Арктическая родина в Ведах - Бал Гангадхар Тилак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Три указанные части рассвета знали, по всей видимости, поэты Ригведы, где (VIII, 41, 3) «любимые богом Варуной существа смогли заставить расцвести для него три утренних зари», и еще: «три, блестящие от росы» (или «озаренные блеском вод»). В Ригведе есть и другие строки, где умоляют зарю не запаздывать, не медлить долго, чтобы не смогло ее обжечь солнце, как «воришку (приблизившегося к нему)» (V, 79, 9). И еще — кони зари обвиняются в медлительности (II, 15, 6), и люди даже устают, глядя, как заря медлит на горизонте.
Но еще более выдающееся указание есть в Ригведе (I, 113, 13) — поэт ясно утверждает: «Богиня Ушас восходила в древности длительно и постепенно». И в другом гимне (I, 118, 11) определение «наиболее затяжная» («шашват-тама») тоже относится к заре. Кроме того, наличие таких слов, как «ушас» и «ви-юшти», само по себе является доказательством длительности рассвета, ибо, если бы заря вспыхивала мгновенно, не было бы нужды употреблять такое слово, как «ви-юшти», то есть «полный расцвет» зари, как это постоянно встречается в Ригведе (то, которое переводится и как «вспыхивание зари»). И кажется, никто не поднял вопроса — а почему два отдельных слова «ви» и «юшти», соединенные в одно приставкой «ви», применяются в указанной связи с текстом? Ведь слова применяются для выражения мыслей, и если бы «ушас» и «ви-юшти» не требовались бы для определения двух разных феноменов с целью их различения, то никто бы, особенно в этой древности, не озаботился бы поиском выражений, тем более что для обычных целей (описаний) это явно обременительно. Но и эти факты, даже наводящие на многие размышления, не должны быть принимаемы за решающие, а поэтому мы рассмотрим более выразительные пассажи в гимнах, касающиеся длительности ведических зорь.
В связи с этим я обращусь к цитате из Ригведы (I, 113, 10). В первой строке этой строфы вызывает затруднение переводчиков главным образом слово «самайа». Комментатор Саяна, которому следует Г. Вильсон, считает, что это значит «близко». Макс Мюллер переводит как «вместе, заедино», а Р. Рот, Г. Грассман и Т. Ауфрехт соединяют два слова «самайа бхавати» и переводят как «тот, кто являет себя между двумя». В результате возникло три основных варианта перевода строфы.
Вильсон (вслед за Саяной): «Как долог период, в течение которого встали зори? Как долог будет период их восхода? Желая принести нам свет, Ушас следует действиям тех, что прошли впереди, ярко сверкая. Идет с другими (следующими за ней)».
Г. Гриффит (следуя за Максом Мюллером): «Как долго то время, когда они будут вместе — зори, которые светили, и зори, которые будут здесь светить потом? Одна тоскует о предшествующих зорях, жадно стремясь, и идет дальше вместе с другими, радостно сияя».
Муир (вслед за Ауфрехтом): «Как велик промежуток, лежащий между зорями, которые взошли, и теми, что еще должны взойти? Ушас тоскует, стремясь за первыми, и радостно идет, сияя, вместе с другими (которые придут)».
Но, несмотря на эти разные пояснения, суть строфы, в меру стоящего перед нами вопроса, может быть легко уловлена. Есть две группы зорь — те, что уже проявились, и те, что еще будут светить. Если мы примем перевод Г. Вильсона и Г. Гриффита, то их смысл сможем свести к тому, что есть две группы зорь, которые вместе взятые занимают столь долгое время, что возникает вопрос — как долго они бывали вместе? Говоря другими словами, две группы зорь, будучи объединены, длились столь долго, что люди начинали спрашивать — когда же они завершатся, или пройдут?
Если же принимать перевод Ауфрехта, то выходит, что долгий период разделяет прошедшие и приближающиеся (грядущие) зори, или, говоря по- другому, был долгий перерыв, пропуск в регулярной последовательности появления зорь.
В первом случае такое описание допустимо, если мы предположим, что длительность пребывания зорь на небе была очень велика, это длилось много дольше, чем мы сможем видеть в умеренной или тропической зонах.
Во втором же случае долгий разрыв во времени между прошлыми. и будущими зорями следует относить к понятию долгой паузы, или ночи, которая приходится на время до начала движения второй группы зорь. А этот феномен возможен только в арктическом регионе. Значит, какой бы перевод мы ни приняли, то есть относящийся к длительному течению зари или к долгой ночи между двумя группами зорь, описания эти станут понятны, только если мы соотнесем их с упоминавшимися выше полярными условиями.
Нижеприводимые ведические строфы выглядят, однако, как подтверждение мнения Саяны или Макса Мюллера. В них говорится о нескольких зорях — тех, что миновали, и тех, что придут, а между двумя группами залегает долгий перерыв. Это и выглядит как реальный смысл строфы. Но вместе с тем, если мы не будем особо выделять искомое значение, то, даже вникая в перевод Ауфрехта, мы, преследуя нашу цель, не сможем избежать возможности увидеть и в нем описания, относящиеся к полярным условиям. Речь идет о 10-й строфе в гимне, и нельзя не заметить, что и в 13-й строфе (I, 113, 13) говорится о том, что «в прежние дни длительно (шашват) сияла богиня Ушас», что явно обозначает долгую длительность зорь в древности.
Приведем другую строфу, которая еще более выразительно указывает на описываемое явление. В VII мандале Ригведы содержится ряд гимнов, посвященных Ушас. В одном из них (VII, 76) поэт, сообщив сначала, что зори поднимали свое знамя на горизонте с обычным великолепием, выразительно говорит дальше (в строфе 3), что протекало несколько дней между первым проблеском зари на горизонте и восходом солнца.
Поскольку эта строфа очень важна для нас, я привожу здесь подстрочный ее перевод, слово за словом: «Тани ит ахани бахулани асан йа прачинам уд-ида сурьясья йатах пари джаре-ива ачхаранти Ушах дадрикше на пунах йати-тва».
«Эти самые дни бывали многими, которые раньше восхода солнца, которыми за как к любовнику идущая Ушас была видна не снова уходящей подобная».
Я здесь следовал за Саяной, переделав слова «джараива» в форму «джаре-ива», хотя в Ригведе это «джара-ива», а не как «джарах-ива», как это сделал Шакала в своем изложении текста. Я считаю, что форма «джаре-ива» делает сравнение более приемлемым, чем если бы сравнивали Ушас с «джарах»»[5].
Из всего вышеизложенного становится ясно, что указанная
