Глядя в глаза Ладоге - Глеб Горышин

Виктор Сергеевич Чероков говорил легко, без пауз, обдумывания, напряга памяти, только о существенном, не отвлекаясь на частности:

— Тут как–то меня записали на радио — о войне, о Ладожской флотилии. Я передачу послушал: вроде все правильно, но они от себя допустили одну неточность. Звонят мне: «Ну как, понравилось?» Я им говорю: «Вкралась ошибка, лучше бы без нее». Они: «Какая ошибка?» Я им: «Вы сказали: «легендарный адмирал Чероков». Я не легендарный адмирал, мне за войну даже не дали Героя».

Об Алексее Николаевиче Суханове Виктор Сергеевич Чероков сказал так: Он командовал в нашей флотилии кораблем — небольшим, больших на Ладоге не было, — но и не самым маленьким, пригодным для высадки десанта. Суханов был в бою безупречно храбрым. Помню, высаживали десант, в сорок третьем году. У Суханова па корабле отказал двигатель, ветром его понесло под вражеский огонь. Суханов стоял в рубке абсолютно спокойный, только спрашивал у мотористов: «Ну как, скоро?» Спокойствие командира передавалось команде, двигатель починили, задание выполнили.

В конце лета 1988 года мы с Сухановым поехали в верховья ладожских рек, остановились в том месте, где Капша впадает в Пашу. На мосту постояли. Суханов сказал:

Надо наши самые чистые, самые красивые реки: Пашу, Оять, Капшу сделать заповедными, запретить всякую рубку леса, всякое сельское хозяйство по их берегам. Топляки выловить. Рыбу беречь, как зеницу ока. Заняться рыбоводством на уровне мировых стандартов, а не так, как мы, по–кустарному. Ведь по этим рекам ладожский лосось поднимается на нерест — царская рыба. Если загубим наше богатство, красоту, что детям, внукам оставим?

Обычное в таких случаях, назидающее: «Уловил мысль?» Алексей Николаевич почему–то на этот раз опустил. Он говорил необычным для него, тихим голосом, печальным тоном, будто пожаловался, что на это святое дело его уж не хватит… Такая царила вокруг непробудная тишина, что каждый звук отдавался эхом.

А поехали мы по весьма прискорбному делу… То есть я поехал все с той же мыслью проникнуть в загадку Ладоги: что сталось с озером? как помочь? кто за что отвечает?.. Уже год как еду, более десяти тысяч километров набежало на спидометре моей «Нивы», а отгадка все так же далеко: концы спрятаны в воду, начал не видать. То есть начала те же, какие можно предположить в общей картине кризиса биосферы. Окончания — увы! — не только предвидимы, но и воочию явны. Суханов поохал по колхозному делу, в связи с повальным замором форели в рыбоводческих хозяйствах на Пашозере, в Усть — Капше — от перегрева воды.

Нынче летом температура воды в отгулочных садках поднималась до тридцати градусов, кверху брюхом всплывала рыба. На Пашозере от полного замора спасли студеные воды реки Урьи, вытекающей из Лукинских источников; в них температура редко бывает выше плюс четырех. В Киришах помог рыбоводче скин опыт. В Усть — Капше… Я видел, как плачет тамошний бригадир рыболовов Николай Николаевич Доркичев. Как не заплачешь — сами пруды копали, форель ростили, как малых детей, денно и нощно пеклись о ней. Нынче капшозерская форель обещала первую прибыль — немалую. И главное — что рыбоводы все местные, из Усть — Канши, Озровичей, Корбеничей, Нюрговичей; успех рыбоводного хозяйства давал им надежду на завтрашний день: не надо сниматься с насиженных мест, больше надеяться яс на что. И такая беда, все пошло прахом.

В одном из прудов–садков на берегу реки Капши отгуливается местный лосось, в Капшс пойманный. То есть поймали икряную матку на нересте; из икры вырастили молодь. Растет лосось медленнее, чем привозная форель, перегрев воды нынче летом вынес (был отход, но незначительный). Приехали мы с Сухановым в Усть — Канту; рыбоводы сошлись в кружок, с опущенными головами и сказать нечего. Алексей Николаевич вместе со всеми попереживал, попенял, впрочем, как бы и без укора:

Надо было холодильник завести, соль иметь в запасе. До Тихвина довезли бы и продали за милую душу. Знаете, что новгородец в старые времена брал с собой в первую голову, когда отправлялся в Ильмень рыбачить? Кадушку со льдом и мешок соли…

Ободрил как в воду опущенных капшозерских мужиков:

— На ошибках учатся.

Сделал целеуказующий вывод:

— Сосредоточим все усилия на лососе. Будем лосося ростить.

Того же мнения и председатель колхоза имени Калинина Е. Б. Панфилов.

Конечно, дело благое… Но можно рассчитывать на успех только в том случае, если дело это поставить по науке, не партизанить, как прежде бывало, да и теперь… Обратиться за опытом к финнам, шведам, норвежцам — у них лососевое хозяйство работает без осечки, а природа такая, как и у нас. Или съездить в Канаду… Хотя известно, что и там у них… многие лесные озера обезрыбели от кислотных дождей. В наших дождях серной, соляной, других кислот ничуть не меньше, чем в шведских, канадских. Это уж точно!

В большом, глубоководном, без какой–либо деятельности по берегам, с-вершенно чистом (одна моторка на все озеро у охотника Володи Жихарева, да и та стоит: нет бензина) Капшозсре в не столь отдаленные времена лавливали лосося, судака, леща, распрекрасную местную рыбу без костей — рипуса, а нынче не поймаешь и окушка. В чем причина? Обратишься за ответом к сведущему человеку — сведущих пруд пруди: Институт озероведения, ГосНИОРХ, Ленрыба, еще всяких прорва — он пожмет плечами, укажет пальцем в небо — кислотные дожди… Каких кислот, сколько, откуда, из чьих труб, при каких Петрах, в какой прогрессии прибывания (об убывании никто и не помышляет) должно пролиться на лоно вод, дабы сгинула рыба? Какова очередность: сегодня в этом озере, завтра в том? Сие никому не известно.

Сколько чего прольется на наши с вами головушки? На сколько хватит наших защитных средств? Вот это надо бы знать и предавать гласности. Ведь прародитель всех позвоночных (и нас с вами), согласно теории эволюции, из воды на берег вышел… Из той самой воды, в которой нынче рыбам небо с овчинку…

Поступил сигнал из Приозерска, от бдительного эколога: роют канаву из Щучьего залива в Дроздово озеро. Раненько утром мы с Сергеем Цветковым и с председателем неформального экологического объединения «Дельта» Петром Кожевниковым помчались туда… Дроздово озеро все так же «благоухало», как год назад, мертвенно–бурой застылостью не наводило на мысль о воде. Озеро не стало меньше, хотя все так же стекало по лотку в Щучий залив его содержимое; к тому, что в нем было, добавляются бытовые стоки города Приозерска.

Правда, уже протянуты трубы от выстроенного здания (целого комплекса) очистных сооружений, в обвод Дроздова, Щучьего — в Ладогу. Очистку обещают самую наичистейшую. Юрий Сергеевич Занин заверяет, что так и будет. Поперек Щучьего залива, в его горловине, возвели каменно–песчаную фильтрующую дамбу, так что залив теперь тоже стал озером.