Недетская игра в прятки - Алексей Игоревич Жеребцов

игр и забав со сверстниками, вдобавок к этому нескольких конфет к празднику и иногда пирога с вишней, было вполне достаточно, чтобы жизнь показалась приятной, радостной и даже счастливой.

Совсем скоро появились Варвара и Василий, и уже больше не было причин откладывать начало ужина. Ужин с участием гостей в этом доме всегда становился праздником. Евдокия Петровна и Варя даже в самые скудные времена все равно находили, чем удивить гостей, в ход могли пойти самые простые продукты, но умение и большое желание хозяек доставить кулинарное удовольствие своим близким и гостям, неизменно имело успех. Евдокия Петровна обладала еще одним привлекательным качеством, она могла увлечь беседой даже совсем неразговорчивого человека, она чувствовала людей. Когда человек был ей приятен, от нее к нему шла добрая энергия, и это всегда заканчивалось взаимным расположением.

Анна была удивлена, как быстро сошлись Евдокия Петровна и Анастасия Георгиевна, ей казалось, что эти две женщины находятся на разных краях вселенной. С одной стороны Евдокия Петровна — простая провинциальная женщина с крестьянским прошлым, всю жизнь занимающаяся домашним хозяйством, вероятно едва умеющая читать и с другой стороны Анастасия Георгиевна, городская, может быть даже в прошлом столичная жительница, высокообразованная театралка. Анна побаивалась их знакомить, сомневалась, примут ли они друг друга. Но, слава богу, ее опасения оказались напрасными, с первой встречи они подружились, и сразу же стали называть друг друга просто по имени, как старинные подруги.

Ужин завершился уничтожением пирога с вишней. За столом царило благодушное настроение, Евдокия Петровна делилась городскими сплетнями, после того, как дети убежали из-за стола, Анастасия Георгиевна спросила у Вари:

— Варюша, милая, я не ошибаюсь? Ларисе, кажется, этой осенью идти в школу?

— Да, осенью. Нужно бы ей платьице и ботиночки приготовить.

Анастасия Георгиевна улыбнулась:

— О платьице я позабочусь, а вот скажи: знает ли она буквы, счет?

— Я думаю, там и научат, и буквам и счету.

— Смотрите, а я вот думаю, что лучше бы подготовиться. Не у всех все сразу получается, в школе и так столько необычного, новые требования, а если не получается — это все лишние переживания. Зачем они девочке?

Евдокия Петровна пришла на выручку дочери:

— Ты, конечно, права Настя, но Варя и Вася работают, приходят домой вымотанные, а мне эту науку не одолеть. Даст бог, все как-то устроится и девочка наша не пропадет.

Анастасия Георгиевна, покачав головой, продолжала смотреть на Варю:

— Конечно, не пропадет, но давайте-ка мы с вами поступим так. Ты, Варя, завтра сможешь прийти к нам с детьми?

— Смогу, но только вечером, после дежурства.

— Очень хорошо. Мы с Ларисы снимем мерку, а потом попробуем позаниматься. Попросим Гришу почитать, и после вместе с Ларисой и Сенечкой начнем осваивать Азбуку.

Анастасия Георгиевна продолжала рассуждать о пользе подготовки детей к школе, при этом Евдокия Петровна слушала ее несколько скептически, а Варя внимательно и с интересом. Поскольку Анастасия Георгиевна и хозяйки дома были увлечены беседой, Анна, понимая, что вопрос раннего развития детей будет положительно решен без ее помощи, встала из-за стола и подсела к Василию, который одиноко устроился на диване в другом конце комнаты. Ее удивляло то, что в этот вечер он вел себя необычно, как будто был не в своей тарелке, был задумчив, молчалив, и ей хотелось отвлечь его от невеселых мыслей. Кстати, у нее был еще один повод поговорить с Василием, он мог знать подробности ночного происшествия у ресторана, в котором труппа театра прощалась с москвичами.

В течение дня Анна несколько раз слышала разговоры о происшествии, но в театре о нем никто толком ничего сказать не мог. Анна, как можно деликатней постаралась вывести Василия из несвойственного ему состояния:

— А как вы, Василий, относитесь к подготовке детей к школе?

— Странный вопрос, — Василий попробовал улыбнуться, — конечно, это было бы хорошо. В наше время не все могли мечтать о школе, а теперь — пожалуйста. Поступи я в их возрасте в школу, может, и я не был бы простым участковым.

— Что за мысли? — Анна почувствовала, что ей будет непросто развеселить своего собеседника, — вас уважают, с вами советуются, от вас ждут помощи. Мне казалось, что вы с душой и сердцем выполняете свою работу, и жители вашего участка с благодарностью относятся к вам и вашим усилиям. Подумайте, сколько несчастных людей томятся на работе, с тоской выполняют свои обязанности, с нетерпением ожидая окончания рабочего дня. Неизвестно, как бы вы себя чувствовали на другой работе.

Этой длинной тирадой Анна все же смогла расшевелить собеседника, Василий, уже не хмурясь, ответил:

— Да, что-то я расклеился. Возможно, это из-за гибели нашего сотрудника.

Анна искренне удивилась:

— Как, еще кто-то погиб? Я сегодня узнала, что вчера вечером убили человека у ресторана, возле гостиницы на Советской. Значит сегодня кто-то еще погиб?

— Да-нет, похоже, мы говорим об одном и том же человеке. Вы его очень хорошо знали — это следователь Соколов.

Анна побледнела, для нее это известие стало крайне неожиданным:

— Господи. Павел Афанасьевич. Кто бы мог подумать? Не скажу, что я была рада знакомству с ним, но гибели ему никогда бы не пожелала. Жаль, очень жаль.

Василий покивал головой:

— Понимаю. Вы познакомились в крайне неприятных для вас обстоятельствах. Такая работа у следователей НКВД: задавать вопросы, подозревать и добиваться правды. В том деле о пожаре пострадали вы, Гриша, погиб ваш муж, было еще много пострадавших. Там преступником оказалась стихия, но чаще следователям приходится сталкиваться с делами, в которых преступниками становятся люди, и чтобы доказать их вину приходится проявлять настойчивость, силу и жесткость. Работа у сотрудников НКВД нелегкая и опасная, и видите, их убивают, а мы сидим с вами здесь спокойно разговариваем, наш вечер наполнен теплом, уютом и детским смехом, мы говорим о будущем, но приходится думать и о настоящем и об опасности и даже о гибели своих товарищей. Вокруг нас все еще ходят воры и бандиты, недобитые враги и вредители, и среди них есть убийцы.

Анна вздохнула:

— Что поделать? Мы пережили не одну войну, столько людей потеряли, а это безумие все продолжается. Скажите, как погиб следователь Соколов? В него стреляли?

— Я всех подробностей не знаю, о том, что он убит, узнал только утром. Мне передали, что он заколот заточкой и вероятней всего это месть кого-то из бывших заключенных, вероятно, бывших его подследственных.

— Заточкой? Что это? Впрочем, не важно, как и чем он убит, важно, что человека больше нет.

Василий не мог согласиться со словами Анны и