Возрождение - Уильям Джеймс Дюрант

боролась с наступающей старостью. Вернувшись в Милан, он активно поддерживал французов против испано-германских войск в Италии; после французской катастрофы в Павии его дом был сожжен, а библиотека почти полностью уничтожена, включая латинский словарь, который он почти закончил. Он бежал во Францию, хорошо служил Чезаре Фрегозо, генералу доминиканцев, и был назначен епископом Агена (1550). В часы досуга он собрал 214 историй, которые написал за эти годы, придал им законченную литературную форму, прикрыл их легкую непристойность епископским отпущением и напечатал их в трех томах в Лукке (1554) и четвертом в Лионе (1573).

Как и в других новеллизациях, в «Банделло» сюжеты в основном сводятся к любви или насилию, а также к морали монахов, священников и монашек. Милая девушка мстит неверному любовнику, разрывая его на куски щипцами; муж заставляет свою прелюбодейную жену задушить любовника собственными руками; монастырь, преданный разврату, описывается с терпимым юмором. Некоторые из рассказов Банделло послужили материалом для захватывающих драм, как, например, Уэбстер взял из одного из них сюжет для «Герцогини Малфи». Банделло с чувством и мастерством рассказывает роман Ромео Монтеккио и Джульетты Капеллетти, живо передавая страсть их любви. Попробуем его в самом романтическом виде?

Ромео, не смея спросить, кто эта девица, приложился к ее прелестному виду и, внимательно рассматривая все ее движения, пил сладкий любовный яд, изумленно одобряя каждую ее деталь и жест. Он сидел в углу, где, когда танцевали, все проходили перед ним. Джульетта (так звали девицу) была дочерью хозяина дома и устроителя пира. И она, не зная Ромео, но видя, что он самый красивый и яркий юноша, какого только можно найти, была дивно довольна его видом и, нежно и тайком наблюдая за ним некоторое время, почувствовала не знаю какую сладость в сердце, которая привела ее в неописуемый восторг; Поэтому ей хотелось, чтобы он присоединился к танцу, чтобы лучше видеть его и слышать, как он говорит; ей казалось, что от его речи она получит столько же удовольствия, сколько от его глаз, которыми она все еще упивалась, глядя на него; но он сидел один и не выказывал ни малейшего желания танцевать. Все его занятие состояло в том, чтобы глазеть на прекрасную деву, а она не думала ни о чем, кроме как смотреть на него, и так они смотрели друг на друга, что, когда их глаза временами встречались, и вспыхивающие лучи взглядов одного и другого смешивались, они с легкостью понимали, что смотрят друг на друга с любовью; более того, всякий раз, когда их глаза встречались, оба наполняли воздух любовными вздохами, и казалось, они не желали ничего другого, как открыть друг другу в речи свое новорожденное пламя.27

Кульминация в «Банделло» более тонкая, чем у Шекспира. Вместо того чтобы Ромео умер до того, как Джульетта вышла из комы, она очнулась до того, как Ромео почувствовал действие яда, который он выпил в отчаянии от ее очевидной смерти. В своей радости по поводу ее выздоровления он забывает о яде, и влюбленные переживают несколько минут безумной радости. Когда яд начинает действовать, и Ромео умирает, Джульетта закалывает себя его шпагой.*

IV. СУМЕРКИ ВО ФЛОРЕНЦИИ: 1534–74 ГГ

Управлять государством в период его упадка легче, чем в молодости; уменьшение жизненной силы почти приветствует подчинение. Флоренция, вновь избитая Медичи (1530), безропотно подчинилась господству Климента VII; она радовалась, когда грубый тиран Алессандро Медичи был убит своим дальним родственником Лоренцино (1537); и, вместо того чтобы воспользоваться возможностью восстановить республику, она приняла второго Козимо, надеясь, что он проявит мудрость и государственную мудрость первого. Прямая линия Козимо-патриция теперь юридически угасла; младший Козимо происходил от брата своего старшего тезки Лоренцо (1395–1440). Гвиччардини прочил нового правителя, которому тогда было восемнадцать лет, в лорды в надежде стать силой, стоящей за троном; но он забыл, что юный Медичи был сыном Джованни делле Банде Нере и внуком Катерины Сфорца, а значит, в его крови было как минимум два поколения железа. Козимо взял бразды правления в свои руки и крепко держал их в течение двадцати семи лет.

В его характере и правлении смешались зло и добро. Он был настолько суров и жесток, насколько это могла продиктовать несентиментальная политика. Он не утруждал себя, как ранние Медичи, поддержанием республиканских форм и фасада. Он организовал систему шпионажа, которая проникала в каждую семью, и использовал приходских священников в качестве шпионов.29 Он принуждал к единодушию в исповедании религиозных убеждений и сотрудничал с инквизицией. Он был жаден до богатства и власти, использовал государственную монополию на зерно, облагал своих подданных непомерными налогами, сверг полуреспублику Сиену, чтобы сделать этот город, как Ареццо и Пиза, частью своих владений, и убедил папу Пия V дать ему титул великого герцога Тосканы (1569).

В качестве частичной компенсации за абсолютизм своего правления он организовал эффективную администрацию, надежную армию и полицию, компетентную и неподкупную судебную систему. Он жил просто, избегал дорогостоящих церемоний и показухи, строго распоряжался финансами и оставил сыну и наследнику полную казну. Порядок и безопасность, которые теперь поддерживались на улицах и магистралях, оживили торговлю и промышленность, которые пришли в упадок после многочисленных революций. Козимо ввел новые производства, например, кораллов и стекла; он пригласил и защитил португальских евреев, чтобы стимулировать развитие промышленности; он расширил Ливорно (Ливорно) как оживленный порт. Он приказал осушить болота Мареммы, чтобы избавить этот регион и близлежащую Сиену от малярии. Под его добросовестным деспотизмом Сиена, как и Флоренция, стала процветать как никогда раньше. Он использовал часть своих богатств на поддержку литературы и искусства без излишеств и дискриминации. Он возвел Академию дельи Умиди в ранг официальной Академии Фиорентины и поручил ей установить нормы тосканского языка. Он подружился с Вазари и Челлини, изо всех сил старался вернуть Микеланджело во Флоренцию и основал под своим отсутствующим председательством Арте дель Дисегно, или Академию дизайна. Он основал в Пизе (1544) школу ботаники, уступающую по возрасту и совершенству только падуанской. Несомненно, Козимо мог бы возразить, что ему не удалось бы добиться таких успехов, если бы он не начал с малого зла и железного кулака.

В сорок пять лет этот железный герцог уже был измотан напряжением власти