Переводчик - Александр Шувалов

К 1991-му Стасик уже изрядное время был полковником и на следующий год собирался выйти в генералы, но не сложилось. Грянула демократия, дорогой тесть не стал выпрыгивать с пятнадцатого этажа, так как жил в двухэтажном загородном доме, а скромно застрелился из наградного ПМ, которого у него никогда не было, оставив записку (написанную почти своим почерком) о том, что не может пережить краха идеалов (которых у него отродясь не водилось). Стасик оказался, фигурально выражаясь, с голой жопой на морозе, в трехкомнатной квартире на Смоленской площади в обществе нелюбимой, вечно плачущей супруги и обалдуя-сына, успевшего к неполным семнадцати годам заделаться законченным алкоголиком.

Не успел бравый полковник запаса Цыбин свыкнуться с новыми безрадостными реалиями, как в его судьбу снова вмешался приятный случай. Стасик попался на глаза великовозрастной и, мягко говоря, не самой красивой дочери совладельца СП, в котором тот прозябал на должности мелкого клерка, и она запала. Быстренько развела красавца-мужчину с нелюбимой женой и сама заделалась мадам Цыбиной. И все повторилось! Стасика моментально кооптировали в заместители генерального по самым общим и необременительным вопросам, и жизнь снова стала прекрасной и удивительной.

Так продолжалось долгие и пленительные двенадцать лет, а на тринадцатый везение закончилось, и судьба показала красавцу-мужчине крупнокалиберный кукиш. Жена застукала его с секретаршей в позиции «мальчики сверху», и герой-любовник, как говорится, впереди собственного визга оказался выкинутым из супружеского ложа, а заодно и из бизнеса и совершил стремительное сальто-мортале из роскошного загородного особняка на Рублевке в скромную двушку в Марьине. Настало время донашивать роскошные костюмы из прежней жизни и учиться жить на полковничью пенсию.

Видимо, его ангел-хранитель впал в запой или ушел в бессрочный отпуск. Больше счастливых случаев судьба ему не дарила. Поэтому звонку Бацунина Стасик обрадовался и встретиться с заинтересованным в беседе с ним человеком согласился. В пафосном ресторане «Луна» в полдень.

В назначенное время Сергей вошел в зал и тут же узрел вальяжного красавца в прекрасно сшитом костюме, размеренно и с чувством попивающего «Джонни Уокер» из широкого стакана. На треть осиротевшая бутылка с черной крышкой стояла неподалеку, по соседству с блюдом с фисташками.

Когда Волков подошел поближе, стало заметно, что костюм на красавце хоть и сшит прекрасно, но уже давно, и годы с ним (так же как и с его носителем) поступили не очень гуманно: и тот, и другой оказались изрядно потерты.

Приблизившись к будущему собеседнику, Сергей поздоровался, затем достал из кармана мобильный телефон и сделал звонок. Услышав ответ, передал ему трубку. Цыбин обменялся с собеседником парой фраз, закончил разговор и радушно пригласил Волкова присаживаться.

– Просьба моего старого боевого товарища, – вальяжно, но с чувством произнес он, – для меня не пустой звук. Поэтому я отменил на сегодня все мои дела и целиком в вашем распоряжении.

«Вах, какие речи, – пронеслось в волковской голове, – не забыть бы передать Доктору, какие у него боевые товарищи завелись. То-то радости будет...»

Вслух он, естественно, ничего такого не сказал, а напротив, подыгрывая отставному мажору, четко, по-офицерски кивнул головой и, разве что не щелкнув отсутствующими шпорами, с чувством произнес: «Благодарю». После этого присел за столик к собеседнику и вискарю с фисташками.

– Я отошел от дел, – молвил Сергею его собеседник барственно, – и уже некоторое время как, а потому представляюсь своим настоящим именем. Называйте меня Николай Николаевич.

– Очень приятно, – ответствовал Сергей и сам представился: – Борис.

– Я предлагаю, – продолжил липовый Николай сын Николая, – сделать заказ, а затем побеседовать за трапезой.

– Ничего не имею против, – только и смог ответить Сергей.

Его собеседник поднял руку и вяло пошевелил пальцами. Тут же у столика ниоткуда возник лощеный халдей и принял заказ. В выборе блюд и напитков дорвавшийся до любимого мнимый Николай Николаевич не стеснялся. Вскоре на столе осталось мало свободного места. Открывший, чтобы попытаться хоть как-то перейти к делу, рот Сергей был наповал сражен фразой, достойной быть отлитой в бронзе: «Молодой человек, не суетитесь, наша работа не терпит спешки!» После этого Стасик, он же черт знает кто, отточенным движением руки развернул салфетку, заправил ее за воротник и приступил к трапезе. Выяснилось, что отсутствием аппетита и жажды он не страдает или же специально пару дней не ел и не пил в предвкушении.

«Что значит старая школа, – не смог не восхититься про себя так безжалостно обломанный Волков. – Небось штаны на заднице просвечивают, а манеры как у члена императорской фамилии. Ладно, подождем...»

Через какие-то полчаса первый приступ голода у Серегиного собеседника иссяк, он изящно доел бутерброд с черной икрой, с чувством вытер губы салфеткой, плеснул себе на два пальца виски и учтиво произнес:

– Я вас слушаю.

– Меня интересует, – начал Волков и вкратце объяснил, что и в каком объеме его интересует.

– Пятнадцать тысяч евро, – последовал ответ.

– Почему евро? – изумился Сергей.

– Потому что мы живем в Европе, юноша, – снисходительно просветил его собеседник, красиво отхлебнул виски и деловито спросил: – Деньги с собой?

– Да.

– Покажите.

Сергей поднял стоящий под столом кейс, положил его на стол, раскрыл и развернул, чтобы собеседник мог увидеть его содержимое.

Тот заглянул внутрь и поперхнулся только что заглоченным вискарем: в кейсе лежала аккуратная, не очень пухлая пачка долларов и пистолет с глушителем.

– Будете продолжать в том же духе, – учтиво молвил Волков, – всажу вам одну пулю в живот, вторую в мошонку и уйду. А вы здесь останетесь красиво остывать посреди этого гастрономического безумства. А халдей не скоро подойдет, сами просили нас не беспокоить.

– Вас узнают, – прошептал как-то по-плебейски взопревший Стасик.

– Во-первых, это будут уже не ваши заботы, а во-вторых, я в гриме, – последовал учтивый ответ. – Ладно, ладно, успокойтесь, – левой рукой Сергей протер салфеткой взмокшее чело не на шутку перепуганного «боевого товарища» Геры Бацунина, а правой что-то уронил в его бокал с виски, – не стоит нервничать, давайте продолжим нашу трапезу и беседу, выпейте вот, – подлил ему виски и подал.

Лжениколаевич дисциплинированно употребил внутрь все, что было налито. Пару минут собеседники молча курили, глядя друг на друга: Сергей – с лаской и уважением во взоре, Стасик – успокаиваясь буквально на глазах.

– Вы же прекрасно понимаете, что это была просто шутка, – улыбнулся Сергей. – Мне и в голову не пришло бы грозить столь заслуженному человеку...

– Шуточки у вас, боцман, – расхохотался его собеседник, продемонстрировав прекрасно сделанные фарфоровые зубы. – Но я, если вы заметили, не особо и испугался.

– Заметил, – уважительно молвил Сергей. – Могу я задать вам пару вопросов?

– Вне всякого сомнения, – последовал ответ.

Глава 23. Патриот без армии, полководец без Отечества

А вы никогда не пробовали выиграть в футбол у команды противника, выйдя на матч в одиночку? А одновременно отработать несколько спецмероприятий в одиночку же? Именно в такое положение попал Волков.

Пару дней назад отставной мажор Цыбин в припадке возникшей под воздействием почти невинной спецхимии симпатии к собеседнику порассказал много чего интересного. По окончании скромного (460 у. е). товарищеского обеда, перешедшего в ранний ужин, Сергей доставил изрядно окосевшего Стасика домой. В дороге тот вел себя скромно, всего-то пару раз выйдя поблевать. Прибыв домой и, получив свои тридцать сребреников (из расчета один сребреник к ста долларам США по курсу Центробанка), Стасик несказанно обрадовался, предложил продолжить банкет с девками по вызову и хвастался заначенной почти полной бутылкой «Путинки». Пришлось пообещать заехать на неделе с текилой и дамами...

На основании ранее разведанного и недавно услышанного картина складывалась достаточно ясная и план действий вырисовывался стройный и местами даже остроумный. В части его исполнения, однако, отмечались некоторые напряги. По супостату необходимо было почти одновременно нанести несколько парализующих ударов, а это более чем невозможно в одиночку.

Волков мотался по Москве, прикидывал и так и сяк, и у него ни черта не выходило! Ну подумайте сами, как можно грохнуть, скажем, одного персонажа в десять утра на Ленинском, быстренько переместиться на Сокол и в десять пятнадцать прихватить другого, выходящего из дома? И как можно в одиночку блокировать восемь отборно-полупьяных бойцов ЧОПа на объекте? Не убить, а именно блокировать!