Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

В глубине темноты Эмпиреев рваный край взрывной волны затронул сверхъестественные чувства совершенного разума. В одно мгновение болезненное и грубое вмешательство спутало все мысленные образы. Оно вызвало вспышки безумия, коснувшиеся разума и нарушившие его сосредоточенность. Удар потряс и отшвырнул разум, и несколько бесконечно долгих секунд он следовал в потоке налетевшей волны. Затем вспышка погасла, воздействие уменьшилось и исчезло, оставив после себя лишь порожденное им эхо. Там, где только что бушевали бури и стоял туман, все прояснилось и успокоилось.

Разум, вернувшись в первоначальное состояние, пронзил взглядом Имматериум в поисках источника возмущения. Как вспышка молнии может осветить ночной ландшафт, так и взрывная волна сделала видимыми просторы варпа, придала им определенность, чего не могли добиться никакие иные методы исследования. Внезапно проявились и стали заметными все скрытые ранее тропы. Неожиданно открылся путь, и на неимоверно большом расстоянии можно было различить еще тлеющий эпицентр взрыва.

Разум с величайшей осторожностью стал рассчитывать маршрут, чтобы добраться туда, и в каждой его мысли искрилось любопытство.

Гарро отложил электроперо и пробежал взглядом текст, изложенный на блестящей и гладкой поверхности электронного планшета. Затем он глубоко вздохнул, выпустив в холодный разреженный воздух обсерватории облачко белого пара. В помещении все было покрыто тонким налетом инея, стальную поверхность опор и обширные обзорные иллюминаторы украшали белые морозные мазки. Во время взрыва варповых двигателей многие системы, уже изрядно изношенные длительным бегством от Истваана, отказали совсем, и теперь условия жизни не поддерживались сразу на нескольких палубах «Эйзенштейна». Гарья запер надстроенную капитанскую рубку и перевел командный состав ко второму пульту управления, оставив верхнюю палубу на волю тьмы и холода. Фрегат медленно, шаг за шагом, превращался в замерзающую гробницу.

— Капитан. — Под свет далеких звезд, пробивавшийся сквозь замерзшее бронированное стекло, вышел Йактон Круз. — Ты меня звал?

Гарро показал ему планшет:

— Я хотел бы, чтобы ты это засвидетельствовал.

Натаниэль снял латную перчатку и прижал надетую на левый указательный палец командирскую печатку к сенсорному устройству на корпусе планшета. Прибор пискнул, узнавая уникальный рисунок кольца и генокод его владельца. Гарро протянул планшет Лунному Волку, и старый воин немного помедлил, читая то, что там написано.

— Хроники?

— Мне кажется, точнее это можно было бы назвать завещанием, выражением последней воли. Я описал здесь все заметные события, предшествующие нашему бегству из флотилии, и все, что случилось после. Необходимо оставить нашим собратьям подробные свидетельства, даже если мы не доживем до того момента, когда сможем передать все лично.

Круз фыркнул, но повторил все манипуляции Гарро и подтвердил записи в планшете прикосновением своей печатки.

— Готовишься к худшему. Сначала этот парень, Сендек, теперь ты? Гвардеец Смерти, строгий и непреклонный, не так ли?

Гарро забрал у него планшет и спрятал в бронированный сейф.

— Я только хочу исключить все случайности. Этот ящик переживет любой взрыв и вакуум, даже уничтожение всего корабля.

— А как же твои слова в капитанской рубке? Твое заявление, адресованное апотекарию? Или все это было игрой, капитан? Ты говорил, что мы выживем, а сам тем временем готовился совершенно к другому исходу?

— Я не лгал, если ты на это намекаешь, — вспыхнул Гарро. — Да, я верю, что мы увидим Терру, но от такой предосторожности никому не будет вреда. Таков обычай Гвардии Смерти.

— И все же ты предпочитаешь заниматься этим вдали от своих людей и доверился только Лунному Волку. Наверно, для того, чтобы не подрывать веру, посеянную тобой же в душах твоих воинов?

Гарро отвел взгляд:

— Возраст ничуть не притупил твою проницательность, Йактон. Ты прав.

— Я все понимаю. В такие времена человеку не остается ничего, кроме надежды. До… до Истваана мы могли искать поддержку у своих Легионов, у своих примархов. Сейчас каждый утешается, чем может.

— Вера в Императора по-прежнему остается неизменной, — сказал Гарро, отворачиваясь от звезд. — В этом у меня нет никаких сомнений.

Круз кивнул:

— Да, наверно, ты прав. Ты сделал из нас верующих, Натаниэль. Кроме того, эти хроники бесполезны.

— Как это?

— История рассказана лишь наполовину.

Иссеченное шрамами лицо Гарро осветилось улыбкой:

— Верно. Интересно, чем все это закончится?

Он прошелся по залу, хрустя тонкими пластинками льда.

— А твоя святая ничего тебе не говорила? — спросил Круз с легким оттенком осуждения в голосе.

— Она не моя святая, — отрезал Гарро. — Киилер… У нее бывают видения.

— Это возможно. Что ж, большая часть команды согласна с ней. Все больше и больше людей посещают ее проповеди на нижней палубе. Я думаю, итератор Зиндерманн не зря перенес их импровизированную церковь в более просторное помещение, неподалеку от оружейных залов — туда легче добираться.

Гарро обдумал его слова.

— Это ближе к внутренним помещениям. Там теплее и безопаснее.

— Капитан, там были замечены и космодесантники. Похоже, что твои отношения с этой женщиной придают законность ее деятельности.

Гарро посмотрел ему в глаза:

— Ты этого не одобряешь.

— Идолопоклонничество не в обычаях Империума.

— Йактон, я не вижу идолов. Я вижу лишь людей, которые посвятили свою жизнь службе Императору, как ты или я.

— Цели, — вздохнул Лунный Волк. — Вот чем все определяется, разве не так? В прошлом нам никогда не приходилось задаваться подобными вопросами. Перед нами всегда ставили определенную цель, исходящую от Императора, через примарха, к каждому космодесантнику. Теперь обстоятельства требуют от нас определяться самим, и мы раскололись. Хорус нашел свою цель в колдовстве, а мы… Мы ищем ее в божественности. — Он невесело рассмеялся. — Вот уж не думал, что доживу до этого.

— Если твоя нажитая с годами мудрость поможет отыскать другой путь, скажи мне об этом, — твердо произнес Гарро. — Мне пока помогает только этот способ.

Круз склонил голову:

— Я бы не осмелился, боевой капитан. Я поклялся тебе в верности и впредь буду следовать твоим приказам.

— Даже если ты с ними не согласен? Я видел неодобрение в твоих глазах тогда, на мостике.

— Ты позволил апотекарию уйти безнаказанным после всего, что он натворил. — Круз покачал головой. — Это оскорбление старшего офицера, и оно заслуживает взыскания. Гарро, он в гневе поднял на тебя оружие!

— В страхе, — поправил его Гарро. — Он на мгновение позволил эмоциям овладеть разумом. Он сам наказан своим поступком. Я не могу подвергать его еще одному наказанию.

— Твои воины вряд ли с тобой согласятся, — настаивал пожилой космодесантник. — Сейчас они видят в твоем поведении проявление снисходительности, но кое-кто может посчитать это слабостью.

Гарро отвернулся.

— Пусть считают. Брат Войен — лучший апотекарий из всех, кто у нас есть. Он мне нужен. Он нужен Дециусу.

— А, — кивнул Лунный Волк, — теперь мне ясно. Ты хочешь, чтобы парень выжил.

— Я больше не хочу терять своих братьев из-за этого безумия! — запальчиво воскликнул Гарро. — Остальная часть моего Легиона может погибнуть из-за предательства, но только не эти люди. Не мои! — Дыхание вырывалось из его рта плотными облачками. — Попомни мои слова, Йактон Круз. Я не допущу, чтобы Гвардия Смерти стала жертвой предательства и распада!

Старый воин посмотрел на свои силовые доспехи, до сих пор несущие на себе цвета Сынов Хоруса, и в его словах прозвучала неподдельная горечь.

— Удачи тебе в этом, брат, — тихо произнес он. — Что до меня, боюсь, этот момент уже наступил.

Поток энергии, направляемый в лазарет из других частей корабля, свидетельствовал о том, что изолятор продолжает функционировать. Гарро знал, что Войен настоял на перемещении почти всех раненых, кроме самых тяжелых больных, вглубь корабля, ближе к центру, где было более безопасно. Боевой капитан, проходя через палаты, не заметил присутствия апотекария — и ощутил некоторое облегчение. Несмотря на сказанные Крузу слова, поведение Войена на капитанском мостике все еще отзывалось болью в его душе, и пока он не испытывал желания снова встретиться с ним. Апотекарию было бы лучше некоторое время держаться на расстоянии.

Гарро прошел мимо раненого офицера, который дышал только при помощи механического устройства, и остановился у стеклянной стены изолятора. Соблюдая предосторожность, он надел шлем — на нем еще были видны следы ремонта, и кое-где требовалась покраска — и пристегнул его к шейному кольцу лат. Затем, тщательно проверив все соединения и узлы, он закрыл все замки боевых доспехов, чтобы предотвратить любую возможность проникновения внутрь опасной инфекции. Наконец Гарро прошел через герметичный шлюз и попал в изолированное помещение. За Дециусом осторожно и неторопливо ухаживал медицинский сервитор. Капитан тотчас заметил, что органические участки машины-слуги уже стали серыми от таинственной болезни. Согласно рапортам Войена, от смертельного яда, попавшего в рану молодого космодесантника с ножа Грульгора, два сервитора уже погибли. Дециус давно бы умер, если бы не усиленная природа организма космодесантника.