Запах денег - Дмитрий Ромов

перебиваю я.

— Теперь ты его раб, — смеётся Буряце.

Фридман печально склоняет голову.

— Места в машине нет, — продолжаю я. — Поэтому в гостиницу пешком пойдёшь. Здесь минут пятнадцать. Двигай прямо, вон туда, до берега, потом повернёшь налево и там вдоль моря всё время. А от памятника героям уже видно отель наш. Понял?

Он кивает.

— Ну всё, давай, скройся с глаз.

Выходит Джемал и подъезжает его «Волга».

— Егор, ну заходи ещё, — говорит он с широкой улыбкой. — И с друзьями, и один. Всегда рад вас видеть. Наталья, я прошу прощения за инцидент. Больше этих бармалеев здесь не будет, так что в любой момент можете наведываться. Отныне для вас это будет самое безопасное место на Земле.

— Да уж, — качает она головой.

— Надо было меня предупредить, что придёте, ничего подобного и близко бы не произошло.

— В следующий раз предупредим, — обещаю я.

Боря садится вперёд, за ним я, посерёдке Наташка, а за водителем Игорь. До гостиницы доезжаем минут за пять. Борис уходит, а мы на некоторое время остаёмся в фойе.

— А как так вышло, — спрашиваю я, — что вы оказались без Галины и без охраны?

— Галина, — говорит Наташка, — страшно разозлилась на Бориса из-за того, что он стал там с девушками… общаться.

— С какими, с нашими или тамошними? — уточняю я.

— С ласточками тамошними, — поясняет Игорь. — Это ещё в первом месте. В баре. Да, она рассердилась и сказала, что мы уходим. Тогда, мы все поехали в катран.

— Галина тоже поехала?

— Да, — подтверждает Игорь. — И дружинники тоже за нами помчались.

— Хорошо, — киваю я. — А что потом случилось?

— Когда приехали туда, они начали ссориться. Какое-то время это продолжалось. Галина сказала, что всё, она завтра же уезжает. Новый год отменяется. Кто хочет может остаться, кто не хочет — возвращаться вместе с ней.

— Ого! Ты чего ответила? — спрашиваю я у Наташки.

— Да ничего не ответила, — качает она головой. — Как бы я без тебя что-то ответить смогла?

— Ладно. А что потом было? — продолжаю выяснять я.

— Потом Фридман начал играть, а остальные пить. Галина с Борисом опять стали ругаться. Наталья пошла в уборную, а я за ней. Там оказалась небольшая очередь. Минут пять-семь где-то мы отсутствовали. А когда вышли, женщин уже не было и охраны тоже. Я посмотрел, машин нет, решил дожидаться тебя здесь, но собственно, ждать не пришлось, потому что сразу вот это всё началось. Марк проиграл, и потом сразу ты появился.

— Понятно, — говорю я. — Понятно…

Появляется Марик. Красный, румяный, бежал, наверное, бандитов боялся. Он влетает в фойе и, увидев нас, останавливается. Нерешительно топчется на месте, а потом подходит.

— Наталья… — говорит он. — Я сейчас шёл… и думал. Мне невероятно стыдно перед вами… Не знаю просто, что на меня нашло…

Наташка не знает что сказать и опускает голову.

— Да-да, я понимаю, — кручинится он. — Я вот тут подумал… Мы с Никитой будем «Родню» скоро снимать. Ну, то есть, снимать он будет, но я там тоже не последнюю роль… И я вот, как раз, про роль… Если вы захотите, я могу устроить…

— И кого она там сыграет? — удивляюсь я. — Внучку что ли?

— Кого? — он тоже удивляется.

— Спасибо Марк Михайлович, мы подумаем, — отвечает Наташка.

— Да, — несколько раз кивает он, и скорбно улыбается. — Простите, простите меня, простите… А деньги… я всё до копеечки… Всё-всё, у меня сезон хороший ожидается…

Мы поднимаемся в номер. Наташка обнимает меня, прижимается и долго-долго не хочет отцепляться.

— Испугалась? — спрашиваю я и глажу её по волосам.

Она молчит и часто-часто кивает. Ещё бы не испугаться.

— Больше я тебя в такие местечки не пущу.

Сидела бы в гостинице и ничего бы не было. Да вот только не сидела бы она… Да.

Во время завтрака к нам подходит Галина.

— Я когда Марика увидела, обомлела. Кто это тебя? А он говорит, Егор. И плачет… Я думаю, ну, всё, Егорка, допрыгался ты у меня.

Нет, Марик тот ещё фрукт, честное слово. Наябедничал, гад.

— А потом Борис мне когда рассказал, что он учудил, я аж ахнула. Наташенька, бедная, как ты со страха не умерла?

Наташка пытается улыбаться.

— А ты что, правда, четырёх бандитов укокошил?

— Укокошил? — удивляюсь я. — Нет, а-та-та сделал и всё. Я же гуманный. А вот Марика надо укокошить было.

— Это точно. Змей он, Марик этот. Боря сказал, что видел четверых после твоего а-та-та, живого места, говорит, не было.

— Это преувеличение, — качаю я головой.

— Ну что, вы уезжаете или остаётесь? — спрашивает Галя. — Надо сказать, сколько нам билетов брать. Можете остаться, если хотите, но все возвращаются.

— И Борис с Марком? — спрашивает Наташка.

— А что им ещё делать? Возвращаются.

Подходит Марик.

— Марика, наверное, оставим здесь, — усмехается Галина, — в порядке наказания. Да, Марик? А то тебе с такой рожей стыдно небось в Москву возвращаться? Пусть в новогоднюю ночь в карты свои играет.

Он кисло улыбается. Прямо, как Хоботов.

— Мы тоже поедем, — говорю я.

— Точно? — спрашивает Галя. — Тогда вместе на новый год гульнём? Мы решили собраться у Вики, а потом уже завалиться куда-нибудь, где повкуснее и повеселее.

— Нет, — качаю я головой. — Мы домой поедем. В снега, в Сибирь. Хочешь с нами в настоящую зиму?

— Ой, что ты! — смеётся она. — Там медведи у вас по улицам ходят?

— Ага. И кабаны.

Она кивает.

— Если едете, быстро доедайте и бегом собираться. Выезд через час. Обратно летим из Анапы. Там сегодня есть рейс на Москву.

Всегда кажется, что обратная дорога быстрее и короче. Это какой-то психологический финт. Не знаю. Впрочем, из Геленджика до Анапы действительно гораздо ближе, чем до Сочи. И едем мы в этот раз на «Волгах». Несёмся по серпантинам и любуемся видами.

— Ну, как тебе в Геленджике? — спрашиваю я Наташку. — Понравилось?

Мы сидим на заднем диване, а рядом с водителем едет Игорь.

— Честно? — вздыхает Наташка. — Вкусно, красиво и тепло. Но я так рада, что мы отсюда уезжаем. Думаю, буду вспоминать этот город, как страшный сон. Он, наверное, не виноват, но всё вместе как-то не очень хорошо сложилось.

— Жалко, — вздыхаю я. — А я-то уж размечтался.

— О чём это? — спрашивает она.

— Что перевезём сюда родителей, они тут будут черешню выращивать в свободное от работы время, персики и груши. Внуков гонять. А мы будем приезжать, загорать, развлекаться и трескать фрукты. Что, плохо? Скажи.

— Ну-у-у… — тянет она. — Внуков-то нет пока, да и когда ещё будут.

— Тут уж, как Бог даст, — улыбаюсь я. — Игорёк, скажи, ты бы не хотел мать-старушку перевезти в тёплые края? Ближе к морю, подальше от морозов.

— Да я как раз об этом сижу и думаю сейчас. Мысль неплохая, надо сказать.

— Так что «ну-у-у»? — спрашиваю я у Наташки.

— Не знаю. Может, первые впечатления и сгладятся когда-нибудь новыми, более приятными, но, в любом случае, что здесь делать? Это же маленький городишко, в разы меньше нашего. Здесь же с ума от скуки сойти можно.

— Эх, деточка, — качаю я головой, изображая старого опытного мудреца. — Ты даже не представляешь, какие перспективы открывает этот город перед обладателем красного диплома по математике. А также перед обладателем чуть менее красного диплома специалиста в области торговли.

— Какие же?

— Просто космические.

Водитель включает радио, и оттуда несётся:

…Заботится сердце,

Сердце волнуется,

Почтовый

Пакуется груз.

Мой адрес —

Не дом и не улица,

Мой адрес —

Советский Союз…

— Нет, — качает головой Наташка. — Я думаю, если куда-то переезжать, то только в Москву!

— А-а-а! — смеюсь я. — Понравилась столица, покорившаяся твоей красоте? Вот не надо было от короны отрекаться, да?

— Да ну тебя, пересмешник. А ты сам, будущий обладатель диплома, собираешься хоть что-нибудь делать в направлении учёбы? Или ты думаешь, что диплом тебе за красивые глазки дадут?

— Надеюсь, что дадут за глазки, — подтверждаю я, — но делать собираюсь. Пойду, раз уж мы всё равно туда едем, в институт и сдам все зачёты и экзамены.

— И сколько тебе для этого времени понадобится? Полгода? Ох, Егор, отчислят тебя. Как пить дать, отчислят.

— Почему полгода? Один-два дня, я же умный. Вундеркинд, буквально.

Мы болтаем, а потом впадаем в дремоту, а потом приезжаем в аэропорт. Грузимся в самолёт и летим. В Домодедово нас встречает Сергеич и везёт во Внуково.

— Почти, как от Анапы до Геленджика, — смеётся он.

До следующего самолёта ещё три часа. Регистрация начнётся только через час, поэтому мы идём ужинать в ресторан.

— Егор Андреевич,