Чужая игра - Михаил Шуваев

– Дальше. Хотелось бы узнать поподробнее биографию Лоик.

Пирс полез в папку и достал несколько листков с напечатанным текстом. Дон Кимура скептически посмотрел на бумагу:

– И как тебе не лень все документы распечатывать на принтере?

Пирс пропустил реплику мимо ушей и начал читать:

– Барбара Лоик, 34 года, родилась в колонии шестьдесят первой Лебедя. Отец – Бертран Лоик, инженер-конструктор, мать – биолог. Погибли семь лет назад в горах – накрыло лавиной. Оба были альпинистами-любителями. Училась в Аэрокосмическом университете в Бордо! Ну-ка, посмотрим, кто платил за обучение… Грант! Она получила грант от своей колонии на шестьдесят первой Лебедя. Закончила Университет с отличием, вернулась домой и работала четыре года на главном планетарном космодроме. Дослужилась до заместителя главного инженера. В марте 2274-го – чуть больше года назад – назначена одним из четырех сменных инженеров на Арктурианской астроверфи.

– Это что, ее с понижением на Арктур перевели? – спросил японец.

– Нет. Сменный инженер на Арктурианской космоверфи – это очень высокое назначение. Космодром шестьдесят первой Лебедя хоть и является крупным грузовым хабом, не выходит за рамки среднестатистической пересадочной станции, – Дон Кимура согласно кивнул, и Пирс закончил: – Вот, собственно, и все.

Дуглас Пирс сложил листки аккуратной стопочкой, отодвинул и посмотрел умными близорукими глазами на директора КОНОКОМа. Он редко носил свои очки в золотой оправе, чаще пользовался контактными линзами. Дон Кимура хрустнул пальцами:

– Вечно у них на Арктуре что-то случается…

– Что ты имеешь в виду? – поднял брови Дуг.

– Казус «Альбатроса»[12], что же еще?

– Ах, ну да, конечно. Давненько это было, однако, давненько. Дон, еще будут задания для группы Сноу? Может быть, поднять дело о гибели Миранды Гиллиам и направить на Архипелаг субпочтой с нашими комментариями?

– Согласен, направляй. Пусть этим займется Найт. Но Санчеса не информируй об этом, не надо.

Лицо Пирса вытянулось:

– Дон, ты не доверяешь Санчесу?

– Гвидо Санчес информирован нами ровно в том объеме, который мы сами сочли необходимым и достаточным.

– Который ты счел достаточным, Дон, именно и только ты, – покачал головой начальник отдела оперативной информации.

– Пусть будет так, как я решил, Дуглас. В конце концов я лично отвечаю за это расследование! Где у нас там запропастился Феоктистов? Черт знает что, а не госучреждение!

Дон Кимура надавил на кнопку вызова. В ту же секунду раздался звуковой сигнал и голос Беллы произнес:

– Леонид Иванович Феоктистов в приемной, господин директор.

– Пусть войдет.

Открылась дверь, и в кабинете появился высокий сухощавый мужчина среднего возраста в сером в полоску костюме. Загорелое моложавое лицо несколько контрастировало с пепельной шевелюрой. На носу вошедшего сверкнули дорогущие модные очки без дужек на гравидержателе. В руках он держал свернутым в трубочку совершенно плоский – не толще листа бумаги – планшетник.

– Здравствуйте, господин директор, – поздоровался архивист и кивнул в знак приветствия Пирсу.

– Здравствуйте, господин Феоктистов, присаживайтесь. Как вы, надеюсь, поняли, нас интересует личность Гиллиама-младшего. В особенности тот период его биографии, когда он вернулся из своей первой и единственной звездной экспедиции, попал в госпиталь, а затем умудрился выписаться из него. Вы готовы посвятить нас в перипетии его судьбы?

– Да, господин директор, попробую. Значит так, – архивист развернул и положил перед собой на столе невесомый листок планшетника и включил экран. – Гиллиам вернулся из экспедиции в систему беты Южного Креста или, иначе, звезды Бекрукс в критическом состоянии после несчастного…

– Это мы знаем, начинайте сразу с выписки из клиники, – перебил Феоктистова Дон Кимура.

– Выписка из клиники, – повторил архивист, бегая пальцами по мультитактильному монитору. – Как вы, наверное, знаете, арктурианскую клинику он покинул в 2272 году полностью парализованным под именем Каспара Радда. Гроб с симулакром, с фамилией Ларри Гиллиам, был кремирован и захоронен на территории госпиталя.

– А почему только после повторного запроса выяснилось, что ему вообще сделали дубль и поменяли фамилию?

Феоктистов пригладил белые слегка волнистые волосы:

– Тут можно только предполагать, толком выяснить ничего не получилось, – он выдержал паузу, ожидая вопросов директора или Пирса, но их не последовало, и продолжил: – Разрешение на оформление дубля подписано полковником Сэмом Бриджем, якобы после получения визы Департамента защиты личности Агентства по наблюдению и безопасности. Но там эту информацию не подтвердили. Такого документа в Департаменте не видели. Мы предполагаем, что Бридж сознательно пошел на подлог, так как не мог не знать порядка получения разрешения на оформление дубля.

– То есть он действовал в сговоре с Гиллиамом? – уточнил Пирс.

– По-видимому. Но пока это только наше предположение. Дальше. Первый год после выписки из Арктурианского медицинского центра Ларри Гиллиам, которого тогда по метрикам звали Каспар Радд, находился дома с родителями и периодически посещал профессора Блэйка, но постепенно его визиты становились все реже и реже и, наконец, совсем прекратились. Последний его визит в АМЦ Блэйка датирован апрелем 2273 года. Дальше начинается самое интересное, господин директор. Гиллиамы, вернее Миранда и ее сын, Каспар Радд, жили в доме на окраине Бриза. Весь нулевой этаж дома и окружавший его земельный участок представляли собой большой сад. Соседи частенько видели Каспара в гравитационной инвалидной коляске гуляющим в этом саду. Иногда он был один (его коляску оборудовали мнемоуправлением, и он мог ей управлять без посторонней помощи), иногда с ним прогуливалась мать. Но примерно с зимы 2273 года эти прогулки прекратились. Более того, никто из соседей не может вообще припомнить, что после зимы 2273 года кто-либо хоть раз видел Каспара. Как ни странно, люди посплетничали по этому поводу некоторое время и вскоре забыли об инвалиде.

– А Миранда жила в доме? – прищурился Пирс.

– Да, ее периодически видели на участке, и в квартире по вечерам часто горел свет. Упреждая ваш следующий вопрос, скажу, что к ним никто не приходил, за исключением Аурелии Бридж, супруги полковника Бриджа. Тут все оказалось тривиально просто – Миранда и Аурелия сироты и воспитывались в одном детском доме, жили в одной комнате и дружили. Поговаривали, что они были больше, чем сестры. Потом, в сентябре 2273 года произошел несчастный случай и Миранда погибла. Аурелия очень тяжело перенесла потерю и даже с месяц лечилась в психиатрическом отделении АМЦ. Вскоре они с мужем улетели на Фомальгаут, где живут до сих пор.

– Теперь, что касается Каспара Радда. Судя по имеющимся у нас документам, он погиб в июне 2274 года в катастрофе субпространственного спейсфлаера в системе шестьдесят первой Лебедя. Его фамилия значится в списке пассажиров.

– Шестьдесят первая Лебедя? Это там, где работала на космодроме Лоик? – удивленно вскинул брови Дон Кимура. – Что за странное совпадение?

– А у нас кругом одни странные совпадения, – пробормотал Дуг. – Вопрос в другом – с чего это Каспара туда понесло?

– Неизвестно. Удалось лишь выяснить, что он путешествовал один, без сопровождения.

– Постойте, господин Феоктистов! Как это он мог путешествовать один? Он же прикован к коляске! – чуть выпрямился на стуле Пирс.

– На субпространственных галактических лайнерах и местных спейсфлаерах, как правило, есть место, специально оборудованное для обездвиженного инвалида. Приспособления, установленные в таких местах, позволяют инвалиду обслуживать самого себя. К тому же к вашим услугам всегда есть дроиды.

– Удивительно, никогда об этом не думал, – признался Дон Кимура. – Просто не доводилось…

– И слава богу! – резюмировал Пирс. – Господин Феоктистов, а были ли опрошены люди, которые могли видеть Радда до посадки на злополучный рейс.

– Да, конечно. Но, к сожалению, никто из работников космопорта на шестьдесят первой Лебедя не может вспомнить инвалида, летевшего этим рейсом. Людей можно понять – прошло больше года.

– Не так часто с планеты на планету летают инвалиды в колясках, к тому же у работников космопортов должна быть профессиональная память на такие вещи. Ладно, черт с ними, а видеокамеры на что?

– К сожалению, через год записи стираются автоматически в соответствии с положением об обеспечении безопасности космопортов.

– Черт возьми, надо пересмотреть это дурацкое положение! Кто его готовил, почему не указали больший срок? – нахмурился директор.

– Господин директор, это положение готовилось лет пятнадцать назад, и вот первый раз потребовалось посмотреть видеозапись более чем годичной давности. Пересмотреть положение, конечно, надо, но… сами понимаете, кто ж мог тогда подумать… – возразил Пирс.