Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин

должен был обеспечить охрану дворца… Я и обеспечивал, клянусь, верно и честно! Но, выходит, я только думал, что обеспечивал…

Голова его поникла. Мрак смерил его недружелюбным взглядом. Мужик перед ним с простым честным лицом, в глазах – неподдельное отчаяние и стыд. Стыд человека, что обгадился на своем месте. Другое дело – не сумел бы сыграть на лютне, тут нет позора, но чтоб именно на своей службе…

– Ладно, – пробурчал Мрак капризно. – Те гады только и ждут, что я тебя пошлю навоз убирать… Двух зайцев сразу! И своего человека поставят, и ты моим врагом…

Начальник стражи воскликнул пылко:

– Врагом – никогда! Казните меня, Ваше Величество, виноват, но род Адертов всегда был предан трону.

Мрак сказал вяло:

– Ладно… Адерт. Это не твоя вина, что тебя обхитрили.

Вбежал врач, глаза распахнуты, на лице ужас. Мрак слабо приподнял ладонь:

– Остынь, остынь… Меня не ранили. Даже не поцарапали.

В распахнутые двери то и дело заглядывали. Дворец, как чувствовал Мрак, уже проснулся, полнится шумом, везде носится народ, все друг друга ловят, хватают, подозревают, а слухи распространяются, как дым при пожаре.

Вошли крепкие, обнаженные до пояса молодцы. Мрак сразу признал по их движениям и цепким взглядам придворных массажистов, отмахнулся:

– Нет-нет, все потом!.. Идите, ребята.

Врач пролепетал:

– Но я должен вас осмотреть…

Мрак рыкнул:

– Я сказал!.. Все идите… все.

Толкаясь, они бросились к дверям с таким чувством облегчения, что Мрак подумал: а не надо ли было всех их под нож? Или хотя бы перевешать… А то как-то не по-тцарски мягко.

– Эй! – крикнул он. – Адерт!.. Задержись.

Начальник стражи остановился возле самой двери. Плечи его обреченно повисли. Он медленно повернулся, на лице его было понимание своей судьбы.

Мрак поманил его пальцем, указал на роскошный диван напротив ложа:

– Садись. Да садись, садись!.. Вот что, тут решать надо быстро. Этих массажистов и лекаря отстранить от дворца и в покои больше не допускать. Понял?..

Начальник стражи сидел на краешке дивана как на иголках. Лицо его становилось то красным, то снова бледным, а иногда и вовсе синим. По лбу катились крупные капли пота, но вытереть не осмеливался, смотрел в глаза грозного властелина по-собачьи преданно.

– Как скажете, Ваше Величество!

– Не понял, значит, – констатировал Мрак. Объяснил: – Если кто-то и пытается совершить покушение на тцарскую особу, то лучше всего это сделать через тех, кто вхож в тцарские покои. Понял? Так что всех… к чертовой матери! Нет, вешать не надо, но найди им какую-нибудь работу. А сюда надо будет новых… Нет, это не к спеху. Сегодня и завтра вообще никого не надо. У меня после этого случая… волнение, понял? Я ж кровь увидел!.. Мне даже дурно как-то…

Начальник стражи встревожился:

– Может, все-таки врача?

– Не надо, – ответил Мрак слабым голосом. – Ты, Адерт, пока не суетись…

Начальник стражи сказал, заикаясь:

– Ваше Величество, умоляю… Называя меня именем нашего великого предка, давшего начало нашему роду, вы заставляете меня покончить с собой от глубочайшего стыда… Зовите меня мерзавцем, сволочью, негодяем, Аспардом в перьях, но только не упоминайте нашего предка, которого я так опозорил…

Мрак благодушно кивнул:

– Ладно, Аспард… это я так… от раздражения. Начинай работать, но уже по-новому, понял?

Аспард, если это в самом деле его имя, поспешно поднялся, низко поклонился. Нет, на морде облегчение, значит – с именем удалось.

Когда тот был уже у дверей, Мрак сказал вдогонку:

– И еще, Аспард!.. С этого дня ты вхож в мои покои. Понял?.. Молодец, хорошо нож бросаешь.

Осчастливленный Аспард едва не вышел, ничего не видя перед собой, прямо сквозь закрытые двери.

Едва за ним захлопнулась дверь, Мрак встал, быстро осмотрелся. Там, за дверьми, прозвучал строгий голос Аспарда, гоняет стражей, дает указания, но и потом Мрак слышал, как там устраиваются стражи, сопят, чешутся, готовятся коротать ночь дальше.

Так, в его спальне, к счастью, горят все светильники, ибо никакому костру не осветить дальнюю стену, даже вторую половину спальни, стены, все четыре, по большей части укрыты толстыми коврами. Ага, это он уже заметил… Такие же и на полу. Нет, на полу все же толще. Ноги медленно несли вдоль стен, уши ловили каждый шорох, ноздри бешено раздувались. Ага, вот здесь вроде бы что-то вроде слабенького дуновения. Или чуть-чуть воздух холоднее. Нет, огонек светильника рядом даже не колышется, ровный такой огонек, застывший, смотрит острием в потолок, но все же… обернуться бы волком, тогда бы сразу учуял, где и что, но пока рискованно. Неизвестно, кто может зайти.

Он оглянулся на дверь. Поколебался, кто знает, какие тут правила, взял кресло, засунул ножкой в петли, вроде бы не выпадет, после чего отступил, грянулся оземь. Толстый ковер спружинил, но Мрак очень уж старался, боль кольнула по всему телу, а мир сразу преобразился. Стены стали выше, цвета изменились, но главное – он видел вторую картину, очень яркую и четкую, что накладывалась на первую, дополняла, корректировала, исправляла… Он постоял, свыкаясь с переходом. Это человек видит только один мир, а волк – другой, привыкают, даже друг друга видят иначе, каждый по-своему, а вот он…

Ковер мягко пружинит под лапами. Запахи лезут в ноздри со всех сторон, надо убрать из носа все ароматы притираний, мазей, душистого масла, вот и здесь разлито и затерто, и здесь… и ловить только то, что тцар хранил в секрете от других…

Или кто-то хранит от тцара, добавил он про себя. Возможно, тцар знает только про тот ход, а про этот, что ведет куда-то из спальни, даже не догадывался?

Он несколько раз пробежался по всей гигантской спальне. В подозрительных местах останавливался, замирал, подолгу прислушивался. Мешало еще и то, что волчьи уши чувствительнее в десятки раз, он явственно слышал и разговоры стражей за дверьми, и уговоры конюха в темном дворе за окном, женский голосок игриво повизгивает, но куда важнее вот эта струя прохладного сырого воздуха…

Ударился об пол, перетек в человеческую личину и некоторое время приспосабливался из красочного мира запахов к скудному миру слабых звуков, но ярких красок. Ковер как ковер, но когда Мрак рванул за нижний край, отодрал с легким треском, там обнаружилась каменная стена. Снова ничего подозрительного, если не учитывать, что этот камень чуть прохладнее соседних. А если очень хорошо прислушаться, то можно поймать на послюненный палец едва заметную струйку свежего воздуха из неприметной щели…

– Это мне уже знакомо, – проворчал он. – Наконец что-то знакомое… Неужели начинаю обживаться в этом мире?

Массивная глыба поддалась нехотя.