Сон в красном тереме. Том 2 - Цао Сюэцинь

человек пожилой, да к тому же его родственница, не удержалась, чтобы не приласкать Бао-юя, столь похожего на ее сына.

А госпоже Ван молодой Чжэнь так понравился, что она привлекла его к себе, стала с ним разговаривать и сразу почувствовала, что он умнее и опытнее ее сына. Она оглянулась на Цзя Ланя, и он тоже показался ей незаурядным, и хотя красотой он не мог соперничать с Бао-юем и с молодым Чжэнем, все же он не намного уступал им. Лишь Цзя Хуань по-прежнему казался ей грубым и неуклюжим.

Как только в доме стало известно о приезде гостя, вся прислуга прибежала посмотреть на него.

– Поистине удивительно! – говорили люди друг другу. – В том, что имена у них одинаковые, ничего особенного нет, но как могло случиться, что ростом и внешностью они походят друг на друга! Если б наш Бао-юй не был одет в траур, их бы и не различить!

Цзы-цзюань, глядя на них, задумалась. Она вновь вспомнила Дай-юй: «Как жаль, что барышня Линь Дай-юй умерла! Она, пожалуй, охотно пошла бы замуж за Чжэнь Бао-юя!»

В этот момент послышался голос госпожи Чжэнь:

– Наш Бао-юй стал уже совсем взрослым, и мой супруг просил господина Цзя Чжэна подобрать для него невесту.

Госпоже Ван, как мы говорили выше, Чжэнь Бао-юй понравился, поэтому она сказала:

– Мне очень хотелось бы позаботиться о вашем сыне! У нас в доме было четыре девушки, но две из них умерли, а третья замужем. Есть, правда, младшая сестра Цзя Чжэня, но она слишком молода и не подойдет вашему сыну. Зато одна из сестер моей старшей невестки Ли Вань вполне подходит. Вторую барышню Ли Вэнь уже просватали, а третья барышня Ли Ци как раз в пару вашему сыну. Через день я ее сосватаю… Одно плоховато: семья у нее не совсем состоятельная.

– Стоит ли упоминать об этом! – отвечала госпожа Чжэнь. – Разве дела нашей семьи обстоят лучше? Я даже боюсь, как бы они не отказали нам из-за нашей бедности!

– Ведь вашего супруга восстановили в должности, – заметила госпожа Ван, – теперь ваша семья снова будет процветать!

– Хотелось бы, чтобы ваше предсказание сбылось! – воскликнула госпожа Чжэнь. – Так, значит, вы будете свахой?

Как только Чжэнь Бао-юй услышал, что мать говорит о его сватовстве, он вышел и направился в кабинет Цзя Чжэна, чтобы продолжить разговор с Бао-юем. Цзя Чжэн в это время был там, и когда гость появился, между ними завязалась беседа.

Через некоторое время слуга из семьи Чжэнь подошел к дверям кабинета и окликнул Чжэнь Бао-юя:

– Господин, матушка собирается уезжать!

Чжэнь Бао-юй попрощался и вышел. Цзя Чжэн приказал Бао-юю, Цзя Хуаню и Цзя Ланю проводить его.

С того дня как Бао-юй повстречался с отцом Чжэнь Бао-юя и узнал, что скоро должен приехать в столицу и сам Чжэнь Бао-юй, он целыми днями мечтал об этой встрече, ибо думал, что в лице Чжэнь Бао-юя обретает друга. Он и не представлял себе, что даже непродолжительной беседы окажется достаточно, чтобы выявить расхождения во взглядах!

После отъезда гостя опечаленный Бао-юй вернулся к себе. Он ни с кем не разговаривал, был угрюм, и все чувствовали, что он раздражен.

– Чжэнь Бао-юй в самом деле похож на тебя? – спросила мужа Бао-чай.

– Только внешностью, – отвечал Бао-юй. – Но если судить по его рассуждениям, он слишком ограничен.

– Зачем ты порочишь людей! – возмутилась Бао-чай. – Как ты мог заключить, что он ограничен, если видел его всего один раз?

– Мы с ним долго беседовали, – отвечал Бао-юй, – и он увиливал от прямого и откровенного разговора. Я ничего от него не слышал, кроме рассуждений о «служебных делах» да о «преданности и почтении». Ну разве такого человека можно не назвать ограниченным?! И почему он уродился похожим на меня? Я думал, что он будет служить мне идеалом, а теперь я хотел бы отказаться от своей внешности, чтобы только не походить на него!

– Послушаешь тебя, и смеяться хочется! – сказала Бао-чай. – Ну как можно отказаться от внешности? К тому же рассуждения господина Чжэня вполне здравы, каждый мужчина должен стремиться возвыситься и прославить свое имя. Разве подобает мужчине думать только о своих собственных удовольствиях?! Мало того что ты сам не обладаешь достоинствами настоящего мужчины, ты еще обвиняешь других в ограниченности!

Бао-юй и так был недоволен беседой с Чжэнь Бао-юем, а слова Бао-чай совершенно расстроили его; он помрачнел, но промолчал и лишь усмехнулся. Бао-чай подумала, что сказала что-либо не так и он насмехается над нею, поэтому не придала значения его смеху. Она и не предполагала, что Бао-юй может снова заболеть.

Как ни старались Си-жэнь и другие служанки вывести Бао-юя из состояния оцепенения, все было тщетно.

Прошла ночь, а на следующее утро все заметили, что Бао-юй сделался таким же безумным, как прежде, во время своей болезни.

Между тем госпожа Ван решила поговорить с Цзя Чжэном о Си-чунь, так как девушка заявила, что хочет непременно постричься в монахини, и госпожа Ю не могла ей воспрепятствовать. Госпожа Ван видела, что Си-чунь находится в таком состоянии, что если не разрешить ей исполнить свое желание, она покончит с собой, если за ней будут следить даже день и ночь.

– Не знаю, что делали во дворце Нинго! – недовольным тоном произнес Цзя Чжэн. – Как могла наша семья дойти до такого позора!

Цзя Чжэн позвал Цзя Жуна, сделал ему выговор и велел передать матери:

– Пусть она поговорит с Си-чунь. Если та будет настаивать на своем, мы перестанем ее считать членом нашей семьи!

Цзя Чжэну и в голову не приходило, что, если бы госпожа Ю не пыталась воздействовать на Си-чунь, все, может быть, обошлось бы благополучно, но она донимала девушку, и та решила покончить с собой.

– Девушка всю жизнь не может жить дома, – сказала ей Си-чунь. – Если со мной случится то же, что со второй старшей сестрой Ин-чунь, я все равно умру и только доставлю огорчение старому господину и госпожам. Отпустите меня, считайте, что я умерла, – тогда я всю жизнь проживу в чистоте, и вы докажете мне свою любовь! К тому же я не собираюсь выходить замуж. Нам принадлежит «кумирня Бирюзовой решетки», я хочу быть в ней монахиней. Все, что у меня есть, можете взять себе! Очень хорошо, что монахини, служившие Мяо-юй, еще не ушли. Если вы позволите мне стать монахиней, вы сохраните мне жизнь; если не разрешите, мне ничего иного не останется, как умереть! Я следую своему собственному желанию, и когда вернется домой старший