Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы - Андрей Андреев

Благодаря такому образованию и личным качествам Замойский быстро выдвинулся в Польском королевстве, куда вернулся незадолго до Люблинской унии, начав службу в качестве секретаря у короля Сигизмунда Августа.[248] Влияние Замойского на ход дел в Польше резко выросло в период «бескоролевья», а еще больше – с избранием королем Стефана Батория, который сделал его своим энергичным помощником и другом. С 1576 г. Замойский стал подканцлером, с 1578 г. – канцлером польской короны, а затем, сохранив эту должность, в 1581 г. был назначен и до конца жизни оставался коронным великим гетманом (т. е. главнокомандующим польского войска). В эти годы его деятельность в значительной степени определяла всю внутреннюю политику Польши. Замойского поддерживала большая часть шляхты, хотя не любили многие магнаты; сам же великий гетман даже породнился с домом Баториев, женившись на племяннице короля.

После смерти Стефана Батория именно Ян Замойский обеспечил избрание следующим королем шведского принца Сигизмунда из династии Ваза (польский король Сигизмунд III), для чего разбил и пленил его соперника, австрийского эрцгерцога. Но вскоре интересы молодого короля и его первого министра разошлись. Замойскому, отстаивавшему интересы срединной части шляхты и горячему «республиканцу», претили попытки Сигизмунда управлять Польшей как абсолютной монархией, к тому же заручившись для этого поддержкой злейших врагов – австрийских Габсбургов. В 1592 г. Сигизмунд задумал даже передать польскую корону австрийскому принцу в обмен на то, чтобы Габсбурги помогли Сизимунду взойти на шведский трон – это вызвало открытый конфликт короля с канцлером, который перешел в оппозицию и покинул двор.

Именно в период противостояния с королем Замойский и обращается к реализации собственных проектов, среди которых было открытие в своих владениях академии. Надо сказать, что еще в царствование Батория канцлер выступал в роли мецената и любителя наук, переписываясь и окружая себя видными европейскими учеными. Теснейшие связи сохранял он с Италией, достижения науки и культуры которой в эпоху Возрождения особенно вдохновляли Замойского. На месте родового гнезда, неподалеку от г. Холм в Галиции, канцлер основал в 1580 г. свою столицу – Замостье (полъск. Zamosc). По проекту венецианского архитектора Бернардо Морандо здесь в одночасье был выстроен «идеальный город» эпохи Возрождения, получивший у современников название «Северная Падуя» – с широкими улицами, просторными площадями и домами, многие из которых являются шедеврами архитектуры стиля Ренессанс.

Замостье было призвано служить оплотом передовой польско-католической культуры на землях, большая часть которых была населена православными. О желании канцлера способствовать окатоличиванию края говорило приглашение в Замостье иезуитов: уже в 1581 г. они основали здесь резиденцию, на базе которой хотели открыть коллегию, на что гетман давал согласие. Ян Замойский даже ввел иезуитов в собственный дом, где его духовник способствовал переходу в католичество второй жены канцлера, урожденной Радзивилл. Но постоянное желание братьев Ордена Иисуса вмешиваться в политические дела привело в начале 1590-х гг. к разрыву Замойского с ними (в качестве дополнительного обоснования можно привести тот факт, что именно иезуиты были воспитателями молодого короля Сигизмунда III и во многом руководили его действиями, столь противными взглядам канцлера). Тем самым, опыт общения с иезуитами, с одной стороны, навел Замойского на мысль заложить в своей столице высшую школу, с другой стороны, оттолкнул его от излишней религиозной односторонности в их образовательной практике, провоцировавшей богословские споры и политические конфликты.[249] Образовательная система, которую сам канцлер ввел в своей академии, была гораздо более широкой и, по сути, адресованной представителям всех конфессий.

Таким образом, мотивы и возможность Яна Замойского основать университет становятся достаточно ясными. Только человек с таким огромным авторитетом и влиянием в Польском королевстве, к тому же поддерживавший постоянные связи с Италией, мог добиться от римского папы полномочной грамоты на открытие университета со всеми надлежащими привилегиями. При этом Замойский выступал для понтифика в той же роли, что, например, католические светские или духовные князья Священной Римской империи, тем более что он гарантировал финансирование академии из собственных доходов. Помимо санкции от главы католической церкви академия должна была поддерживаться и местной церковной властью, поэтому канцлером Замойской академии был назначен холмский епископ.[250] В этом смысле статус новой академии ничем не отличался от других католических университетов Центральной и Восточной Европы.

Различие, однако, резко выразилось в том, что академия первоначально не имела королевской привилегии. Именно потому, что решение о ее открытии было принято в разгар конфликта с королем, Замойский не захотел прикрыть свое обращение в Рим королевской санкцией, «подсказать» Сигизмунду мысль об основании университета, как делали многие советники монархов до него. Напротив, он демонстративно получил папскую буллу в обход короля, противопоставив себя ему и показывая степень своего могущества в русле общей тенденции Речи Посполитой к независимости шляхты от королевской власти. Только в 1601 г., когда обустройство академии уже было в целом закончено, Замойский издал ее устав и составил полный штат, а учеба студентов шла в полном разгаре, Сигизмунд III признал своей грамотой ее права.[251]

Гордость создателя и уверенность в широком предназначении академии для страны звучали в речи Яна Замойского, посвященной ее открытию: «Без науки и знания не может быть ни добродетели даже, ни славы. Без них не удастся никакое предприятие, не может быть твердо государство. Наука нужна везде – и дома, и в сенате, и на войне. Если бы я мог, я обогатил бы вас, но я думаю, что образованные дети дороже богатства, и я открываю источник этого благословения в только что заложенной академии, в которой ваши дети будут черпать науки мудрости… Я сам укажу и науки, и писателей, и метод учения».[252]

Первая запись в студенты академии состоялась 15 марта 1595 г., а уже на следующий год были присуждены первые ученые степени. Первые профессора академии, приглашенные Замойским, представляли преимущественно науки философского и юридического факультетов – среди них был только один медик, который на средства великого гетмана был затем отправлен в Падуанский университет, где получил степень доктора медицины, но по возвращении в академию преподавал физику.[253] При этом Ян Замойский, по-видимому, вполне сознательно, под влиянием негативного опыта контактов с иезуитами, исключил из программы академии преподавание богословских дисциплин (кафедра католического богословия в Замостье все-таки появилась, но через много лет после смерти основателя, в 1641 г.) Тем самым, по замыслу великого гетмана академия носила подчеркнуто светский характер, решая задачи подготовки в основном детей шляхты к государственной службе.

Об этом же свидетельствовал и первоначальный состав кафедр: в 1601 г. он объединял десять профессоров: поэзии и синтаксиса; аналогии и грамматики; риторики и диалектики; красноречия; логики и метафизики; математики; физики (натуральной философии); нравственной философии и политики; гражданского римского права; польского права.[254] Включение таких предметов, как польское право, было новшеством для университетского преподавания того времени, рассчитанным на выращивание для своего государства образованных чиновников. Позднее в академии начала читаться и история земель Речи Посполитой. Система преподавания сначала напоминала иезуитскую: науки были разбиты на десять классов, и учащиеся восходили по ним от предметов философского цикла к юридическим (разделение Замойской академии на факультеты появилось гораздо позже). Нижняя ступень обучения (classes inferiores) длилась пять лет и соответствовала гимназии. Высшая (classes superiores) именовалась академической, а поступившие туда ученики – студентами.[255]

Лекции читались на латыни, на польском и на греческом языках. Последнее не только отличало Замойскую академию от иезуитских коллегий, но и подчеркивало ее ориентацию на регион с православным населением, где в конце XVI в. уже возникли греко-славянские школы (см. ниже). Так, и первым ректором академии был выходец из Греции Мельхиор Стефанидис, преподававший логику, метафизику и право, хотя большинство профессоров, среди которых были известные ученые – философ Адам Бурсий, правовед Фома Дрезднер и др., приглашено из Кракова и Львова. В дальнейшем ходе XVII в. на кафедрах академии преподавали преимущественно магистры и доктора из Краковского университета.[256]