Девять жизней черной кошки - Лариса Соболева

– Ваську позови, охота поговорить с ним. – Позову, – сказал Андрей и вышел в общую комнату. – Черкесов, иди к Бубулину, ты пока не нужен. А вы, ребята, тащите пленников по очереди. Допрашивать их буду в комнате Гриши, оттуда нас не услышит ни Алла, ни Бубулин. Гриша, давай-ка сюда… Науменко.

Кир Науменко вошел, щурясь от света и сплевывая ворсинки, оставшиеся во рту от кляпа. Ему развязали руки, предложили сесть у стены. Он с достоинством уселся на стул, закинул ногу на ногу, вызывающе приподнял подбородок. Рядом с ним встал Гриша, облокотившись спиной о стену и скрестив на груди руки. Андрей расположился напротив, но на небольшом расстоянии.

– Что за произвол? – растирая запястья, проворчал Кир.

– Я хочу знать, кто тебе сказал, что Черкесов жив? – напрямую спросил Андрей.

– И все? – Кир поднял на него глаза, в которых горела открытая неприязнь. – Можно было спросить об этом в городе, а не устраивать спектакль с похищением. Идиотизм какой-то.

– Нет, не все. Но сначала ответь на вопрос: кто сказал?

– Я узнал от любовницы Черкесова.

– Когда узнал? При каких обстоятельствах?

– Могу даже число назвать, – желчно сказал Кир.

– Давай называй, – невозмутимо согласился Андрей.

– Это было в ресторане. Седьмого января. Мы отмечали Рождество.

– А когда ты последний раз виделся с женой Черкесова?

– Вот это я как раз не помню, – ядовито ответил Кир.

– Когда узнал, что она… застрелилась?

– На следующий день.

– Кто тебе сообщил?

– Домработница! – рявкнул он. – Слушай, что за допрос ты мне устраиваешь? Кто ты такой, чтоб допрашивать меня? В чем, собственно, дело?

– Раз ты здесь, – сквозь зубы, но довольно четко выговорил Андрей, – значит, дело есть. И будь добр отвечать, когда я спрашиваю. Где ты встретился с домработницей?

– Не встречался я с ней, – так же сквозь зубы процедил Кир. – Я позвонил Ларисе домой в двенадцатом часу дня. Контрольный пакет акций завода должен был перейти к ней, она потребовала ввести ее в суть дела, надеялась за полгода, то есть до получения наследства, понять механизм деятельности завода. Она очень самонадеянная женщина была. Я позвонил, чтобы пригласить ее на первые переговоры.

– Переговоры? – перебил его Андрей. – О чем?

– Я же только что сказал, – убийственно произнес Кир. – Но прежде хотел заручиться ее обещанием, что она не станет добиваться увольнения приближенных к Черкесову людей. В противном случае она бы от меня не получила ни одной консультации. Но признаюсь: я не собирался открыто ставить ей условия, просто хотел выяснить ее планы. Есть еще вопросы?

– Пока нет. Назар, отведи его в свою комнату и хорошо запри. Гриша, давай Савичева.

Юра Савичев держался более нервно. Он сел на стул, беспокойно оглядел троих мужчин и выпалил:

– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?

– Тебя за этим и пригласили, – миролюбиво ответил Андрей.

– Это называется «пригласили»? – дернулся тот. – Ну, знаете…

– Ответишь на мои вопросы, вернешься домой.

– Ну, спрашивайте, отвечу, – с готовностью произнес Юра.

– Кто тебе сказал, что Черкесов жив?

– Кто сказал? – Савичев на секунду задумался, как бы оценивая мужчин и одновременно решая, говорить правду или умолчать. Решил сознаться: – Алла.

– Когда и как она рассказала?

– Это было… не помню точно…

– А ты попытайся вспомнить.

– Приблизительно… десятого января… или девятого… Нет, точно не помню.

– Ладно, обойдемся пока без числа. Тогда вспомни, при каких обстоятельствах она рассказала, – настаивал Андрей. – Только у меня к тебе просьба: не юли, не лги, говори, как есть. Это в твоих интересах. Ложь имеет свойство вылезать наружу.

– Если это так важно… – Внезапно Савичев подался корпусом вперед, доверительно зашептал: – Только не говори Черкесову. Мы иногда с ней встречались… у меня. Однажды она не пришла, это было… восьмого! Поначалу я обиделся, не звонил. Но и на следующий день она не пришла и не поставила меня в известность, почему. Звонил ей домой, к телефону или не подходили, или Алла говорила, что ей некогда, и бросала трубку. Я не люблю, когда меня водят за нос, отыскал Аллу… Это было, кажется, девятого. Да, точно, девятого. Я пришел в ресторан, где она поет. Ну, мы поговорили… немножко повздорили. Я ревновал. Алла объяснила причину, почему ее не было, просила меня никому не говорить, а к Черкесову я ее не ревную. Вот… но я не говорил никому, что он жив.

– Признайся, не обрадовался, что Черкесов воскрес? – тоже доверительно и так же подавшись к нему корпусом, спросил Андрей.

– Почему? – недоуменно пожал плечами Савичев. – Мне как раз невыгодна его смерть. Я работаю под его началом, но при полной свободе действий. Черкесова легко убедить, что и как нужно делать, чтобы магазины процветали. Мне он не мешал, а вот с Ларисой возникли бы проблемы.

– И ты ее убил, чтобы проблем не было, – пошутил Андрей.

– Ты что, издеваешься? – вскипел Савичев. – Убил! С таким же успехом ты мог убить ее. К тому же при чем тут убил? Лариса ведь застрелилась. Так вот, после смерти Черкесова она, конечно, создала некоторое противостояние, но я убедил ее, что не враг ей. Хотя, скажу честно, мне было трудно это сделать.

– Признайся, ты и с ней… – не договорив, Андрей покрутил пальцами.

Савичев нахмурился, спрятал глаза и твердо ответил:

– Нет. Она тяготела к Киру. Вот у него спроси: спал он с ней или нет.

– Уведите, – откинулся на спинку стула Андрей и задумался. Когда Назар увел Савичева, а затем вернулся, он сказал: – А он врет, с женой Черкесова у него все-таки были амуры. Ладно. Гриша, чего стоишь?

– А что? – хлопнул недоуменно глазами тот. – Жду.

– Веди третьего, – попросил Андрей.

Волокуша просто рухнул на стул и едва не сложился пополам. Он был страшно подавлен, руки у него мелко дрожали, казалось, что его вот-вот хватит удар.

– Да не волнуйся ты так, – с долей жалости в интонации сказал Андрей.

– А вы бы на моем месте не волновались? – поднял на него потерянные глаза Волокуша. – Сначала чуть не убили, потом связали, привезли сюда…

– Ничего, мужик, бывает. Хуже бывает, уж поверь мне. Гриша, принеси ему выпить, а то и правда, вдруг после таких переживаний дуба даст.

Гриша принес половину стакана водки, подал Волокуше. Тот выпил медленно, не морщась, затем отдал стакан Грише.

– Полегчало? – с сочувствием спросил Андрей. Волокуша едва заметно кивнул головой. – Вот и ладно. У нас мало времени, поэтому давай сразу перейдем к вопросам.

– Да что, что вы от меня хотите? – вяло промямлил Волокуша.

– Кто тебе сказал, что Черкесов жив?

– Аллочка.

– А когда и где она сказала?

– Это было перед старым Новым годом. Мы собрались у Юры Савичева. Он холостяк, а нам с Киром… Я умоляю вас, не говорите жене…

– Да не скажем, не скажем, – заверил Андрей. – Ну и что дальше?

– Аллочка там и сказала… что Черкесов жив.

– Она всем рассказала, во всеуслышание? Или тебе одному?

– Мне одному. Она резала салат на кухне, была одна там. Я пришел, чтобы взять из холодильника выпивку и минеральную воду. Ну, Алла и рассказала…

– Значит, вечеринка у Савичева была двенадцатого января, и Алла тебе рассказала перед застольем, так?

– Ну, да. Да, это было двенадцатого… перед застольем.

– И как тебе новость?

– Не поверил, – ответил Волокуша. – Чудес не бывает.

– Как видишь, бывают, – вздохнул Андрей. Жалкий вид этого человека наводил тоску. – А с женой Черкесова ты встречался?

– Конечно. Постоянно. – Заметив, что на лице Андрея обозначилось нездоровое любопытство, он объяснил: – Она вмешивалась в творческий процесс телевидения…

– То есть Лариса работала с тобой? – уточнил Андрей.

– Нет, не работала – командовала. Из-за этого мы с Черкесовым…

– Ты говори, говори, не бойся, – поддержал его Андрей. – Я ж не следователь, мне без разницы, какие у вас отношения. Просто из-за Черкесова пострадал еще один человек и ребенок, я хочу знать, какова его вина в этой истории. Так что у вас там было?

– Ну, мы немного ссорились. Лариса… как бы это сказать… с тяжелым характером была. Человек, который считает, что все на свете знает и во всем разбирается… это монстр. Представьте, притащила подругу размером с кита и требовала посадить ее на новости! Куда ж такую тушу на телевидение? В объектив не влезала бы. А лет ей… чуть ли не бабушка! Я, естественно, Ларисе отказал и сказал Черкесову: если б у нас был канал ужасов, тогда – пожалуйста. Возник скандал… небольшой. Ну, мы с Черкесовым поспорили, он требовал удовлетворить пожелание жены. Васе на канал плевать, лишь бы жене пасть заткнуть. А у меня ведь люди работают, им нужно платить зарплату. А если я посажу уродину в кадр, кто будет смотреть нас, рекламу заказывать? Я ни в какую. Ну а потом все уладилось…

– Когда Черкесова убили, как повела себя Лариса?