Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Рогами вышли сами члены Архисовета, но… среди них полно мужчин в возрасте, и тех, кто боевые техники не изучал. Да и Безымянный ужас может не обратить внимания на одного трансформировавшегося в боевую форму, но если их будет двое? Вдруг ринется сюда? Это безумцу, заявляющему право на трон, может быть всё равно, а остальным – нет. Но без боевой ипостаси не победить…

Так и получается, что одни силами не вышли, другие боятся.

Поэтому на дуэль Леонхашарта не вызывают, но говорить‑то не запрещено, говорить не страшно.

И на Леонхашарта обрушивается шквал возмущений‑осуждений‑увещеваний.

– Да как ты смеешь, мальчишка!

– Что ты о себе возомнил?!

– Это безответственно!

– Позор рода Мацабьеров!

– Кто‑нибудь, вызовите кого‑нибудь, пусть с ним что‑нибудь сделают!

А так как Леонхашарт равнодушно слушает и никому не отвечает, взбудораженные архисоветники и советники начинают переговариваться и друг с другом тоже, перекрикивая соседей – всё громче и громче. В шумный сумбур вливаются комментарии журналистов и их переговоры с начальством – опять же громкие, чтобы перекричать гвалт. Ещё и земля время от времени вздрагивает, прибавляя паники и нервов.

«Сумасшедший дом», – констатирует Леонхашарт, скользя взглядом по раскрасневшимся лицам.

За тылы он относительно спокоен. Ему не интересно, кто и что говорит сейчас в порыве эмоций, он следит, чтобы на него не напали внезапно, магией отслеживает пространство вокруг. Взгляд Леонхашарта цепляется за казначея Юнидатуса Тарота. Тот смотрит на него холодно, мрачно, и приподнятая верхняя губа обнажает один клык в намёке на презрение или оскал. Юнидатус Тарот ни с кем не говорит, хотя его соседи по скамейке аж побагровели от возмущения и криков.

Очередной удар Безымянного ужаса сотрясает мир.

Мгновение, и казначей приопускает ресницы, смыкает губы – вроде как демонстрирует смирение, но… Может ли смириться тот, кто долгие годы был теневым правителем Нарака и Архисовета? Леонхашарт в этом сомневается. Но поводов подозревать себя в агрессии Юнидатус сейчас не даёт, он даже смартфон не вытащил, чтобы связаться с кем‑нибудь или отдать распоряжения, как некоторые из его коллег.

Следующим, кто привлекает внимание Леонхашарта, становится Гатанас Аведдин: осунувшийся старик откровенно растерян, но во взгляде уже просвечивает, формируется что‑то нехорошее.

Именно Гатанаса Леонхашарт считает главной опасностью сейчас, потому что точно знает: Гатанас умеет по‑настоящему управлять своей магией, как и сам Леонхашарт.

Будто опомнившись, Гатанас встряхивает головой, стискивает зубы и подходит к основанию лестницы к трону. Его перемещение не остаётся без внимания, и постепенно гвалт стихает. Все ждут, что же скажет глава самого могущественного сектора из всех.

Дрожь землетрясения напоминает о взбесившемся чудовище.

– Ты должен спасти Нарак! – цедит Гатанас. От возмущения он кажется чуть выше и моложе, в глазах наконец формируются опасные искры. – Ты рождён, чтобы закончить мучения демонов, ты должен принять свою участь и отдать свою жизнь во благо народа, а не залезать на этот архаизм в жалкой попытке выжить!

Так‑то от Гатанаса ждут не гневных речей, а вызова, но что есть, то есть.

Выслушавший его Леонхашарт делает небольшую паузу и, убедившись, что аргументы исчерпаны, отвечает:

– Этот архаизм даёт право управлять Нараком, если удержать, конечно. Очень надеюсь, что ты прав, и я действительно рождён закончить мучения демонов. Но не выбранным тобой способом.

– И каким же? – язвительно отзывается Гатанас. – Предлагаешь сразиться с Безымянным ужасом?

– Да.

Ропот пробегает по ступеням амфитеатра.

– Он непобедим! – Гатанас аж задыхается от возмущения.

– Доказательства? – в противовес ему Леонхашарт сосредоточенно‑спокоен.

– Его никто никогда не побеждал!

– Великую Шааршем никто из живущих сейчас в Нараке не видел, хочешь сказать, она не существует?

Гатанас едва справляется с дрожью бешенства:

– При чём тут Шааршем?

– При том, что ты считаешь достойным доказательством аргумент «никто не видел – значит, это невозможно». Значит, так же утверждаешь, что и Шааршем не существует только потому, что никто из нас с ней лично не сталкивался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Леонхашарт осознаёт, что это грязный приём: путь закон не наказывает за неверие, но подобное обвинение может сильно понизить рейтинг Гатанаса в глазах многочисленных верующих, в числе которых и многие семьи архидемонов.

– Это Безымянный ужас! – под перешёптывания присутствующих чеканит не поддавшийся на провокацию Гатанас. – Он весь наш мир перетряхивает! Он непобедим!

– Тогда почему он сейчас торчит в Нараке, в котором почти не осталось магии, почему не может сломать печать между мирами и уйти в Эёран, если такой непобедимый? – Леонхашарт разводит руками. – Это существо не может справиться с тем, что сделали драконы. Это существо не смогло уничтожить демонов. Это существо почти досуха выкачало Нарак и при этом не может уйти. Оно не настолько всесильно, как кажется.

Заявление столь дерзкое и немыслимое, что никто не может ответить, даже Гатанас.

– Сам план Возмездия, – продолжает Леонхашарт, поняв, что первый шок окружающих прошёл, – подразумевает победу над Безымянным ужасом, пусть и не такую масштабную: вы собираетесь его обмануть и запереть в другом мире – значит, вы уже воспринимаете его не всесильным, а тем, кого можно победить хитростью. Так сделайте ещё один шаг и поймите: нужна настоящая победа, иначе наши потомки будут отбиваться от этого же чудища, когда драконы вернут его обратно, и так до бесконечности, пока оба наших мира не погибнут из‑за страхов и безволия их лидеров.

– Я не боюсь! – почти рычит Гатанас. – И мной руководит не страх, а здравый смысл! Мы слишком слабы, чтобы противостоять Безымянному ужасу, мы должны отправить его в Эёран и запечатать переход, только так мы спасём Нарак!

– Да, тысячелетия назад мы проиграли. Проиграли потому, что каждый был сам за себя. Но теперь у нас есть оружие, которого не было раньше. Есть опыт. Мы должны договориться с эёранцами и вместе объявить войну Безымянному ужасу.

– Ты сошёл с ума! – Гатанас аж отступает, смотрит на Леонхашарта во все глаза.

– Я просто вижу глубже и дальше, чем ты и любой другой демон. Это дар Шааршем единственной избранной паре мира. И если твои аргументы исчерпываются оскорблениями, и никто из присутствующих не собирается бросать мне вызов, самое время вам преклониться перед императором Нарака.

И опять его никто не вызывает на бой, нет. Протест выплёскивается в словах. Со своих мест поднимаются те, кто усидел во время прошлых потрясающих заявлений. Архисоветники и советники полным составом собираются покинуть зал заседания.

– Нет!

– Я не буду!

– Я ухожу!

– И сиди на своём троне!

– Это глупый закон, я не собираюсь…

В этот момент мир не вздрагивает, но по толпе пробегает волна судорожных движений, и все застывают, смолкают.

Ошарашенно молчат потому, что их броня словно окаменела, не позволяя шевелиться, идти к выходу, размахивать руками.

Растерянность проходит быстро, и все уже снова начинают кричать, как на птичьем базаре, но их доспехи, необходимые для защиты от выпускаемой магии, уже пропитаны магией Леонхашарта и начинают двигаться по его воле, выстраивая своих хозяев на ступенях.

Кричащие и пыхтящие, молча негодующие, перепуганные – советники и архисоветники на глазах у всего Нарака разом опускаются на одно колено и сгибают спины перед новым императором. Не минует эта участь и Гатанаса Аведдина с Юнидатусом Таротом, хотя этих двух Леонхашарт предпочёл бы не трогать, если бы не опасность явного проявления слабости в данный ключевой момент.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И хотя возмущённые возгласы слегка портят торжественность момента, всё равно общее коленопреклонение получается довольно эффектным.