Избранные труды. Том I - Олимпиад Иоффе

Казалось бы, для того, чтобы охватить общим определением понятия объекта любые явления внешнего мира, в связи с которыми устанавливаются правовые отношения, наиболее правильным было бы подразделить всю совокупность объектов прав на две категории: вещи и действия. Так, в частности, и поступают проф. Голунский и проф. Строгович, когда они подразделяют объекты прав на вещи и иные ценности, действия и воздержание от действий[139]. При такой классификации объектов, естественно, утрачивает свое значение предложенное проф. Агарковым общее определение понятия объекта, поскольку сами действия не могут выступать в качестве внешнего предмета, на который направляются действия обязанного лица. Но и определение этого понятия, разработанное проф. Голунским и проф. Строговичем, также вызывает против себя серьезные возражения. «Объектом права, – говорится в этом определении, – называется то, по поводу чего субъекты права вступают в правоотношение и что составляет содержание их взаимных прав и обязанностей»[140]. Таким образом, объект права и его содержание – это одно и то же, а поскольку, наряду с действиями, к категории объектов причисляются также и вещи, то, следовательно, вещи также могут служить содержанием прав, с чем, конечно, никак нельзя согласиться.

Остается поэтому либо отказаться от отождествления содержания права с его объектом, либо исключить вещи из числа объектов прав, признав значение объекта только за действиями и воздержанием от действий.

Последнюю точку зрения отстаивает проф. Я. М. Магазинер, который, усматривая сущность всякого правоотношения в том, что в этом отношении «одно лицо имеет право на действия другого», считает, что «объектом всякого права является чужое действие»[141]. «Если я имею право, – пишет проф. Магазинер, – то оно заключается в том, что я могу потребовать действие другого лица, то есть, что оно обязано к тому, на что я управомочен. Объектом права является то самое, что является объектом обязанности»[142]. Что же касается вещей и их свойств, то они составляют не правовой, а экономический объект, и если закон говорит о последствиях, связанных со свойствами вещей, то «это только юридический образ, который скрывает в себе те действия людей, которые для них обязательны, в силу целевого назначения вещей»[143]. Свойства вещей поэтому могут рассматриваться как правообразующие, юридические факты, но отнюдь не как обстоятельства, в силу которых вещь превращается в объект права.

Таким образом, в нашей юридической литературе существуют три различных решения вопроса о сущности правового объекта и о численности тех явлений внешнего мира, которые могут выступать в качестве объектов прав. Согласно господствующему взгляду, разделяемому большинством советских юристов, к числу объектов относятся действия, личные нематериальные блага, вещи и другие ценности. Менее значительное, но все же достаточно широкое распространение получила вещно-правовая теория объекта, отрицающая значение объекта за действиями и признающая это значение только за вещами или, во всяком случае, прежде всего за вещами. Наконец, отстаиваемая лишь некоторыми авторами теория действия исключает вещи из числа правовых объектов и признает значение объекта только за теми действиями обязанных лиц, на которые может притязать управомоченный.

Для того чтобы разработать общее определение понятия объекта, необходимо предварительно установить, в каком смысле это понятие может и должно употребляться в юридической науке.

Обычно говорят, что «объект права – это все то, по поводу чего субъекты прав вступают в правоотношение»[144], или то, по поводу чего правоотношение устанавливается. Но поскольку правоотношение может устанавливаться по поводу вещей, действий обязанных лиц, а также по поводу охраняемых законом личных нематериальных благ, то, по-видимому, все они и должны быть отнесены к числу явлений, которые в различных правоотношениях могут выполнять функцию их объекта.

Мы полагаем, что в этой теории объектов прав ошибочным прежде всего является общее определение понятия объекта.

Если это понятие имеет для правовой науки лишь условно-техническое значение, то тогда, разумеется, оно может употребляться в любом смысле, который ему будет придан с общего согласия, но тогда и проблема объекта прав как вопрос, требующий научного разрешения, устраняется сама собою. Если же, напротив, объект – это философская категория, которая в праве находит свое специфическое применение, то тогда и определение этого понятия должно строиться сообразно с тем, как общее понятие объекта определяется в философской науке.

Не только в философии, но и в любой другой науке, рассматривающей вопрос об объекте определенного явления, под объектом понимают не то, по поводу чего это явление существует, а то, на что данное явление оказывает или может оказать воздействие. Так, говоря об объекте труда как об одном из элементов производительных сил, Маркс определяет его как «предмет, на который действует труд»[145], понимая, таким образом, под объектом труда не то, по поводу чего люди вступают в трудовой процесс, а то, на что они в процессе труда оказывают воздействие. Это соответствует общефилософскому пониманию объекта, который в философии диалектического материализма определяется как внешний противостоящий субъекту предмет, на который направляется сознание и деятельность субъекта.

Теоретическое и практическое значение такого понимания объекта едва ли можно переоценить. Если представление об объекте как внешнем поводе существования того или иного явления решительно ничего не дает для обнаружения реальных предметов внешнего мира, подпадающих под общее понятие объекта, то последние, напротив, могут быть довольно легко обнаружены, если объект явления понимается как предмет внешнего воздействия этого явления, ибо достаточно установить, какое именно воздействие это явление объективно может оказать и действительно оказывает, как тем самым определится и круг предметов, способных к реагированию на такое воздействие, т. е. определятся объекты данного явления.

Определяя объект права как то, на что направлено поведение обязанного лица, проф. Агарков образует понятие объекта в полном соответствии с тем, как оно определяется в философской науке, поскольку под объектом явления он понимает предмет его воздействия, а под объектом права – то, на что воздействуют обязанные лица. Это определение было бы правильным и с юридической точки зрения, если бы поведение обязанных лиц действительно являлось содержанием правоотношения. Но непосредственное содержание гражданского правоотношения не сводится к поведению обязанных лиц, а его образуют правомочия и обязанности, предоставленные участникам правоотношения, и поэтому вопрос об объекте правоотношения не имеет ничего общего с вопросом об объекте, на который направляется поведение обязанных лиц, а должен ставиться как вопрос об объекте правомочий и обязанностей, составляющих содержание правоотношения.

Если объект явления есть внешний предмет, на который это явление, в силу присущего ему характера и содержания, способно оказывать воздействие, то объектом гражданского правоотношения является то, на что направлены (или, точнее, то, на что воздействуют) гражданское субъективное право и гражданско-правовая обязанность как элементы гражданского правоотношения, образующие его непосредственное содержание.

Таково общее определение понятия правового объекта, построенное в соответствии с общефилософским определением этого понятия, а также сообразно с тем, как ранее было определено содержание гражданского правоотношения. В соответствии с этим определением должен быть решен вопрос о том, какие явления внешнего мира могут выступать в качестве объектов прав и возможно ли сохранение деления правовых объектов на вещи, действия и охраняемые законом личные нематериальные блага?

Существо субъективного гражданского права и гражданско-правовой обязанности состоит в том, что, обеспечивая определенное поведение граждан, они выступают в качестве одного из средств удовлетворения законом охраняемых интересов. Субъективное гражданское право и гражданско-правовая обязанность направлены, таким образом, на обеспечение определенного поведения, и из числа всех явлений внешнего мира только человеческое поведение способно к реагированию на воздействие, оказываемое субъективным правом и правовой обязанностью. Ни вещи, ни так называемые личные нематериальные блага не способны к такому реагированию, следовательно, ни вещи, ни личные нематериальные блага не являются объектами прав. Поскольку одна лишь деятельность человека, человеческое поведение, выраженное в действиях или в воздержании от действий, способны к реагированию на правовое воздействие, постольку существует единый и единственный объект правомочия и обязанности, а стало быть, и объект правоотношения – человеческое поведение, деятельность или действия людей.