Сборник "Русские идут!" - Юрий Никитин

Он выхватил пистолет, выстрелил, успел увидеть как горлопан выронил микрофон и откинулся на капот машины. Полицейские машины с грохотом выстрелов окутались синеватым дымом. Пули со злым «пи-иннннь» стучали о столб, откалывало и кусочки чугуна.

Он выстрелил еще несколько раз, моментально сменил обойму. В плечо больно ударило, затем в ногу, еще раз в ногу, в бок... Он развернулся в ту сторону, выпустил всю обойму, со злой радостью видя, что ни одна пуля не прошла мимо: вскрикивали и падали после каждого выстрела.

Голову тряхнул страшный удар, словно в висок ударили бревном. Свет померк, Макс ощутил как подломились колени. Асфальт метнулся навстречу, скулу ожгло, в красном тумане он увидел серую поверхность, на которую брызнула струйка горячей крови.

Боковым зрением увидел огромные ноги бегущих к нему людей. Тяжелые ботинки выглядели гигантскими, а рисунок протекторов напоминал шины КАМАЗа, на котором начинал трудовой путь.

Он знал, что уже мертв, а они бежали и орали, ощетинившись стволами автоматов, помповых ружей, пистолетов, снайперских винтовок:

– Не двигайся!.. Застынь!...

Он раздвинул губы в жестокой ухмылке, они уже застывали, он чувствовал как немеет тело, как уходили жизнь вместе с выливающийся из него горячей кровью.

– Что... – прошептал он, – не нравится... а наших детей можно?.. В Сербии... школу?...

Быстрым шагом подошел немолодой человек, крутой, с квадратным лицом и стальными глазами, чем-то похожий на Ермакова. Вгляделся, спросил резко:

– Ты серб?

– Серб, – прошептал Макс. В сердце что-то лопнуло, он ощутил резкую боль, горлом пошла струя крови, он поперхнулся, закашлялся. – Как мой дед.. стал евреем... когда пришли немцы...

Человек зарычал:

– Отвечай, мать твою!

– Я серб, – прохрипел он чуть тише. – Но если... начнете бомбить Зимбабве... убивать тамошних негров... я завтра же... самым черным из негров.

Человек, перед которым почтительно застывали полицейские, посмотрел хмуро, бросил пару резких слов полицейским, отвернулся и пошел к машинам. Один из полицейских, офицер, сказал с ненавистью:

– Завтра ты станешь заключенным... ожидающим смертной казни.

Макс попытался улыбнуться, но мышцы мертвого лица уже окаменели. Он прошептал, не двигая губами:

– Казацкому... роду... нет переводу...

К нему потянулось несколько рук с хищно растопыренными пальцами. Последним движением застывающей руки было коснуться кнопки последней коробочки, упрятанной на груди.

Фреда толкнуло в спину, страшный грохот бросил его на машину с такой силой, что он перелетел через капот и растянулся на шоссе. В голове был грохот, в глазах плясало пламя, а когда он с трудом приподнялся, на том месте, где поднимали захваченного террориста, была глубокая и широкая воронка в асфальте, вокруг перевернутые и горячие машины, поваленные столбы и... от чего едва не вывернуло, клочья теплого окровавленного мяса, повисшего на проводах, столбах, разбросанного по асфальту и проезжей части на десятки метров.

Дмитрий побежал к гребню холма, оттуда можно окинуть взглядом всю домину... но с той стороны навстречу ему выбежало четверо в пятнистых зеленых костюмах. Дмитрий выбежал прямо на них, у всех четверых руках скорострельные автоматы, и каждый готов к выстрелу.

Как в замедленной съемке он увидел как стволы автоматов начали поворачиваться в его сторону. Он четырежды нажал на курок. По две десятых секунды на выстрел, быстрее пружина не может подать патрон в канал ствола, но эти люди жизнь мерят минутами, а то и часами: все четыре пули ударили в головы, в лоб и глаза, а одна угодила прямо в раскрытый для крика рот,

Они рухнули, разбрызгивая фонтанчиками кровь, но он уже несся длинными прыжками, со страхом чувствуя, что опаздывает, что все «каскадеры» опоздали, а имперская военная машина слежения если и выпускала их на какие-то мгновения, то ловила в свое сети мгновения спустя...

В небе кружили армейские вертолеты. Он на бегу увидел как в долину опустился транспортник. Оттуда выпрыгивали серо-зеленые фигуры и, пригибаясь, сразу же бросались в ближайшим кустам.

Потом, когда он перебегал поляны, видел как уже несколько вертолетов высадили десант, охватывая его со всех сторон. Это были не простые полицейские, не национальная гвардия, даже не морская пехота. На этот раз за ним пустили группу «Дельта», самое крутое подразделение, Если не считать, конечно, «красную бригаду» ВВС США. Но о «красной бригаде» нигде ни слова, а «Дельта» не сходит с экранов телевизоров. Он столько о ней насмотрелся, что теперь даже губы прыгали от волнения. Это как у молодого воина полян или древлян, который вместо равного себе противника вдруг увидел перед собой самого прославленного воина чужого племени. И боязно, и в то же время сердце стучит от ликования: если победит, то слава его взлетит до небес... Он карабкался по склону вверх и вверх. Уже шесть вертолетов высадили десанты, красивой такой звездочкой вокруг холма, но группы элитного спецназа выскакивали и, ощетинившись во все стороны автоматами, оставались на месте, ждали.

Дмитрий видел как офицеры переговариваются по рации, вокруг холма уже сомкнулось кольцо, потом еще одно, пошире, но у него есть еще около шести минут, прежде чем группа «Дельта» начнет уверенно и умело затягивать петлю, стараясь не потерять ни одного человека. Они были профессионалы, потому он знал каждый шаг: все учимся по одним книжкам, и еще они вымуштрованы выживать в любых условиях, добиваться своего с самыми минимальными потерями, а по возможности вовсе без них: на обучение и подготовку каждого спецназовца из «Дельты» было затрачено около двух миллионов долларов!

Когда прошло четыре минуты, он сделал рывок. Пот заливал глаза, сердце колотилось как у воробья, а ноги налились свинцом. Вершинка была уже близко, когда он услышал выстрелы. В двух шагах взвился песок, еще одна пуля ударила почти под ноги, остальные свистели высоко над головой: на таком расстоянии ни один стрелок в мире не попал бы из простой армейской винтовки даже в привязанного слона.

Он упал, руки смягчили падение, но больно ударился коленом. Выругавшись, одолел последние пять шагов, упал на вершинке, чувствуя себя голым и беззащитным, продуваемый всеми ветрами, распятый в телеобъективах спутников-шпионов, что сейчас показывают его на мониторах маленького и уязвимого.

С западной части холма приземлился последний из вертолетов, замкнув шестиконечную звездочку. Коммандос выскочили и, пригибаясь, сразу бросились к редким кустам, из-за который и начали просачиваться выше, перебегая от камня к камню.

Он несколько раз вздохнул, вытер пот. Сердце быстро вернулось к нормальному ритму. Не глядя, он нащупал рюкзак, пальцы скользнули вовнутрь, а когда вытащили то, за чем лезли, он уже не чувствовал себя слабым и беззащитным.

Пальцы сами, без участия сознания, сняли с предохранителя, в сознании отпечатался щелчок затвора, в патронник ушел первый патрон с крупнокалиберной пулей со сточенным наконечником и двумя кольцами. Еще семь поместились в патроннике, а остальные тускло поблескивали на солнце в ящике слева под рукой.

В оптический прицел он хорошо рассмотрел полковника, который руководил операцией, рядом с ним как привязанные держались два майора. Полковник, высокий и крепко сбитый, выглядел так, словно его выковали из одного куска железа, и хотя виски были белыми, Дмитрий не сомневался, что этот зверь в состоянии в рукопашной вырубить не одного супермена из своего элитного отряда.

Оба майора под стать: явно лютые бойцы, в то же время умелые и знающие командиры, Дмитрий чувствовал на расстояние их авторитет, их жестокую волю, а через оптический прицел успел рассмотрел суровые лица, жесткие складки у рта. С ними постоянно вертелись две-три лейтенанта, подбегали с сообщениями, докладами, выслушивали распоряжения и тут же выкрикивали в крухотные рации на запястье.

Глава 52

Фред вышел из машины в непонятном тягостном предчувствии. То, что террориста живым даже не попытаются взять, было ясно с самого начала. Он только надеялся, что террорист может потерять сознание от ран, а там схватят, подлечат, а затем уже вытянут все, что только удастся, но когда посмотрел на лица этих людей, по телу прошла дрожь. Это убийцы, патологические убийцы. Убьют с наслаждением, всаживая сотни пуль в уже мертвое тело, вбивая металл, кромсая пулями на куски, разбрызгивая кровь и разбрасывая лохмотья еще теплого тела. Террорист мог бы остаться живым, если бы эти решили, захватив его еще живым, сперва изрезать на куски, но Фред еще раз посмотрел на их дегенеративные лица, понял, что даже такая мысль для них слишком сложна: у всех интеллект бультерьеров, а это значит – догнать и уничтожить на месте.