Академия Дивинат, или Принцесса для Темного (СИ) - Вин Милена

Забыть о работе и великой ответственности можно было только на каникулах. Как сейчас.

За последние два дня многие адепты разъехались, чтобы провести праздники дома. Без них академия выглядела заброшенной и как никогда тихой. Но мне оставаться в такой пустоте было необязательно: брат, как и раньше, пригласил во дворец на неделю выходных. Письмо от него пришло сегодня утром и написано было в довольно добродушной форме.

Значит, Церрия до короля Эрисфейла еще не добралась. Но это небольшая заминка, затишье перед бурей. Неясно, когда будет нанесен удар. А он будет нанесен без всяких сомнений: королева Дерил-де-Лоя совсем не та женщина, которая может простить мне оскорбление своей гордости.

Мысли об этом не покидали меня даже с каплями воды, ударяющими по голове и плечам и скользящими вниз, вдоль всего тела. Стоял под горячим душем уже около двадцати минут, понимая, что если тягостные думы не уйдут сейчас, то промучают меня до самого утра. Голова была тяжелой, как валун, и пульсировала болью. Такой сильной, что я не сразу обратил внимание на проснувшуюся магию.

Запоздало сообразил, что в ванной комнате я не один. Это казалось нереальным, но желанным бредом. Застыл с запрокинутой головой, боясь шевельнуться, обернуться и тем самым спугнуть эту будоражащую кровь иллюзию. Спугнутьее.

Но часть сомнений улетучилась и дыхание вернулось ко мне, когда теплые ладошки легли на спину. Губы прижались к коже, и где-то в районе лопаток загорелся поцелуй.

— Ты вернулась, — шепчу хрипло, еще не до конца принимая происходящее за действительность.

— Конечно. Я же сказала, что вернусь вечером.

Мягкий голос оказывает на сердце странное влияние: оно начинает буянить в груди, грозя пробить ребра.

— Да... Но не уточнила, вечером какого дня.

Громко выдыхаю, слишком ясно чувствуя ее осторожные касания. Она вдруг прижимается к спине всем своим хрупким телом, неосознанно — или же осознанно — давая понять, что обнажена.

— Где была?

Голос едва заметно дрожит, но обрывать вот так разговор не хочется. Не покидает чувство, что если мы затихнем, она исчезнет как злостный мираж, ненадолго предстающий перед обессиленными путниками в пустыне.

— В своем любимом месте, — обжигает дыханием плечо. — Там красиво. Хочу его показать тебе как-нибудь…

Нервно сглатываю. Неожиданно приходит понимание, что я попал в ловушку. В ловушку этой мелкой соблазнительницы, так уверенно и медленно чертящей узоры на моем животе, что я еле сдерживаю в груди рык.

Еще рано. Срываться рано.

— И что делала? — выдавливаю из себя с трудом, и после этого раздается довольный смешок.

Она все понимает. Разумеется, понимает. И то, что я готов склониться перед ее очарованием, и то, что мое терпение истощается.

Этого она и добивается.

— Думала. Просто думала. Обо всем... Но в основном о тебе.

Ладошка нагло ложится на уже окаменевший и раздразненный член. Обхватывает его и слегка сжимает, жестоко выбивая из меня шумный вздох.

Вот же Хаос! И ведь не остановить… Потому что не хочется. Совсем.

— И... что теперь? К чему ты… Черт, Диана…

Рык вырывается, сбивая меня с мысли, а следом срывается еще один вздох, когда она капельку нерешительно начинает скользить ладонью по твердой плоти.

Так приятно… До дрожи.

Упираюсь кулаками в стену, зажмуриваюсь. Деть бы куда-нибудь руки, иначе они против моей воли сгребут мерзавку в охапку.

— К чему ты пришла? — интонация теряет осторожность и мягкость, выдавая мое вожделение.

— К тому, что хочу выйти за тебя замуж. Твое предложение еще в силе?

Это было последней каплей терпения.

Резко оборачиваюсь, ловя ее испуганно отдернутые руки.

Не иллюзия. Не варварские игры воображения. Реальная. Это понятно по пронзающим глазам, по взгляду — выразительному, полному желания.

— Серьезно?

— Ага, — выпаливает со смущенной улыбкой.

И не позволяет вновь заговорить: встает на носочки и порывисто припадает губами к моим в жадном, иступленном поцелуе.

34. Я тебе верю. Диана

Реакция не заставила себя долго ждать. Дей ответил сразу же. Прижал к широкой груди так сильно, что у меня едва спина не хрустнула.

Он целовал отчаянно, немного злобно и жестоко, словно ругая за отсутствие, за очередное безрассудство, перед которым он оказался бессилен. Неожиданно повернулся вместе со мной, впечатывая в стену, и губы заскользили по шее — обжигающе уверенно.

Горячие капли безжалостно ударяли по обнаженным телам; поднимался пар, плавно становящийся жгучим от нашего дыхания и бьющего через край желания. Делалось до дрожи жарко с каждым поцелуем, с каждым своеобразным незримым клеймом, возникающим после касания губ к коже.

Не было ни единого шанса на отступление, и от осознания этого в груди бушевал приятный, сладкий трепет.

— Почему ты передумала? — шепчет прямо в шею, и мурашки незамедлительно расползаются по рукам и спине. Язык прочертил дорожку до самой груди, и меня всю передернуло, когда он прикоснулся к затвердевшему от смущения соску. — Не теряй дар речи, Диана. Я хочу услышать ответ.

Да он издевается… Снова.

— Потому…

Сбиваюсь с мысли, как только он втягивает губами вершинку, прикусывает, принуждая подняться на носочки, впиться пальцами в его плечи. Между ног упирается ствол — влажный, твердый, заставляющий чувствовать себя неестественно смущенной и растерянной.

Я не была готова к этому. Но мне этого хотелось. Безумно. Хотелось впервые испытать это с ним — с первым, кто не отвернулся. Кто защитил вопреки смертельным последствиям. Кто продолжает защищать даже сейчас и не отвергает мысли, что в дальнейшем будет рядом со мной.

— Потому что я тебе верю, — выпаливаю на одном дыхании.

Но оно вновь оказывается бездушно отобранным прикосновением губ. В этот раз к животу. Он опустился на колени, жадно сжимая пальцами бедра, поцеловал шрам — легко, мягко.

— Я знаю, что ты не плохой человек, — продолжила, отыскав в себе крупицу сил.

— Глупо в это верить после слов твоей матери. Ты так не считаешь?

Он замирает в дюйме от чувствительного места и поднимает взгляд к моему зардевшемуся лицу.

Это выглядит так… необычно. Невероятно компрометирующая поза. Выражающая и властность, и удивительную покорность одновременно. Я ощущала себя так, будто в моих руках были поводья, но в то же время четко осознавала, что их могут отобрать в любой момент. Без сожаления. С первобытной дикостью.

— Наверное, — выдохнула тяжело в тот самый миг, когда он нагло вдавил большой палец в набухшую точку. — Но эточувство… Оно делает меня доверчивым глупцом.

— Какое чувство, Диана? — спрашивает мягко, но при этом как-то властно, давая понять, что ответа мне не избежать.

Пальцы входят резко и жестко. Поцелуй в живот сглаживает острые ощущения, но я все равно теряюсь в волне беспощадного удовольствия.

— То самое…

Нерешительно касаюсь его волос, слегка сжимаю.

— Как мне вытянуть из тебя это слово? — дыхание опаляет мокрую кожу — и капельки воды на теле словно бы начинают раскаляться. — Услади слух.

— Не скажу. Не сегодня. Пожалуйста, не заставляй…

— Хорошо.

Спокойное смирение вынуждает сердце подпрыгнуть в груди. Он мог бы заставить сказать. А я бы сдалась, не успев опомниться. Но то, как он подчинился, то, с какой кротостью подошел к просьбе, в очередной раз доказало мне, что я не ошиблась.

Он не плохой человек… У меня не было никаких существенных доказательств, я просто верила. И пусть я буду выглядеть наивной дурочкой в его глазах, это гораздо лучше, чем выглядеть жертвой в глазах матери.

Пальцы ускорили темп, вынудив зажмуриться, невольно вернуться в реальность. Одна мысль вдруг ударила в голову, пронзая сознание как стрелой.

Я не могу и в этот раз проиграть ему. Это было моей игрой. С моими правилами.

— Поднимись, пожалуйста, — прошу хрипло, ловя его внимательный взгляд.