оконечность Канаги, и, пока катер укроется в заливе Канага, я высажусь на поиски древних поселений.

Некоторое время я провел в рубке с Гансом, вторым механиком, который достаивал первую вахту. Это был приятный круглолицый голландец с шепелявым выговором. Мы быстро подружились.

Погода все ухудшалась, и наше суденышко то подскакивало, то прорезало огромные валы, которые теперь непрерывно налетали на катер. Наконец, выпив изрядное количество чашек кофе, я отправился к себе. Мне предоставили верхнюю койку в спальном помещении, как раз напротив маленькой каютки Эриксона.

ГЛАВА XV

Внезапно я почувствовал, что кто-то трясет меня.

- Док! Док! Вы спите? - Это был Эриксон.

Я перегнулся с койки, пытаясь разглядеть его в полумраке каюты.

- Всю ночь напролет мы боролись со штормом, - продолжал капитан, увидев, что я проснулся. - Катеру здорово досталось - не думаю, что он еще долго продержится. Что делать? Не лучше ли нам вернуться на Адах? - У него был испуганный вид.

- Минутку, - сказал я. - Сейчас встану.

Спрыгнув с койки, я стал в полумраке одеваться. Эриксон исчез в рубке.

Почему Эриксон спрашивал у меня совета, недоумевал я. Кто из нас капитан? В отношении шторма, он, конечно, прав. Судно швыряло и раскачивало, а через борт летели грязные брызги - волны били по судну, подобно пневматическому молоту, и от их ударов, казалось, сотрясался каждый брус. Я с трудом удерживал равновесие.

В рубке Эриксон тревожно всматривался вперед через мокрое от дождя стекло. За штурвалом стоял первый помощник капитана.

Рыжий - главный механик - тоже был здесь. Снаружи, громко завывая, дул холодный, порывистый ветер, и обильные потоки морской воды и дождя хлестали в рубку. Вокруг нас была непроглядная тьма.

- Который час? - спросил я, стараясь рассмотреть береговые знаки.

- Четыре часа утра, - ответил Эриксон. - Боже мой, ну и шторм! Мы боремся с ним пять часов подряд и не продвинулись ни на дюйм.

- Где мы находимся? - спросил я.

- Миновали мыс Бампи.

Я подошел к карте и зажег лампочку. Мыс Бампи - неровная полоска земли с северной стороны Танаги. Все же мы значительно продвинулись от залива Танага.

- Вот уже несколько часов подряд мы сопротивляемся приливной волне, продолжал Эриксон, - а она напирает и напирает... Да еще боремся с юго-западным ветром. С полуночи катер не продвинулся ни на дюйм. - Он нервничал и не скрывал этого. - Что мы должны делать, по-вашему?

Я был польщен, но озадачен и обеспокоен. Мой опыт службы на флоте ограничивался плаванием на больших крейсерах. Как следовало поступить, учитывая, что мы находимся на крошечном BSP, спрашивал я себя. Единственное, что нам оставалось, это попытаться найти укрытие.

- Что вы скажете насчет здешнего побережья? - отважился спросить я. Нет ли тут бухточки или чего-нибудь в таком роде, где бы мы могли укрыться, пока не спадет ветер? - Я мельком взглянул на карту. Этот участок побережья был мне отчасти знаком со второй мировой войны. - Что вы скажете о бухте Гасти? Похоже, что она защищена от ветра...

- Бог с вами. Там было очень бурно, когда мы шли мимо. Я бы поостерегся заходить в любое из этих мест, если только оно не окажется достаточно просторным и защищенным. Проклятый шторм может не утихнуть еще несколько дней.

Я снова поглядел на карту. Мы находились примерно в двадцати милях к западу от Бобрового. Остров Бобровый - лишь крошечный вулкан, расположенный между островами Танага и Канага, несколько севернее их, но он устраивал нас лучше всего.

- Мы могли бы спрятаться за Бобровым с подветренной стороны, пока шторм не утихнет, - предложил я.

Эриксон колебался, но было видно, что мысль о возможности повернуть обратно пришлась ему по душе. Он дал команду изменить курс, и в этот момент мне показалось, что катер непременно перевернется. Одна из огромных волн накренила нас так, что вода хлестнула за перила правого борта. Мы боялись дышать. Тут с полок и столов все полетело. Из камбуза донесся оглушительный треск. Затем катер медленно выпрямился, и Дон довел штурвальное колесо, чтобы окончательно лечь на новый курс.

Что за чудесная перемена! Еще минуту назад мы совершенно не сдвигались с места, и вдруг, избавившись от ударов встречных волн, судно полетело вместе с ветром. Мы неслись со страшной быстротой по направлению к Бобровому. Позади катера сердитые волны, распушив гривы, громоздились друг на друга и, высоко подбрасывая корму, проносились под нами. Но вот мы начали их обгонять. Темные, зловещие скалы, едва различимые при свете раннего утра справа по борту, остались позади, и поэтому казалось, что мы движемся с еще большей скоростью, чем на самом деле.

Я умылся, высунувшись из рубки. Пока лицо мое обсыхало, у Джорджа был готов завтрак, и вскоре мы принялись его уничтожать. В эту ночь на катере, кроме меня, никто не сомкнул глаз. А я беззаботно спал на своей верхней койке, оставаясь в блаженном неведении о переживаниях всего экипажа.

После завтрака, когда напряженная обстановка несколько разрядилась, настроение команды поднялось. Эриксон был бы не прочь вернуться до самого Адаха, но я уговорил его сделать еще одну попытку проехать по намеченному маршруту. Первый помощник поддержал меня.

Вскоре показался мыс Судах на северной оконечности Танаги, и мы напряженно вглядывались, стараясь разглядеть Бобровый. Он был едва различим в тумане, напоминая своими очертаниями гигантский призрачный корабль; его черные вулканические утесы казались грозным предостережением. Эриксон взглянул на них и содрогнулся.

Мы плыли намного южнее Бобрового, осторожно обходя скалы, так как капитан опасался наскочить на рифы, не помеченные на карте. В течение двадцати минут мы преодолевали показанные на карте приливные течения в открытом море, ощущая их на собственном опыте, и обогнув Танагу с юго-востока, очутились в более спокойных водах, где были защищены с кормы. Пока катер медленно пробирался вдоль берега, мы, не отрывая глаз от бинокля, высматривали место, удобное для стоянки. Вблизи северо-восточной оконечности острова нами была замечена небольшая, вдававшаяся в берег бухта. Хотя бухточка и была невелика, она вполне могла защитить нас от ветра, к тому же здесь имелись хорошее дно и покрытый галькой берег. Эриксон согласился бросить якорь, но не ближе, чем в ста ярдах от берега, где глубина достигала семнадцати морских сажен; опасаясь подводных скал, он наотрез отказался рисковать катером и подойти ближе. Если бы я захотел добраться до берега в лодке, мне пришлось бы немало поработать веслами.