#Розовым мелом (СИ) - Муравская Ирина

Так, Крамер, приходим в себя. Есть дела поважнее.

— Ты хотел свидание, — без долгой раскачки сразу перехожу к делу.

— Хотел.

— Ну так получай.

— Когда?

— Сейчас.

Илья молча тянется за брошенной на какой-то тренажёр футболкой.

Клиент готов.

Долго уговаривать не пришлось.

Глава 12. Татуировки

С набережной сворачиваем за возвышающуюся над крышами Церковь Святого Варфоломея и Святой Феклы, удаляясь от берега и ныряя в узкие улочки, уходящие под наклоном. Город, конечно, потрясающе красивый. Не знаю, может окажись мы в глубинке, а не в туристической зоне было бы и иначе, но здешнему уюту просто диву даёшься.

Всё ухоженное и опрятное. На стенах ни одной ненормативной гадости, которое так любит ваять творческое быдло. Дорожки чистые, босиком ходи. Жилые балкончики украшены цветами, да и не только они. В огромных кашпо на лестницах преспокойно растут большие кустовые растения. Кованые магазинные вывески под старину меланхолично покачиваются на петлях в такт ветру, разномастные уличные фонари старого типа накидывают налёт аутентичности на современный манер, а яркие ставни на окнах идеально сочетаются с нейтральной палитрой фасадов.

Хоть я и инициатор, но разговор начинать не тороплюсь. Пока просто собираюсь с духом, кончиками пальцев скользя по каменной неровной кладке построенных сплошняком домов. Народу не сказать, что много. По большей части мы идём одни, но нет-нет, кто-то да выныривает из-за угла, доходит с нами до очередного перекрёстка и теряется за поворотом.

Самое «массовое» скопление обнаруживается возле уличного кафе, где и мы решаем притормозить, занимая один из столиков под тканевым навесом. Илья не изменяет себе и заказывает крепкий кофе, я решаю немного добавить разнообразия и беру Batido de vanilla — традиционный испанский молочный коктейль.

— Замечательно молчим, — как-то без воодушевления вздыхает Князев. Первые слова, что были произнесены между нами за последние, наверное, полчаса.

— Зато не ругаемся.

— Лучше я с тобой поругаюсь, чем мы будем и дальше так дебильно избегать друг друга.

— Пару недель назад тебя это не беспокоило.

— Пару недель назад я ещё не решил, что хочу быть с тобой.

Ну вот, тема и сама плавно перетекла в нужное русло. Ладно, с богом.

— Ты вчера сказал, что катализатором стал мой звонок, — первый и главный вопрос, который ещё прошлым утром стойко поселился в моей голове.

— Да.

— Почему?

— Потому что услышал твой перепуганный голос.

— То есть если бы я не позвонила, мы бы до сих пор играли в ненависть?

— Не знаю.

— Очень аргументировано, — приходит моя очередь вздыхать. — Ты умеешь убеждать.

Вижу, как Илье даётся всё это непросто. Не тот он человек, что объясняется и отчитывается. Но так же я вижу и то, как он старается. А это тоже кое-что значит.

— Зои, я не знаю, что бы было, — отвечает он. — Просто знаю, что за четыре года вдали смог убедить себя, что подростковые влюблённости остались в прошлом… Но когда увидел тебя в той халупе, дрожащую и бледную, понял, что никому не позволю дать тебя в обиду.

— Кроме себя.

— Кроме себя.

Отвлекаемся на громыхающий мопед, проехавший мимо буквально в паре шагов от нашего столика. Оставляю в покое трубочку в высоком пластиковом стакане и достаю из закромов джинсовой блузки на пуговицах утреннюю находку, припрятанную в самом надёжном женском сейфе — в лифчике, прямо по серединке.

— Однако, — усмехается Князев. — А там есть ещё что-нибудь?

— Там много чего есть.

— Дашь глянуть?

Нашёл время шутить.

— Илья, что это? — кладу искусственный цветок на стол перед ним.

— А не видно?

— Это то, о чём я думаю?

— Цветная макулатура? Да. Определённо.

— Илья. Я сейчас уйду, если не перестанешь ехидничать.

Угроза действует. Моментально.

— Это подарок, — серьёзнеет он. — Тебе.

— В четвёртом классе он тоже был от тебя?

— Ты же уже сама поняла, что да. Зачем спрашивать?

— Я не спрашиваю. Я уточняю, потому что не могу понять… Насколько мне не изменяет память, где-то в том же промежутке времени ты со своими шавками стерёг меня после школы, чтобы в очередной раз поглумиться.

— Я стерёг тебя после школы, чтобы проводить до дома. Остальное лишь предлог.

Чудесно.

— Зашибись предлог. Ежедневно доводить одинадцатилетку до слёз.

— Ты никогда не плакала.

— При тебе нет. Уже в том возрасте хватало мозгов не показывать, как сильно меня задевали ваши дебильные подколы и оскорбления.

— Очень сильно?

— Очень, Илья. Очень сильно.

Князев растерян, и это очередное сегодняшнее открытие. Не знала, что он так вообще умеет.

— Прости. Я думал, что ну… Всё по лайту. Типа забавы ради. Побесились и дальше своими делами пошли заниматься. Ты всегда так держалась. Я был уверен, что тебя это и не трогает. Что ты чисто злишься, что к тебе прикопались.

Ммм… Классные у него подкаты.

— Как всё просто, — бездумно скоблю ногтём по запотевшей поверхности коктейля, выводя бессмысленные узоры. — И правда, зафига я с истериками по полчаса в школьных туалетах сидела, соплями захлёбывалась. Дура-то какая. Это, оказывается, был обычный прикол, а не долгосрочный буллинг.

Собеседник в ахере. Причем конкретном. Кому-то только что открыли не страну даже, а новый материк.

— Прости. Я не знал…

— Теперь знаешь. Полагаю, несложно догадаться, почему я не желаю иметь с тобой ничего общего, да? — ножки стула противно скрипят, когда я встаю. Не знаю для кого как, а для меня всё очевидно. Что хотела услышать — я услышала. — Славно, что мы, наконец, разобрались, но на этом предлагаю закончить. Дальнейшие разговоры вряд ли будут иметь хоть какой-то смысл.

Ухожу, но знаю, что меня не отпустят. Настойчивость — хорошее качество, однако иногда оно очень некстати. Как сейчас. Меня душит невидимой удавкой разочарование и детская обида, поэтому меньше всего хочется выслушивать пустую болтовню и ничего не значащие извинения.

Илья ловит меня в следующем проулке, хватая за локоть. Прихваченный коктейль выскальзывает из руки, шмякается вниз и растекается у ног. Блин. Ну вот.

Насвинячили. Русиш-турист везде подгадит.

— А я его толком даже не попробовала, — удручённо дую губы.

— Да и чёрт с ним. Новый куплю, — моё лицо обнимают ладонями и насильно разворачивают к себе. Вот только я не хочу встречаться с ним взглядом. Сложно разграничивать гормоны и здравый смысл когда на тебя так смотрят.

— Снова не заморачиваешься, да? — от слов, да и от всей ситуации в целом противно горчит. — Разлил — купил новый. Сломал — сказал «люблю» и как бы дело сделано. Дальше само починится, да?

— Зои, я всё исправлю.

— Что ты исправишь? У тебя есть машина времени? Сгонцаем быстренько обратно в школьные годы чудесные? Хотя можно проще. Огрей меня по башке чем-нибудь. Память отобьёт и можно сделать вид, что ничего не было.

— Зои, не надо…

Что значит, не надо? Он высказался, моя очередь.

— Знаешь, почему я согласилась на этот разговор? Надеялась, что услышу что-то другое. Думала, может была веская причина. Что может я тебя чем-то сильно обидела, о чём и понятия не имею. Что вся эта жажда мести последствия моего проступка, — стряхиваю его руки с себя. — А у тебя это был просто предлог. Тебе показалось, видите ли, забавным измываться надо мной.

— Знаю. Я был идиотом. Без мозгов. Тогда это казалось самым умным вариантом.

— Тогда и после. И две недели назад, когда ты заказал приват, чтобы в очередной раз меня унизить. Дело не в возрасте. Дело в отношении. В твоём, будь он неладен, мерзком характере, но не в возрасте. Рассказать секрет? — ну а что? Дела давно минувших дней, от этого уже точно никому не будет хуже. — Короткий промежуток времени я реально была в тебя влюблена. Пока твои дружки не устроили мне западню в той заброшке.