Жизнь замечательных Блондей - Кира Измайлова

— Именно. Со стороны этого не увидеть, типы, подобные вашему начальнику, умеют держать язык за зубами сами и способны заставить молчать подчиненных. Поэтому…

— Поэтому смотреть нужно изнутри, — закончил Энтони. Теперь он, кажется, понимал, что имеет в виду Второй Консул, и это было… странно.

— Верно, — кивнул Рауль. — Кроме того, нужно знать, куда именно смотреть. И, если… хм… неуставные отношения имеют место быть, суметь не просто взять виновных, как говорится, «на горячем», а собрать доказательную базу. Бездоказательные обвинения ничего не дадут. Единичный случай — повод для порицания, выговора, не более того.

— Это работа для специального агента, — криво усмехнулся Энтони.

— Вы зря так полагаете, — улыбнулся в ответ Рауль. — Даже лучший агент не знает специфики службы на таких базах. Будь он хоть под завязку набит информацией, он выдаст себя с вероятностью более пятидесяти процентов. А это слишком много. Кроме того, среди элиты крайне незначителен процент тех, кто пригоден для такой работы, и мало того, что пригоден, а согласен на нее.

Энтони пытался осмыслить сказанное Вторым Консулом. Выходило, честно говоря, что-то странное.

— Среди элиты? — переспросил он.

— Скука — страшная вещь, Энтони, — проигнорировал вопрос Рауль. — Ей, к сожалению, подвержены почти все. Люди приобретают нездоровое пристрастие к алкоголю либо подсаживаются на наркотики. На базах все это сложно раздобыть, но сложно — не значит невозможно. А мы… — Рауль недобро улыбнулся. — Для многих из нас самый лучший наркотик — вседозволенность. Скажите, что вас мучило тогда больше всего? — резко сменил он тему.

— Бессилие, — подумав, признался Энтони. Почему-то, говоря об этом со Вторым Консулом, он не испытывал стыда. — Невозможность сделать… хоть что-нибудь, я даже сопротивляться толком не мог!..

— Все верно, — кивнул Рауль задумчиво и вдруг снова сменил тему: — Энтони, вы ведь тогда вступились за какого-то новобранца?

Энтони кивнул и вдруг сказал то, в чем самому себе-то не отваживался до конца признаться — было во взгляде Второго Консула нечто такое, что говорило: ему можно довериться, ему — можно…

— Да, вступился… Я тогда неправильно себя повел! — Рауль нахмурился, и Энтони поспешил добавить: — Не нужно было кидаться так… сгоряча. Я не помог тому мальчишке, да и сам… Надо было сделать вид, что я… что я заодно со всеми, а потом найти способ сообщить в Танагуру, это бы могло получиться, если б я сразу не оказался под наблюдением… Но я не смог сдержаться!

— Но теперь-то, я надеюсь, вы сумеете держать себя в руках? — осведомился Второй Консул.

— Теперь?.. — Энтони недоуменно моргнул, но сделать вид, будто он не понял, на что намекает Рауль, было невозможно. — Я… я не думаю, что гожусь…

— А я полагаю, что годитесь, — отрезал Рауль. — Я не хочу вам приказать, хотя и мог бы, как вы понимаете… но все же я настаиваю, Энтони, подумайте. Хорошенько подумайте. Я не тороплю.

Энтони думал, и чем дальше, тем больше ему казалось, что Второй Консул не так уж неправ. Энтони в самом деле служил на базе и знает, как с кем надлежит обращаться, знает, на что нужно обращать внимание, сумеет, пожалуй, не лезть на рожон, если что, вот только… Как быть с треклятой памятью? Это сейчас она немного поутихла, но Энтони был уверен: стоит ему вернуться на базу, увидеть казармы, привычные армейские машины, лопасти радаров, солдат в пыльной форме — и воспоминания нахлынут с утроенной силой, и что тогда?.. Этот вопрос он и задал Второму Консулу, окончательно уверившись, что тот вовсе не такая ледяная статуя, какой кажется со стороны. Рауль Ам мог помочь, Энтони это чувствовал, потому и не побоялся спросить.

— Будете терпеть, — спокойно ответил Рауль. Энтони словно с маху на каменную стену налетел: ожидать поддержки, сочувствия, а получить этакий совет… — Вы мечтаете избавиться от воспоминаний, но у вас ничего не выйдет, Энтони. Да, вам больно, очень больно, но если вы будете от этого бежать, лучше вам не станет. Примите то, что было, в любом случае оно уже в прошлом, — и живите дальше. И не смотрите на меня так, — резко приказал Рауль, и Энтони опустил глаза. — Я знаю, о чем говорю… Так вот, исправить случившееся вы не в состоянии, но вы можете сделать так, чтобы еще кому-то не пришлось пройти через это. Это последнее, что я хотел вам сказать. Итак?..

«Принять! Легко сказать…» — Энтони скрипнул зубами. Он до сих пор не мог заставить себя вспомнить всё от начала до конца, да и не хотел, честно признаться, а память выделывала с ним фокусы, подкидывая то одно, то другое особенно отвратительное воспоминание, и именно тогда, когда он меньше всего этого ожидал. Может быть, когда-нибудь, если пройдет достаточно много времени…

Энтони вдруг вспомнил того мальчишку, затравленного новобранца, вспомнил, как отводили глаза люди чином повыше, как отошел в сторону молодой Ред, с которым Энтони успел завести дружбу… А еще — довольную улыбку начальника, в самом деле уверенного в своей вседозволенности и безнаказанности, и собственную бессильную ярость, скоро сменившуюся отчаянием… Что чувствовали другие? Что? Он не знал, он не настолько хорошо разбирался в людях, но… так ли уж сильно они отличались от него самого?..

Второй Консул ждал ответа.

— Я… согласен, — тихо произнес Энтони, облизнув пересохшие губы.

— Я не рассчитывал на другой ответ, — неожиданно тепло улыбнулся Рауль. — Пока можете быть свободны. Я свяжусь с вами.

Энтони вышел за дверь, сам толком не понимая, на что именно подписался, и не мог слышать, как Рауль, набрав номер, негромко сказал:

— Как мы и рассчитывали. Уговаривать почти не пришлось. Жаль, мы не заключили с тобой пари… Что? Ах вот как… Ясно. И на что вы спорили на этот раз? Прелестно. Сочувствую, Крис, но тебе следовало быть осмотрительнее… Да, разумеется, им займутся немедленно.

Отключив связь, Рауль с минуту сидел, прикрыв глаза, затем встряхнул головой и вернулся к работе. Он уже ничем не напоминал того строгого, но в меру участливого Блонди, каким явился Энтони Райсу. По части личин Рауль Ам был непревзойденным мастером даже среди самых искушенных своих коллег…

…Эрик, не одеваясь, вышел из ванной, со вздохом облегчения рухнул на узкую кровать. Прикрытие прикрытием, но вкалывать приходилось по-настоящему, а инженер на военной базе с бумажками возится реже, чем с техникой, если, конечно, это путный инженер. Ничего против такой работы Эрик не имел, вот только поразмыслить обо всем виденном получалось исключительно по ночам, в дневной суете на это просто не было времени.

С этой базой, похоже, все было в порядке, насколько Эрик успел понять за те несколько дней, что провел здесь. Среди людей, ясное дело, кое-какие неуставные отношения наблюдались, новобранцев, как исстари повелось, шпыняли и «учили», но за рамки все-таки не выходили. Представители элиты держались так, как им и полагалось, с подчиненными людьми общались ровно столько, сколько требовалось по долгу службы, да и друг с другом вели себя подчеркнуто вежливо, безо всякой фамильярности, свойственной долго прослужившим вместе. Поначалу Эрик склонен был считать, будто это всего лишь спектакль, предназначенный для вновь прибывшего, но вскоре уверился в обратном: никто из элитников не играл…

Казалось бы, почти образцово-показательная база, нужно было поскорее заканчивать возню с оборудованием и отправляться дальше… Но это «почти» не давало Эрику покоя. Что-то было не так, это подсказывала ему интуиция, а ей он стал доверять с тех самых пор, как чудом вывернулся из-под того самого «случайно» упавшего контейнера. Тогда у него точно так же неприятно свербело где-то в позвоночнике, и, не начни Эрик озираться по сторонам, остались бы от него малоаппетитные ошметки.

Что же все-таки не так?

Эрик припомнил самое первое свое задание. На той базе все оказалось в полном порядке, но это он выяснил позже, а сперва был короткий приступ паники при виде типовых ангаров, который он подавил не без труда… Теперь он склонен был думать, что для начала его специально отправили в такое райское местечко (база располагалась неподалеку от Танагуры, личный состав не бесился от скуки, благо отпускали в увольнительные, так что серьезных неприятностей здесь не случалось), чтобы немного пообвыкся и уверился в собственных силах: ведь до того было всего лишь несколько месяцев суровой муштры. А за такое время из обычного инженера специального агента не сделаешь, и Эрик это понимал — как ни крути, ему только вдолбили самое необходимое, а дальше… Как получится. (А вот кто, как именно и чему именно его обучал, Эрик самому себе поклялся никогда и никому не рассказывать…)

Сложнее всего было свыкнуться с мыслью о том, что прикрытия, как такового, не будет. Его снабжали надежной «легендой» (биография вымышленных персонажей мало менялась от случая к случаю), а дальше Эрик волен был действовать на свое усмотрение. Никакой ежедневной связи с «центром», никаких отчетов: он не должен был вызвать ни малейшего подозрения. Докладывать предстояло по возвращению в Танагуру, тогда же за базу и брались всерьез в случае необходимости. Но — тоже крайне осторожно, стараясь не допустить утечки информации. И уж тем более никто и никогда не должен был связать недолгое пребывание на базе командированного Реда с возможными перетрясками ее личного состава в дальнейшем. Потому и швыряло его: сегодня база рядом с Танагурой, завтра — в другом полушарии. И пока вроде бы обходилось…