Вся правда об Украинской повстанческой армии - Андрей Козлов

Примеров лживости эмигрантской периодики можно привести множество, и вот еще один. «Кроме общих указаний-инструкций для походных групп, отдельное место заняли предостережения не дать себя втянуть в какие-нибудь антиеврейские или антипольские выступления и не допустить их потому, что наша задача — борьба за самостоятельное государство, — вспоминал член провода ОУН(б) Лев Ребет. — Эти предостережения вскоре оказались очень актуальными. Так как гестапо сразу начало в Украине организовывать террор против польского населения и еврейские погромы, до которых благодаря дисциплине украинского населения дело не дошло»[327]. Вот такая историческая «правда»! Что же тогда происходило во Львове, в Коломые и в других населенных пунктах Западной Украины? Или все-таки действительно существовали «комсомольские диверсанты-антисемиты», о коих писала коломыйская городская газета «Воля Покуття»?[328].

Ребет Лев («Кил») — украинский публицист и адвокат, один из лидеров Организации украинских националистов. В 1941 г. заместитель руководителя украинского правительства во главе с Я. Стецько, а после перемещения последнего немецкими властями в Берлин исполняющий обязанности главы правительства. С 1944 г. представитель Украинского главного освободительного совета. В 1945–1948 гг. главный судья ОУН(б) за границей. С 1948 г. вместе с М. Лебедем, И. Бутковским и М. Прокопом стал одним из руководителей ОУН(з), а впоследствии её председателем. Убит 12 октября 1957 г. в Мюнхене агентом КГБ Б. Сташинским.

Безусловно, периодика националистического подполья может представлять интерес для исследователей теории и практики информационного противоборства. Писать историю исключительно на ее основе недопустимо.

Сегодня факты, заимствованные из подпольных изданий, преподносятся читателям как «открытия», в корне меняющие историю ОУН и УПА. При этом подпольным газетам и контрпропагандистским листовкам с неустановленным авторством оказывается самое высокое доверие.[329]

«Наиболее интересным, на наш взгляд, источником является обращение «Евреи — граждане Украины», — пишет Владимир Вятрович. — Документ датирован мартом 1950 г., не имеет авторской подписи… не был растиражирован».[330]

Не нужно быть специалистом в области источниковедения, дабы понять — «интереснейший источник» очень и очень сомнителен как по содержанию, так и по происхождению. Кто писал? С какой целью? Ясности нет. А коль так, то в качестве полноценного исторического источника он использоваться никак не может. Впрочем, это касается и иных пропагандистских и контрпропагандистских материалов.

Рассказывая о многонациональном характере УПА, западноукраинские историки регулярно ссылаются на выпущенные УПА в 1943 г. листовки: «Армяне и другие народы Кавказа!»; «Узбеки, казахи, туркмены, таджики, башкиры, татары, народы Урала, Волги и Сибири, народы Азии!»; «Татары Поволжья!»; «Грузины!»; «Белорусский народ!», которые содержат призывы к совместной борьбе против Германии и СССР, к переходу в ряды Украинской повстанческой армии.

Почему среди них нет листовок, направленных на русских, евреев, отчего листовка «Евреи — граждане Украины» появилась лишь семь лет спустя?

Понимая неполноценность листовки, датированной 1950 г., как аргумента в пользу боевого и идеологического братства между украинскими националистами и евреями, Владимир Вятрович в качестве дополнительного довода приводит воспоминания Романа Петренко («Юрко», «Омелько»), одного из руководителей группы УПА-«Север». Роман Петренко вспоминает, что Иван Литвинчук («Дубовый»), командир ВО «Заграва», в 1943 г. искал людей, способных выпустить листовку, адресованную евреям. Но эту задумку ему не удалось воплотить в жизнь.[331]

Сразу же возникает ряд новых вопросов: для кого предназначалась эта листовка, коль «еврейская проблема» на Волыни и в Полесье немцами уже была «закрыта», почему не привлекли к созданию листовки пресловутых евреев-интернационалистов, которые, по утверждению современных западноукраинских историков, воевали в рядах УПА?

И еще один непраздный вопрос: отчего к написанию документа не привлекли евреев из лесных лагерей УПА? Ведь под «покровительством» «Дубового» в Степанщине (Костопольский район) находилось 40 еврейских семей с детьми.[332] Вне всякого сомнения, среди них были грамотные люди, владеющие идишем.

Может, все было значительно проще? Не было в 1943 г. необходимости издавать подобную листовку. Поэтому никто никого не искал. А легенда об этом родилась значительно позже, в эмиграции, когда появилась необходимость интернационализировать ряды подполья.

В 1943 г. перед пропагандистами ОУН-УПА стояла задача совершенно другого свойства: в октябре 1943 г. специальное распоряжение краевого провода ОУН на западноукраинских землях предписывало создать «…специальный сборник документов, которые бы подтверждали, что противоеврейские погромы и ликвидации проводили сами немцы, без помощи украинской полиции, а перед расстрелом заставляли еврейский комитет… подтверждать причастность украинской полиции к акциям».[333] От злодеяний нужно было откреститься. Для этого оуновцы переписывали документы, тем самым «купируя» историю. Не эти ли «документы» подполья сегодня в большой чести у галицких авторов?

Еще одна активно цитируемая листовка командования УПА — обращение «К украинцам» (июнь 1943 г.): «В немецкой резне и пытках украинского населения массово участвуют поляки, — обвиняет «Клим Савур». — Путь перемещения отрядов большевистских партизан с севера на юг идет, согласно добытым нами в штабе большевистских партизан документам, исключительно через польские поселения в Сарненском, Костопольском, Ровенском и Здолбуновском уездах. Если на украинских землях вспыхнет новая Гайдаматчина или Колиивщина, ответственность за нее ляжет исключительно на те круги, которые завели польскую освободительную политику в антиукраинский лагерь московского и немецкого империализма и сейчас действуют на украинской территории как прислужники Москвы и Берлина против украинского народа».[334]

Почему листовка «Евреи — граждане Украины» появилась лишь в 1950 г.? Вне всякого сомнения, ее рождение связано с кампанией по борьбе с космополитизмом в СССР и поиском националистами союзников среди пострадавших от советской власти.

«…На тот момент украинцам в их борьбе так и не удалось наладить взаимодействие с евреями», — с сожалением констатирует Владимир Вятрович.[335] О каком сотрудничестве может идти речь? Вятрович, видимо, невнимательно читал текст листовки. Внимательное ее изучение позволяет опровергнуть утверждение о дружеском расположении украинских националистов к евреям. «Помните, — гласит документ, — что вы на украинской земле и в ваших собственных интересах жить в полном согласии с полноправными хозяевами — украинцами. Перестаньте быть орудием в руках московско-большевистских империалистов. Уже не за горами та минута, когда повторится время Хмельницкого, но в этот раз мы хотим, чтобы оно было без еврейских погромов…»[336] Что это — предостережение? А может быть, угроза? Однозначно можно сказать: таким тоном с союзниками не общаются. А может быть, их и не было вовсе?

Факты, заимствованные из подпольных изданий, не только преподносятся как «открытия», но и искажаются. Примером подлога может служить попытка луцкого историка Романа Кутового[337] рассмотреть тезисы, изложенные в статье А.И. Степанива (А. Логуш) «За правильный подход», опубликованной в официальном органе главного провода ОУН(б) в Украине — журнале «Ідея і чин» (1943 г., ч. 2),[338] как универсальные, применимые ко всем национальным меньшинствам, проживающим на «украинских этнических территориях».

«В ней была сделана чуть ли не первая попытка, — пишет Роман Кутовый, — прояснить позицию ОУН(б) относительно неукраинского населения украинских этнических территорий. И хотя в статье речь шла о волынских чехах, А. Логуш поставил эту частную проблему в плоскость этнических меньшинств вообще. Он утверждал, что национальный шовинизм — явление, в принципе, положительное, но его реализация на практике выглядит отталкивающе. Поэтому шовинизм должен подчиняться политической целесообразности. Также автор отвергал попытки обвинить украинский национализм в приверженности немецкой теории расизма и вытекающей из нее практике»[339].

Такой подход Романа Кутового к анализу статьи некорректен, так как волынские чехи, о которых идет разговор в пропагандистской статье А. Логуша, в отличие от поляков, не представляли угрозы стремлению украинских националистов к независимости и построению своего государства. А значит, чехи рассматривались украинскими националистами как потенциальные «попутчики».