Артур и месть Урдалака - Люк Бессон

Внизу он увидел шатер воинов бонго-матассалаи и петлявшую вокруг речку. В свое время с помощью ястреба Артур овладел искусством делать свое зрение необычайно острым. И теперь он, прищурившись и проделав несколько мимических упражнений, ясно различил прыгающий в волнах орех, стремительно движущийся к водопаду. Уже несколько часов друг-ястреб, поджидая Артура, то парил над речкой, то нарезал круги в вышине. Ястреб очень волновался за своего друга: ведь тому сейчас предстояло доказать, что человек и птица – тоже родственники. Распластав в воздухе крылья, ястреб ясно указывал Артуру место, где проходило плавно идущее вниз воздушное течение, позволявшее мальчику продержаться в воздухе несколько дополнительных секунд и продлить свой полет до самой реки. Мальчик принял сообщение и кивком поблагодарил ястреба.

Набрав в грудь побольше воздуха и раскинув как можно шире руки, Артур вспомнил все уроки большой птицы и бросился со скалы в пустоту. В первые секунды он даже не дышал – настолько высота захватила его. Затем он почувствовал сопротивление воздуха и изменил положение рук, постаравшись попасть в струю воздушного потока, указанную ему пернатым хищником. Охвативший Артура теплый воздух подтвердил, что он справился с заданием и сумел войти в воздушное течение, плавно спускавшееся вниз. Это был единственный способ добраться до реки, слишком удаленной от скалистого берега, чтобы с него можно было непосредственно спрыгнуть в воду. Раскинув руки, как учил его ястреб, мальчик немного расслабился. Птица, летевшая впереди, прокладывала ему дорогу. Когда ястреб обернулся, он с удовлетворением констатировал, что его ученик летит как птица. Ну… почти как птица. Уловив устремленный на него взгляд ястреба, Артур расслабленно улыбнулся, тотчас потерял невосполнимые секунды и со всего размаху плюхнулся прямо в реку.

Мимолетные секунды доставленного себе удовольствия дорого ему обошлись. Вместо того чтобы перегруппироваться и стрелой войти в реку, Артур, растопырившись, как лягушка, плюхнулся на поверхность воды животом. Как птица, ударившаяся о невидимое стекло. И, разумеется, сильно ушибся. Ястреб же, снизившись до самой воды, инстинктивно взмыл вверх.

«Да, гораздо проще, когда у тебя настоящие крылья», – подумал Артур, одной рукой рассекая волны, а другой держась за покрасневший ушибленный живот.

Тем временем орех неумолимо приближался к водопаду, и у Артура не было времени ни на жалобы, ни на отдых. Добравшись до берега, он выскочил из воды, отряхнулся, словно мокрая кошка, и вновь припустился бежать. Сейчас он бежал значительно медленнее, чем в начале испытания. С зайцем покончено. Привет черепахам. И все же он оказался у края водопада в одно время с орехом. Бросившись на землю, мальчик протянул руку и кончиками пальцев схватил орех.

Из его ушибленной груди вырвался глубокий вздох облегчения. Вздох утомленного, но довольного зверя, настигшего добычу. И, свернувшись клубком, он мгновенно заснул на прибрежной траве, казавшейся ему в тот миг гораздо более мягкой, чем собственная кровать. Артур выдержал испытание. Он не только добыл орех, но и полностью слился с природой.

– Артур, ты полностью слился с природой, – повторил вождь матассалаи, вручая ему знак отличия – орден «За заслуги перед природой», учрежденный воинами племени.

Знак отличия – это маленькая ракушка с проделанной в ней дырочкой, через которую пропущена тонкая шерстяная нитка, чтобы ракушку можно было носить на шее. Теперь

Артур стал членом племени. Он был включен в великий круговорот природы.

В тот вечер усталый и разбитый Артур буквально спал за столом, а когда вышел из-за него, то чуть не упал.

– Что случилось? Почему ты ничего не ешь? – взволнованно спросила его мать.

Она всегда волновалась, когда тарелка сына на протяжении всей трапезы оставалась нетронутой или – еще хуже – пустой.

– Нет, я… ем! – ответил он, показывая ей орех.

И пальцами раздавил скорлупу ореха. На отца этот фокус произвел огромное впечатление.

– Ты не можешь питаться только орехами! – заявил Арман. – Орехи не являются пищей для людей!

– Этот орех является!

– Почему именно этот? – глупо спросил отец.

Он не мог себе представить, чем отличается один орех от другого. Впрочем, он никогда не делал никакой разницы между лесным орехом и миндалем, между оливками и маслинами, между чипсами и цукатами для аперитива. Эти и подобные им забавки служили, чтобы занять рот до еды. Однако его сын прекрасно чувствовал разницу между орехом лесным и орехом грецким, между семечком подсолнуха и семечком тыквы. Артур превосходно разбирался в дарах природы.

– Потому что именно этот орех… я заслужил! – ответил сын, а потом медленно очистил свой орех от скорлупы и сгрыз его.

Желая обратить на себя внимание внука, Арчибальд закашлялся, а потом осторожно расстегнул ворот рубашки и, не привлекая ничьего взгляда, показал Артуру висевшую у него на шее ракушку. Дед и внук обменялись заговорщическими улыбками. Страшно гордый тем, что Артур выдержал испытание, да еще с первого раза, Арчибальд даже пустил слезу.

Великий вождь берет палку и шевелит ею угли. Воспоминания вызывают у него улыбку. Артур действительно прекрасно прошел дистанцию и заслужил свое место у племенного костра. Теперь ему можно доверять.

Склонившись над костром, один из воинов заглядывает в стоящий на тлеющих углях горшок.

– Кто хочет еще стаканчик маргариток? – с улыбкой спрашивает он.

На лицах его соплеменников появляются улыбки: они разом вспомнили, какой хохот царил в шатре утром, когда Артур еще был с ними.

И тут, ко всеобщему изумлению, перед взорами воинов предстает Маргарита.

При ее появлении бонго-матассалаи все как один вскакивают и отбегают подальше от костра: похоже, они, в самом деле, поверили, что это бабушкин призрак, выскочивший из горшка с намерением отомстить им за насмешки.

– Эй! Куда же вы? Что-то вы больно пугливы для великих воинов! – уперев руки в бока, командным голосом произносит бабушка.

Нет никаких сомнений, это не призрак, а живая и здоровая бабушка, а главное, ни капельки не сонная, хотя ночь уже в самом разгаре.

– Простите нас, Маргарита, но… мы как раз говорили о вас! – оправдывается вождь.

Но у бабушки срочное дело, и она не намерена выслушивать жалкие оправдания каких-то там воинов.

– Случилось ужасное несчастье. И вы должны помочь Арчибальду, – заявляет она таким тоном, словно отдает приказ, и, развернувшись, идет к дому. У нее даже в мыслях нет, что кто-нибудь посмеет ее ослушаться.

ГЛАВА 16

Не менее пяти минут воины старательно вытирают ноги о половик, вызывая тем самым безмерное раздражение Маргариты.

– Ну хватит! Довольно! Я потом все вымою! – торопит их бабушка, слишком взволнованная, чтобы обращать внимание на чистоту паркета.

Надо сказать, когда воины бонго-матассалаи попадают в дом, они страшно теряются. Вот и сейчас они на цыпочках, стараясь не производить лишних звуков, входят в гостиную. В комнате с прямыми углами и низкими потолками они действительно чувствуют себя не в своей тарелке и идут, согнувшись в три погибели, чтобы их два метра тридцать сантиметров не задели люстру.

Арман, точнее, призрак прежнего Армана, вытянулся на канапе. Если перепутать бабушку с призраком могли только верящие в духов природы бонго-матассалаи, то

Армана любой мог принять за посланца потусторонних сил. Огромная повязка вокруг головы придает ему сходство с инопланетянином, а синяки и царапины, разукрасившие его лицо, все еще одутловатое после воздействия инсектицида, делают его похожим на выходца с того света.

Во время атаки дикого козла его угораздило угодить физиономией в ветровое стекло.

– Да, дорого же мне обошлась эта поездочка! – изрек Арман, выбираясь из автомобиля на шоссе.

Жена, к которой была обращена эта реплика, ничего не ответила. Еще бы! Принимая во внимание количество синяков и ссадин, украшающих теперь лицо супруга, ему понадобится столько мазей и примочек для лечения, что по сравнению с их стоимостью цена ветрового стекла покажется просто ничтожной.

Упав в кресло не в самой удобной позе, жена Армана так в ней и осталась. Глаза у нее слипаются, она вот-вот заснет, настолько она устала. Она устала бы гораздо меньше, если бы ей пришлось идти или даже бежать по той самой дороге, по которой мчались Артур и Альфред, то есть по твердому и прямому шоссе. Однако супруг ее вознамерился найти кратчайший путь. А так как он обычно путал юг с севером, то они срезали угол по болоту, а не по лугу. Теперь понятно, почему ноги матери покрыты бурыми бляшками засохшей грязи, а из босоножек торчат клочья увядшей тины. Выбравшись из болота, отец, разумеется, свернул не в сад, а в поле, заросшее дикой ежевикой. После многотрудного путешествия через колючие заросли цветастое платье матери украсилось пятнами ежевичного сока, а юбка от платья превратилась в коротенькую бахрому.