Шейн - Джек Шефер

— Ты думаешь, я не знаю, Мэриан?

— Но ты и в самом деле не знаешь. Не знаешь наверняка. Потому что я сама не знаю.

Отец смотрел поверх ее головы на кухонную стену, ничего не видя.

— Не терзайся, Мэриан. Я достаточно взрослый мужчина и сам все понял, когда его тропа пересеклась с моей. Что бы ни случилось, все будет хорошо.

— Ох, Джо… Джо! Поцелуй меня! Держи меня крепко и никогда не отпускай.

11

То, что случилось в этот вечер на кухне, не оставляло меня несколько дней. Но не особенно тревожило, потому что отец сказал, что все будет хорошо… а как можно было, зная его, сомневаться, что он сделает, чтоб было хорошо?

И люди Флетчера нас больше не беспокоили. Вообще. Как будто вовсе не было большого ранчо на том берегу реки, раскинувшегося по всей долине и даже перебравшегося на наш берег чуть выше по течению от фермы Эрни Райта, — так могло показаться, если смотреть с нашей фермы. Они нас совершенно оставили в покое, мы почти не видели их даже в городе. Сам Флетчер, говорили ребята в школе, снова уехал. Он уехал на почтовом дилижансе в Шайенн, а, может, и дальше, и, кажется, никто даже не знал, зачем он уехал.

Но отец с Шейном стали теперь еще осторожнее, чем раньше. Они держались вместе еще теснее и проводили в поле лишь столько времени, сколько необходимо. Больше не было долгих бесед на веранде по вечерам, хотя ночи стали такие прохладные и красивые, что просто манили выйти наружу и постоять под мерцающими звездами. Мы отсиживались в доме, и отец все время придирчиво напоминал, чтобы лампа постоянно была как следует затенена, а еще он почистил свою винтовку, и теперь она висела, всегда заряженная, на двух гвоздях рядом с кухонной дверью.

Но мне все эти предосторожности казались бессмысленными. Поэтому как-то за обедом, примерно неделей позже, я спросил:

— Что-то еще случилось нехорошее? Ведь эта история с Флетчером — дело законченное, разве нет?

— Законченное? — переспросил Шейн и глянул на меня поверх кофейной чашки. — Бобби, мальчик, оно только начинается.

— Это ты верно говоришь, — сказал отец. — Флетчер зашел слишком далеко, чтобы теперь идти на попятную. Для него это задача, которую надо решить сейчас или никогда. Если ему удастся выжить нас отсюда, то он прекрасно устроится на долгие годы. Зато если не удастся, то рано или поздно придется самому убираться из долины, это уже просто вопрос времени. В прошлом году три-четыре человека тут уже появлялись, смотрели, что и как, они готовы вколотить заявочные столбы и переехать сюда, как только сочтут, что это безопасно. Готов побиться об заклад, Флетчер чувствует себя так, будто поймал за хвост медведя, и теперь совсем не против найти возможность выпустить этот хвост.

— Почему же тогда он ничего не делает? — спросил я. — Мне кажется, здесь последнее время здорово спокойно.

— Тебе кажется, вот как? — сказал отец. — А мне кажется, ты еще здорово молодой, чтобы тебе что-то там могло казаться. Не обольщайся, сынок. Флетчер задумал какую-то пакость. И долго тянуть не станет. У меня было бы куда легче на душе, если бы я знал, что у него на уме.

— Видишь ли, Боб, — Шейн говорил со мной так, как мне нравилось, — как вроде я взрослый мужчина и могу понять все, что он скажет, — Флетчер бахвалился и действовал так грубо, что сейчас дело доведено до крайности — или он все получит, или все потеряет. Это все равно, как если бы он пустил с горы камень, на который сам верхом уселся. Камень катится по склону, и ему остается только надеяться, что он доберется до низу живьем. Может, он еще этого не понял. Но я думаю, что все он понимает. И пускай внешнее спокойствие и тишина тебя не обманывают. Когда слышен шум, ты знаешь, куда смотреть, и видишь, что делается. А когда все тихо, надо быть осторожным вдвойне.

Мать вздохнула. Она смотрела на щеку Шейна — рана Уже заживала и превратилась в тонкий шрам, протянувшийся почти от самого уголка рта и назад, до уха.

— Я подозреваю, что вы оба правы. Неужели же опять предстоит драка?

— Как в тот вечер? — спросил отец. — Нет, Мэриан, не думаю. Флетчер не такой дурак теперь.

— Он не такой дурак, — сказал Шейн, — потому что знает — это ничего не даст. Если он такой человек, как я о нем думаю, то он это понял с первого раза, когда натравил на меня Криса. Я сомневаюсь, чтобы эта последняя драка была устроена по его приказу. Это Морган сам затеял. Флетчер выискивает какой-нибудь более тонкий способ — и более действенный.

— Гм-м-м, -сказал отец, слегка удивившись. — Какой-нибудь юридический трюк, что ли?

— Может быть. Если найдет. А если нет… — Шейн пожал плечами и глянул за окно. — Есть и другие способы. С таким человеком, как Флетчер, трудно что-то предсказывать. Все зависит от того, насколько далеко он намерен зайти. Но, что бы он ни задумал, как только у него все будет готово, он начнет действовать быстро и активно.

— Гм-м-м, — сказал отец снова. — Теперь когда ты так все объяснил, я вижу, что ты прав. Это как раз в его духе. Могу побиться об заклад, ты уже раньше сталкивался с кем-то вроде него. — Шейн не ответил, только все так же глядел за окно, и отец продолжал: — Хотел бы я иметь столько терпения, сколько у тебя. Меня это ожидание просто изводит…

Но долго нам ждать не пришлось. Буквально на следующий день, в пятницу, когда мы доедали ужин, Лью Джонсон и Генри Шипстед принесли новости. Флетчер вернулся, и вернулся не один. С ним приехал какой-то человек.

Лью Джонсон видел, как они сходили с почтового дилижанса. У него была возможность насмотреться на них, пока они возле станции ожидали лошадей с ранчо. Правда, уже начинало темнеть, и он не смог толком разглядеть лица незнакомца. Однако света из окон почтовой станции хватило, чтобы увидеть, какой породы этот человек.

Он был высокий, довольно широкий в плечах и тонкий в талии. Держал себя с горделивой важностью. Усы у него были шикарные, ухоженные, а глаза — Джонсон успел заметить, когда в них отразился свет из окна — были холодные, и имели особый блеск, который обеспокоил Джонсона.

По одежде своей этот незнакомец был явный щеголь. Правда, это ни о чем не говорит. Когда он повернулся, пиджак — из той же материи, что и брюки, — раскрылся, и Джонсон смог разглядеть то, что раньше было припрятано. Чужак носил два револьвера, здоровенные пушки сорок пятого калибра, в кобурах, подвешенных довольно низко и не сбоку, а просто спереди. Кобуры эти были внизу привязаны тонкими ремешками к ногам. Джонсон сказал, что заметил маленькие пряжки, когда на них блеснул свет.

Фамилия этого человека была Уилсон. Так его Флетчер позвал, когда появился ковбой и привел двух лошадей. А имя у него было смешное. Старк 18. Старк Уилсон. И это еще не все…