Ты - Моя Душа (СИ) - Войнова Яна

А вот он… Александр чувствовал, что не должен находиться в этой квартире. У него будет долгожданный ребенок, и сейчас он должен быть рядом с матерью своего крохи, обсуждать имя для малыша или отделку детской, а не оправдываться перед другой женщиной, объясняя причины, почему он переспал с собственной женой. И уж точно он не должен наворачивать ночью круги по квартире женщины, которая так и не смогла стать для него родной…

Какие бы грехи не совершала Арина, стоило признать, что в своем горячем безумии она была честной.

“Я могла бы скрыть наличие любовника и избежать стольких проблем! А знаешь, что самое смешное? Учитывая тот факт, что ты живешь на своей работе и кроме нее ничего не видишь, ты бы даже не заметил, Аверин, что тебе наставляют рога”— а ведь она была абсолютно права. Он бы не заметил… Никогда за ней не шпионил и не устраивал унизительные слежки.

“Я пришла к тебе до измены. Не после, Саша, а ДО! Но ты был так занят самолюбованием и собственным величием, что просрал жену, Аверин!”- снова сущая правда. Аверин с точностью определял, когда она лжет. В тот момент, когда жена рассказывала о “красавчике”, он знал, что между ними еще ничего не было. Однако он был настолько расстроен, что третье ЭКО не сработало, и так обозлился на нее, что просто решил окунуться в работу и элементарно пустить все на самотек.

“У меня были проблемы с мужем, я с твоей помощью от них отвлекалась, “- он слышал, что она говорила своему любовнику. Арина также решила сбежать от неразберихи в их браке, однако первым совершил ошибку он.

Что было бы, если бы Аверин тогда не уехал? Если бы не обозлился на жену из-за раненого самолюбия и задетой гордыни? Если бы он остался с ней? Получилось бы у них поговорить, обсудить, достучаться друг до друга? Как бы в этом случае сложились их отношения?

Саша смотрел из окна на простирающиеся яркие огни ночного города. Дождь нещадно барабанил в окно как в тот день, когда он уходил от жены. Обессилев от гнетущих мыслей, он прикрыл глаза, уперся лбом в окно и шумно выдохнул от точащей изнутри невосполнимой утраты. Тишину ночи разрезал его болезненный шепот:

— Твою мать, Арина! Что мы с тобой наделали?!

Арина возвращалась домой после встречи с Марикой. Подруга просила ее завести в больницу необходимые вещи для ее дочурки. Совсем скоро Уляша поправится, и Арина обещала шестилетней красотуле организовать ее скорый день рождения в новом аквапарке. В благодарность за это талантливая в художественном искусстве крестница подарила ей шикарный портрет, выполненный обычным карандашом. Арина смотрела на себя и не узнавала. Откуда у этой женщины на портрете столько любви и щемящей тоски в глазах? Разве она умеет так смотреть? Она вспомнила, о чем думала, когда позировала маленькому художнику. О своей ласточке. Как спрашивается, шестилетней Уляше удалось уловить тонкие изменения не столько во внешности Арины, сколько во внутреннем состоянии?

Когда она выходила из машины, услышала женский несмелый голос, окликнувший ее. Обернулась и увидела Сашину повариху.

— Арина, я бы хотела с Вами поговорить, — сказала Олеся Полякова, явно нервничая. Она теребила ворот своего распахнутого пальто, из которого виднелось жуткое синее платье в мелкий цветочек. Юля советовала стать акулой-людоедом и загрызть соперницу, но сейчас, глядя на нее, Арина поняла, что грызть там особо было нечего.

— Мы с вами попали в очень неприятную ситуацию, и мне бы хотелось найти из нее наиболее удачный выход, — произнесла добропочтенная педиатр Полякова.

— Под “неприятной ситуацией” подразумеваете тот факт, что вы год спали с женатым мужчиной и увели его из семьи? А, ну да, тогда вы правы, — хмыкнула Арина. Она не собиралась жалеть блаженную. Благодаря бдительной женской интуиции, Арина догадывалась об ее возможном приходе, но все же не верила, что повариха решится выйти с ней на открытый диалог.

— Зачем вы так, Арина? У нас с Сашей любовь и мы… — промямлила Олеся, потупила взгляд и снова зачем-то дернула ворот пальто.

— Ага, прямо “великая”. Такая огромная, что мой муж мне ребенка сделал, прежде чем полностью отдаться во власть чувств к вам! Видимо решил оставить на память о себе, — Арина открыто над ней издевалась, не имея ни малейшего желания сбавлять обороты. Была одна черта у поварихи, которая не давала ей покоя. В ней что-то было не так, а Арина не могла понять, что ее настолько сильно смущает в сопернице. Верный способ узнать врага — раздраконить черта! А раздражать людей у Арины получалось лучше всего на свете.

— Арина, вы должны с ним развестись. У нас Сашей — семья, и мне бы не хотелось… — наконец “возмужал” бодрый солдат в нелегкой женской битве за сердце суженного товарищ Полякова.

— Барышня, — вкрадчиво обратилась к ней Арина. — Вы не ошиблись? Я вам лично ничего не должна.

— Я считаю, что ваш долг отпустить Сашу. Он имеет право быть счастливым. Не удерживайте его ребенком.

— Долг? Небось, гражданский? Вы ничего не путаете? — рассмеялась Арина. — Мы об одном мужчине говорим? Вы его очень плохо изучили. Аверина нельзя насильно возле себя удерживать. Он же вам не бычок на привязи!

— Как же? А ребенок?

— И что вы предлагаете? Может мне еще аборт сделать, чтобы вам жилось спокойней с моим мужем? — с дуру ляпнула Арина. Однако, судя по виноватым глазам и красным пятнам на лице Олеси Поляковой, кажется, она озвучила именно то, что повариха имела наглости ожидать. Арина опешила: — Вы серьезно предлагаете мне сделать аборт?!

— Арина, поймите. Вам тридцать два, по всем медицинским параметрам вы еще сможете забеременеть, — уверила ее чертова врачиха. — Вы молоды и здоровы. У вас еще будут другие дети.

— По каким таким параметрам? — обомлела Арина. — Вы совсем обалдели?!

— Между прочим, вы переспали с моим мужчиной…

— Между прочим, я переспала со СВОИМ МУЖЕМ! С которым прожила тринадцать лет! — отрезала она, — А вот вы, барышня, ему кем являетесь, это еще большой вопрос.

— Арина, я хотела по-хорошему…

— То есть будет и по-плохому? — рассмеялась Арина. Полякова ее явно забавляла. У нее даже настроение улучшилось. — Волосы мне повыдергиваете? Или в лицо плюнете?

— У нас с Сашей будет ребенок, — заявила повариха и гордо подняла подбородок. Арина на секунду растерялась. Лишь на мгновенье потеряла способность дышать. У Саши не может быть ребенка с другой женщиной! Только ее ласточка! В нос ударило гнилым запахом осенних листьев. Ее начал бить мелкий озноб по всему телу, как при температуре тридцать семь и два. Черт, только не очередной приступ паники, особенно не в присутствии идеальной Поляковой! Арина стояла, не шелохнувшись, всматриваясь в лицо наглой Олеси, оказавшейся хищником в овечьей шкуре. Нет, этого быть не может! Арина мысленно приказала себе успокоиться. Повариха не смотрела ей в глаза, все время дергалась и кривила губы. А еще краска заливала ее лицо и Арина, успокоившись, выдохнула:

— Барышня, я выносила судна из-под своей бабушки, когда она была при смерти. Я знаю, как пахнет собачье дерьмо, — вот ведь чертова повариха! Арина поверила этим добрым карим глазкам, но эта женщина ошибается, если думает, что ее так легко можно провести.

— Я не понимаю о чем вы… — замешкалась Олеся и даже отошла на несколько шагов назад.

— Вы настолько беременны, насколько я являюсь признанным математическим гением, а я, поверьте, даже таблицу умножения не до конца освоила, — сказала Арина, улыбаясь. — Я в вас ошибалась. Не такая уж вы и святоша.

— Я не знаю, с чего вы сделали такой вывод… — повариха настаивала на своем, но актриса из неё была хреновая.

— Хотите совет? Не вздумайте огорошить Аверина такой “правдивой новостью”. Он не приемлет лжи и моментально выведет вас на чистую воду. Мне хватило пары минут, ему потребуется намного меньше.

— Я беременна и требую, чтобы вы оставили Сашу в покое!

— Боже, она еще и “требует”?! — Арина рассмеялась. — Милочка, я в эти игры играю намного дольше вас. Вы, дорогая моя, букашка на моем пути. Если бы я хотела, я бы вас давно раздавила. Но судя по вашим неразумным действиям, вы прекрасно с этим справитесь без меня. А я просто подожду.