"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Панарин Сергей Васильевич

А сегодня погодка стояла замечательная, безоблачная, не то что вчерашняя. Тем сильнее бросалось в глаза гадкое настроение скунса.

– Эй, Парфюмер-братишка, что ты надулся слишком? – затараторил Эм Си. – Жизнь хороша, пляши! Праздник устрой для души. И зажигай, не туши. Come on, лапой мне помаши!

Колючий сказал:

– Вот гляжу я на вас, таких насквозь весёлых и потешных, и думаю: как же вы запляшете, когда стукнут наши знаменитые русские морозы?

– Мы хотеть вернуться домой до знаменитый руссиш мороз, – ответил Петер. – Только не иметь идей как.

– А сюда на чём прибыли?

В разговор вступил кенгуру, продолжая утреннюю разминку:

– Сложный был маршрут, обратно так не уедешь. Может, ты что-нибудь посоветуешь?

Ёж растерялся – вопрос был явно не по адресу, ведь Колючему никогда не доводилось путешествовать, хотя родной лес он облазил вдоль и поперёк.

– Я это… Ну, подумаю, ладно?

– Спасибо! – Гуру Кен подскочил к тамбовчанину и энергично потряс его лапу.

Потом Колючий рассказал проснувшимся гостям то же, что и Петеру.

– А теперь собирайтесь и за мной, – скомандовал ёж.

Из вещей у циркачей было лишь ружьё, добытое Лисёной. Ман-Кей повесил его себе на шею. На том сборы и закончились.

Шли в основном молча, то и дело замечая, как параллельно топали местные жители. Тамбовчане неохотно покидали дома. Многие тащили на себе припасы, кто-то нёс детёнышей.

Вонючка Сэм долго всматривался в вереницу муравьёв, бодро шагавших туда же, куда и все.

– А что, насекомые тоже участвуют в эвакуации? – спросил американец.

– Нет, – рассмеялся Колючий. – Просто чапают на промысел.

Ветер качал сосны, рождая скрипы и стук, тревожно перекликались птицы, эхо разносило шифрограммы Стук Стукыча. Содержание было неизменным: «Всем, всем, всем! Уходим на северо-восток! Уходим на северо-восток! Михайло».

Весь день шли циркачи, ведомые ежом. Изредка делали привал, объедали ягоды, Петер клевал каких-то жуков, затем путь возобновлялся.

К вечеру прилетел сигнал останавливаться. Лес по-прежнему был хвойным, с лёгким вкраплением лиственных деревьев. Здесь же росло немало елей. Возле одной из берёзок Эм Си ловко соорудил шалаш. Правда, ему помогли остальные: кто-то подтаскивал ветки, кто-то держал, а Вонючка Сэм командовал, но, к счастью, его никто не слушал.

Уставшие путники завалились спать, выстелив пол шалаша сухой травой да еловым лапником.

А утром к ним пожаловала злая Лисёна. Правда, она маскировала свою ярость, но иногда горячие искры буквально вырывались из лисьих глазок. Весь день она следила за деревней, и там ровным счётом ничего не произошло. Люди жили в привычном ритме, совсем не собираясь на грандиозную охоту, предсказанную Михайлой Ломоносычем. Ночью Лисёна догоняла медведя и лесных жителей, чтобы доложить обстановку. Выслушав гневную тираду разведчицы, Михайло удовлетворённо кивнул и… приказал возвращаться да продолжать слежку, пока не начнётся подозрительное. Василиса буквально села от такого распоряжения. «Глупая ты, хоть и хитрая, – сказал медведь. – Люди никогда не реагируют сразу. Скорее всего, они зашевелятся завтра, так что иди и не умничай. За тебя уже поумничали».

И вот Лисёна грубо отослала Колючего погулять и обратилась к циркачам:

– Значит, так, ребятки. Вы мне кругом обязаны. Во-первых, у нас с вами договор – моё молчание против моих же желаний. Во-вторых, я рисковала жизнью, отводя угрозу от Петера и Эм Си. Настала пора исполнить желаньице. Потребуйте от Михайлы, чтобы я была постоянно при вас. Надоело быть на посылках и зазря подставлять свой хвост под огонь.

– Но как мы объясним твоему начальнику, что ты нам нужна? – поинтересовался Вонючка Сэм.

– Ну… Например, вас не устраивает Колючий. Или ещё что-нибудь. Придумайте, вы же дипломаты! Кто пойдет уламывать Ломоносыча?

– Хорошо, пойду я и Парфюмер, – ответил Гуру Кен.

– Нет, хочу, чтобы пошёл Петер, – отрезала рыжая бестия.

– Почему я?! – всполошился гамбургский певец. – Я один не хотеть пойти!

Лисёна, разумеется, помнила, что Михайло не велел обижать немецкого посла, хотя был согласен с мыслью об оскорблении, нанесённом Германией, – додумались же прислать петуха! Поэтому, если в её защиту выступит именно Петер, медведь будет спокоен. «Целую политику приходится сочинять», – мелькнула мысль у Василисы.

– Тогда с Петером отправлюсь я, – скорректировал решение кенгуру.

– Hey, yeah! А почему не все? – поинтересовался шимпанзе.

– Ты готов сказать Колючему в глаза, что он тебя якобы не устраивает? Значит, двое сидят с ним и ждут решения, – сказал Гуру Кен.

Ломоносыч, сидевший на поляне и что-то втолковывавший бобру, встретил Лисёну недовольным возгласом:

– Ты ещё здесь?! Шуруй к деревне, Василиска! Неужто ты не понимаешь важности своей миссии?

– Я тут встретила наших послов, Михайло Ломоносыч, – вкрадчиво начала рыжая. – Они к тебе просьбу имеют.

Кенгуру и Петер выступили вперёд. Заговорил боксёр:

– Это… Михайло Ломоносыч… Мы хотели бы, чтобы нашим провожатым была Лисё… то есть Василиса. Очень просим. Для укрепления дипломатических отношений.

– Вы понимайт, как важен брудершафт между нашими народами, – подхватил Петер, сгорая от стыда за вынужденное враньё. – Васьялисья есть самый хороший кандидатур!

– А чем вас Колючий не устраивает, господин гамбургский петух? – Голос Михайлы звучал угрожающе тихо.

– Господин йож очень хороший провожатый, но он иметь желание мстить Парфюмеру. Его никак не успокоит тот досадный химический атака. Постоянный напряжений и конфликт нихт помогать дружбе наших стран.

Медведь пристально посмотрел на лису:

– Не знаю, чем ты их зацепила, но всё равно решение своё не изменю. И дело даже не в моём упрямстве и не в том, что мы больше никуда не идём, а значит, и провожатые не нужны. – Губернатор встал и принялся расхаживать по поляне. – Жаль, ты, хитрая морда, никак не усвоишь простую мысль. Если я посылаю тебя, то никто лучше не справится. Мало канюка в небе, а он, в отличие от тебя, уже там. Ты услышишь и поймёшь в намерениях людей значительно больше. Это ясно?

Михайло остановился и навис над Лисёной, словно грозная бурая туча.

– Да, – еле слышно выдавила лиса.

– Вот и беги выполняй приказ. А ты, господин петушиный посол, думал бы, чего просишь. Это на простом языке называется «запусти лису в курятник». Возвращайтесь к шалашу, любезные. Тут озеро близко, ягодники, так что паситесь с миром. И пожалуйста, не обижайте паренька моего. Ёж у нас товарищ неплохой, хоть и хулиганистый.

Немец и австралиец поплелись к своим. На душе у обоих было прескверно.

– Изволь видеть, Гуру, – грустно промолвил петух, – ложь есть порождать всё новую и новую ложь.

– О, да ты философ! – попробовал разрядить ситуацию кенгуру. – У тебя мозги хоть и куриные, но иногда варят!

– Ох, не говори мне о варке, – сказал Петер ещё более печально.

Боксёр понял, что сморозил глупость. В порыве самокритики он схватил одну из перчаток и стукнул ею себя по голове.

У шалаша воздух буквально звенел от неизъяснимой напряжённости. Эм Си был не по обычаю молчалив, не говорили и скунс с ежом. Колючий выглядел обиженным. Вонючка Сэм – довольным.

Гуру Кен верно оценил ситуацию и сразу же обратился к провожатому:

– Дорогой Колючий, тут произошло дикое недоразумение. Лисёна претендовала на твоё место, но Михайло не дал ей оттеснить тебя. Мы приносим извинения за такую некрасивую ситуацию. Ты не обижаешься?

– Я-то? – как-то странно переспросил Колючий. – Нет, я не обижаюсь. Я типа в ярости. Ваш товарищ уже вполне доходчиво объяснил эту «некрасивую ситуацию». И знаете, мне осточертела эта постоянно жующая рожа.

– Хочешь ещё раз посмотреть на хвост? – ехидно предложил Вонючка Сэм.

– Да я тебе нос бы расшиб, если бы не идиотская дипломатическая неприкосновенность! – выпалил ёж и ушёл.

– Кольючий, Кольючий, айн момент! – попробовал остановить его Петер, но тамбовчанин не вернулся.