Огни Небес - Роберт Джордан

Но какую бы проблему ни представляли мужчины, сейчас дело было в самой каюте. В ней пахло затхлостью и плесенью; хоть крохотные оконца распахнуты настежь, света в ограниченную стенами сырую тесноту они впускают мало. Ужатая — вот как можно охарактеризовать эту каюту. Маленькая, меньше фургона, и большую часть пространства занимала обстановка: прикрученные к полу тяжелый стол и стул с высокой спинкой, ведущая на палубу лесенка. К стене пристроен умывальник с замурзанным кувшином и тазиком и с узким пыльным зеркальцем, отчего каюта стала еще теснее. Довершали обстановку несколько пустых полок и крючков для одежды. В балки низкого потолка даже девушки почти упирались головами. И кровать оказалась всего одна, шире тех коек, на которых они спали в фургоне, но все равно тесная для двоих. Рослый Нерес должен был чувствовать себя тут как в ящике. Видимо, каждый дюйм свободного пространства этот человек отводил грузу и не мог поступиться ни пядью.

— В Самару он явился ночью, — бурчала Илэйн, скидывая с плеч узлы и пренебрежительно разглядывая капитанскую каюту, уперев руки в бока, — и отбыть хотел тоже ночью. Я слышала, он кому-то из своих людей говорил, что собирается плыть только ночами, чего бы ни хотели те... девки. По-видимому, плавание при свете дня его не очень-то радует.

Размышляя о локтях Илэйн и ее холодных ступнях, Найнив прикидывала, не лучше ли ей самой ночевать наверху, вместе с беженцами.

— О чем это ты?

— Найнив, этот человек — контрабандист.

— На таком корабле? — Сбросив с плеч узлы, Найнив водрузила торбу на стол и села на краешек кровати. Нет, на палубе она спать не станет. Пусть тут воздух плесенью отдает, но со временем каюта проветрится, а кровать хоть и узкая, зато с толстой периной. А судно и вправду покачивается самым неприятным образом, посему она не откажется от каких бы то ни было удобств. Не погонит же ее отсюда Илэйн. — Это сущая бочка. Нам повезет, коли до Боаннды за две недели доберемся. И одному Свету ведомо, сколько потом до Салидара плыть.

Никто из девушек не знал, как далеко находится Салидар, и пока еще не время раскрывать их цель перед капитаном Нересом.

— Все сходится. Даже название — «Речной змей». Какой честный торговец назовет так свое судно?

— Ну и что? Пусть даже он контрабандист! Не впервой нам их услугами пользоваться.

Илэйн возмущенно всплеснула руками; она всегда полагала важным подчиняться закону, каким бы дурацким тот ни был. С Галадом у нее куда больше общего, чем она готова признать. Значит, Нерес их девками обозвал? Вот как?

Второй неприятностью было место для остальных. «Речной змей» был пусть и широким, но все же небольшим судном, а на борту оказалось за сотню человек. Учитывая, что команде необходимо работать с веслами, со снастями и парусами, для пассажиров оставалось мало места. Не очень помогало и то, что беженцы держались как можно дальше от шайнарцев: похоже, вид вооруженных людей их еще долго пугать будет. Едва хватило места, чтобы всем сесть, а уж лечь и подавно никто не мог.

Найнив отправилась прямиком к Нересу:

— Людям нужно где-то устроиться. Особенно женщинам и детям. Раз у вас больше нет кают, вполне подойдет и трюм.

Нерес потемнел лицом. Глядя перед собой, куда-то в шаге влево от Найнив, он прорычал:

— В моем трюме ценные грузы. Очень ценные.

— Интересно, а таможенники на Элдаре есть? — ленивым тоном промолвила Илэйн, оглядывая лесистые берега. Река, окаймленная полосами высохшего черного ила и голой желтоватой глины, была всего в несколько сотен шагов шириной. — На одной стороне — Гэалдан, на другой — Амадиция. Может показаться странным, что вы пришли с юга с полным трюмом товаров и на юг же держите курс. Разумеется, согласно вашим документам, вы, наверное, уже уплатили все пошлины. Конечно, можно объяснить, что не разгрузились вы из-за беспорядков в Самаре. Я слыхала, такое оправдание принимают с пониманием.

Уголки рта шкипера двинулись вниз, он по-прежнему не смотрел ни на одну из женщин.

Вот потому-то он прекрасно видел, как Том растопырил пустые пятерни, резкий взмах, и вдруг между его пальцами закружилась пара кинжалов, затем один из ножей исчез.

— Просто практикуюсь. Главное, навыка не терять, — прокомментировал Том, почесывая вторым клинком длинный ус. — Мне нравится сохранять определенную... сноровку.

Рассеченная кожа на беловолосой голове и свежая кровь на лице, вкупе с запятнанной кровью дырой на плече и разрезами по всей куртке придали бы менестрелю злодейский вид в любой компании, но не в обществе Уно. В широкой, во весь оскал улыбке шайнарца было мало веселья, а длинный шрам и свежий кровоточащий порез на лице наводили на малоприятные мысли. Зло горящий багровый глаз на повязке казался почти добродушным.

Нерес зажмурился и сделал долгий, глубокий вдох.

Люки открыли, и за борт с плеском полетели бочонки и корзины, некоторые весьма увесистые, другие легкие, распространявшие запахи специй. Всякий раз, как река смыкалась над чем-то, Нерес болезненно морщился. Он обрадовался если так можно сказать, — когда Найнив указала, чтобы рулоны шелка, ковры и кипы тонкой шерстяной ткани оставили. Пока до него не дошло, что она собирается использовать все это для постелей. Если раньше лицо капитана было угрюмым, то теперь от его мины и в соседней комнате молоко скисло бы. Пока опустошали трюмы, Нерес не проронил ни слова. Когда женщины принялись ведрами на веревках таскать забортную воду и прямо на палубе купать детишек, Нерес, стиснув руки за спиной, ушел на корму. Он стоял там и смотрел, как река несет еще держащиеся на плаву бочонки.

В каком-то роде именно странное отношение Нереса к женщинам потихоньку начало сглаживать остроту язвительного язычка Илэйн. И Бергитте. Так виделось Найнив; сама же она, разумеется, вела себя как всегда. Нерес недолюбливает женщин. Если члену команды требовалось что-то сказать одной из женщин, то говорили они быстро, то и дело кидая быстрые взгляды на капитана, а потом торопливо возвращались к своим обязанностям. Стоило Нересу заметить, что какой-нибудь матрос, на миг оказавшись без дела, обменялся хоть парой слов с кем-то в юбке, как бедолагу настигал строгий окрик и новое задание. Поспешные замечания и ворчливые предостережения матросов не оставляли никакого сомнения в убеждениях Нереса.

Мужчинам от женщин одни убытки, дерутся они точно уличные кошки, все беды и неприятности — от них. Так или иначе, во всех и каждой невзгодах, обрушивающихся на мужчину, всегда виновата женщина. Нерес ожидал, что еще до первого заката половина пассажирок будет кататься по палубе, царапая и кусая друг дружку. А то еще примутся с командой заигрывать, и если из-за них драк не начнется, то раздоров точно не оберешься. Если б он мог навсегда всех женщин отослать прочь со своего корабля, то был бы, наверное, счастлив. А если б изгнал их всех из своей жизни, испытал бы неземное блаженство.