ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ - ДЖОРДЖО ВАЗАРИ

Джироламо же этот родился в Вероне в 1472 году и в возрасте шестнадцати лет написал в церкви Санта Мариа ин Органо алтарный образ капеллы семейства Лиски, который, после того как он был открыт и установлен на свое место, вызвал у всех такое изумление, что сбежался весь город, чтобы расцеловать его отца Франческо и вместе с ним порадоваться. На этом образе изображено Снятие со креста со многими фигурами, и среди многих прекрасных горюющих лиц лучше всех Богоматерь и св. Бенедикт, весьма одобряемые всеми художниками.

На нем же он написал пейзаж и часть города Вероны, очень хорошо изображенные с натуры. Воодушевленный похвалами, которые ему приходилось слушать, Джироламо после этого мастерски расписал в церкви Сан Поло алтарь Богоматери, а в церкви делла Скала написал картину с изображением Мадонны и св. Анны, помещенную между св. Себастьяном и св. Рохом работы Моро и Каваццуолы. В церкви делла Витториа Джироламо написал образ главного алтаря по заказу семейства Дзокколи, а поблизости от нее на дереве образ св. Онуфрия для семейства Чиполли, почитающийся лучшим его произведением по рисунку и по колориту.

Написал он также в церкви Сан Лионардо дель Монте, в окрестностях Вероны, образ главного алтаря для семейства Картьери, большую вещь со многими фигурами, высоко ценимую всеми, в особенности за великолепнейший пейзаж. Однако одно обстоятельство, не раз повторявшееся и в наше время, заставило считать это произведение чудесным, а именно на этой доске Джироламо изобразил дерево с прислоненным к нему большим креслом, на котором восседает Мадонна, а так как это дерево, видимо, лавровое, сильно возвышается над креслом, за ним, между не очень густыми его ветвями, видно небо, настолько светлое и прекрасное, что дерево кажется живым, стройным и в высшей степени натуральным, почему не раз наблюдалось, что птицы, теми или иными путями проникавшие в церковь, слетались к этому дереву, чтобы на него присесть, и в особенности ласточки, гнездившиеся на балках кровли, а также и их птенцы, и это утверждали люди, в высшей степени заслуживающие доверия, в том числе преподобный отец дон Джузеппе Манджуоли, веронец, дважды состоявший генералом этого ордена, и человек святой жизни, который ни за что на свете не утверждал бы ничего, что не было бы в высшей степени достоверно, а также преподобный отец Джироламо Вольпини, тоже веронец, да и многие другие.

Также и в церкви Санта Мариа ин Органо, где он сделал первое свое произведение, Джироламо написал на одной из створок органа (другая была расписана его товарищем Франческо Мороне) снаружи двух святых жен, изнутри же – Вертеп, а потом написал на дереве алтарный образ, который находится насупротив его первого образа и изображает Рождество Христово с великолепно написанными пастухами, пейзажами и деревьями, но особенно живы и натуральны два кролика, так тщательно выписанные, что на них, кроме всего прочего, видна каждая шерстинка. Далее, на алтаре Св. Даров он на раме работы фра Джованни из Вероны написал три маленькие картинки миниатюрного письма. На средней изображено Снятие со креста с двумя ангелочками, а на боковых – шесть мучеников, по три на каждую картинку, коленопреклоненных перед Св. Дарами. Мощи этих святых покоятся в этом самом алтаре. Из них первые три – Канций, Канциан и Канцианел, племянники императора Диоклетиана, а другие три – Прот, Грисогон и Анастасий, замученные ad aquas около Аквилейи. Все эти фигуры, написанные как миниатюры, очень хороши, так как Джироламо владел этой техникой лучше, чем все другие его современники в Ломбардии и в государстве венецианском.

Джироламо украсил миниатюрами много книг для монахов Монтескальозо в Неаполитанском королевстве, несколько книг для церкви Санта Джустина в Падуе, много других для аббатства Прайа в Падуанской области и еще несколько для Кандианы, очень богатого монастыря регулярных каноников Сан Сальваторе. В эту обитель он самолично ездил на работу, на что он никогда не соглашался в других местах, и, находясь там, он научил первым началам искусства миниатюры преподобного Джулио Кловио, который был иноком этого монастыря и сделался потом величайшим из всех мастеров этого искусства, живущих в наше время в Италии. В Кандиане же Джироламо расписал миниатюрами лист с Kirye eleison Kirye eleison – Господи помилуй (греч.)- произведение редчайшее, и для этой же обители – первую страницу Псалтыри для хора и многое другое в Вероне для церкви Санта Мариа ин Органо и для монахов Сан Джорджо. Несколько других великолепных миниатюр он написал в той же Вероне для черных монахов Сан Надзаро. Но превыше всех других божественных его творений был лист с миниатюрой, изображавшей земной рай с Адамом и Евой, изгоняемыми из него ангелом, который преследует их с мечом в руках. Невозможно передать все неисчерпаемое и несравненное разнообразие деревьев, плодов, цветов, зверей, птиц и всего прочего, что изображено на этом поразительном произведении, заказанном преподобным Джорджо Каччамале из Бергамо, тогдашним настоятелем церкви Сан Джорджо в Вероне, который помимо многих других любезностей, оказанных им Джироламо, подарил ему шестьдесят золотых скудо. Впоследствии названный отец подарил эту вещь одному римскому кардиналу, состоявшему в то время покровителем этого ордена и показавшему ее в Риме многим синьорам, которые признали ее лучшей миниатюрой из всех когда-либо виденных.

Джироламо изображал цветы с такой тщательностью, и они получались у него настолько живыми, прекрасными и натуральными, что казались зрителю настоящими, а всякие маленькие камеи и другие резные камни он передавал так, что ничего более похожего и более подробного представить себе невозможно. В числе же его фигурок есть такие, как, например, на тех же камеях, которые не больше крохотной мурашки, но на которых тем не менее все члены их тела и все их мускулы так хорошо видны, что поверить этому может только очевидец. Глубоким стариком Джироламо не раз говорил, что он сейчас больше, чем когда-либо раньше, понимает в этом искусстве и знает, куда положить мазки, но что стоит ему взяться за кисть, как все идет кувырком, так как ни глаз, ни рука его больше не слушаются. Умер Джироламо в 1555 году второго июля восьмидесяти трех лет от роду и был погребен в церкви Сан Надзаро в усыпальнице сообщества св. Власия. А был он человеком в высшей степени порядочным, никогда ни с кем не пререкался и не ссорился и прожил свою жизнь, ни в чем не провинившись.

В числе прочих своих детей имел он сына по имени Франческо, который научился искусству у него и смолоду совершал чудеса как миниатюрист так, что даже Джироламо утверждал, что он в этом возрасте столько не знал, сколько знает его сын. Однако один из братьев его матери, человек очень богатый и бездетный, сбил его с этого пути, взяв его к себе и приставив к стеклодувной печи, которой он промышлял в Виченце. Потратив на это лучшие свои годы, Франческо после смерти тетки оставил всякую надежду и понял, что упустил драгоценное время, так как дядя его женился на другой и прижил с ней детей, и, таким образом, Франческо лишился наследства, на которое он рассчитывал.

И вот, вернувшись к искусству после шестилетнего перерыва, он, кое-чему подучившись, принялся за работу. Между прочим, он сделал большой деревянный шар диаметром в четыре фута, полый изнутри, а снаружи покрытый клеем из бычьих жил, замешенным так, что он достигал величайшей прочности и исключал всякую возможность поломки или каких-либо иных повреждений. После чего этот шар, который должен был изображать земную сферу, был тончайшим образом разграфлен и размерен под руководством и в присутствии Фракасторо и Берольди, редкостнейших физиков, космографов и астрологов, и должен был быть расписан рукой Франческо для мессера Андреа Наваджеро, венецианского дворянина и ученейшего поэта и оратора, намеревавшегося подарить его французскому королю Франциску, к которому он должен был отправиться в качестве посла своей республики. Однако Наваджеро, едва успев добраться до Франции на почтовых, скончался, и произведение это так и осталось незаконченным, а было бы оно вещью редчайшей, будучи выполненной рукой Франческо и по совету, и под наблюдением таких великих мужей. И так оно и осталось незаконченным, но, хуже того, то, что было уже сделано, получило в отсутствие

Франческо какие-то повреждения, какие точно не знаю. Тем не менее в этом поврежденном состоянии его купил мессер Бартоломео Лоники, который никогда не соглашался его кому-нибудь уступить, сколько бы его об этом ни просили и какую бы цену за это ни предлагали.

До этого шара Франческо сделал два других, меньших размеров, один из которых находится в руках Маццанти, архипастыря Веронского собора, а другой заполучил граф Раймондо делла Торре, ныне же им владеет его сын, граф Джованбаттиста, который им очень дорожит, так как и этот шар был изготовлен по размерам и при содействии Фракасторо, который был близким другом графа Раймондо.