Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И с дезертирами надо бороться.
Увы, бегство с фронта — это болезнь, бывшая и в Первую мировую, и в гражданскую, да и в Великую Отечественную…
— Да, а почему этим полиция занималась, а не военные? — заинтересовался я. — Дезертиров у нас контрразведка должна ловить и жандармы, а еще их непосредственное командование.
— Так ведь ваше величество, как всё получилось, — принялся объяснять Кутепов, — городовой Катяшичев в Люберцах у своей знакомой был. Любовница она, или ещё кто, я выяснять не стал. А эта женщина городовому и сообщила — мол, в заброшенном поповском доме какие-то мужики странные обитают, оружие у них видели. А уж дезертиры они, или кто — бог его ведает. Городовой в гражданскую одежду переоделся и пошел проверять. И впрямь — мужики с оружием, кто в полувоенной одежде, а кто в штатской. Катяшичев сразу своему начальству доложил, а те в Москву, полицмейстеру. Вот, полицмейстер и не стал турусы разводить, на военных дело перекидывать, а приказал мобильному отряду выезжать, да на месте и разобраться. Дескать — если охотники какие, то все в порядке, а нет, так на них и суда нет. Мол — справитесь, отлично, а нет — в Люберцах имеется запасной полк, начальство будет в курсе, поможет. В случае вооруженного сопротивления, по новому закону о военно-полевых судах, живых можно и не брать. Мобильцы приехали, предложили сдаться, а те пальнули пару раз. А в мобильном, даром что и язвенники есть, и с плоскостопием, а у двоих еще и хромота, но раздолбали.
Вообще-то, и городовой, и его начальство молодцы. И полицмейстер молодец, что решил взять ответственность на себя. А про «мобильцев» — ну кто такой термин придумал? Вообще нет слов.
— Но хоть кого-нибудь в живых оставили? — озабоченно поинтересовался я. — Допросить бы их. Одно дело — просто дезертиры, а если они диверсанты?
— Так целых пять живыми взяли. Мобильцы же не звери, понимают, что «языки» нужны. Вот, сейчас как раз и допрашивают. Я потом, как во Владимире губернатора арестую, в Москву наведаюсь, присмотрю. Если диверсанты — немедленно их Мезинцеву отдам, пусть работает.
— Молодцы ваши ребята, — ещё раз похвалил я ОМОН. — Всех отличившихся представьте к наградам.
— А к каким наградам-то представлять? — озабоченно поинтересовался Кутепов. — К медали «За усердие» или «За беспорочную службу»?
— Да ну, Александр Павлович, чего бы это? Ваши люди жизнью рисковали, а им награду, словно за выслугу лет? Представляйте всех отличившихся к боевым наградам. Всем нижним и унтер-офицерским чинам георгиевские медали «За храбрость». Если, как вы сказали, в мобильный отряд бывших военных взяли, то скорее всего у них уже какие-то георгиевские медали есть, а может и кресты. Пусть их начальство составит представление. А офицерам и полицмейстеру — на ваше усмотрение. Орденом святого Георгия жаловать не нужно, но Владимира с мечами и с бантом — вполне-вполне. А вот дежурных, водителей — тех можно и к медалям «За усердие» или к Анненской медали.
— Даже и непривычно, — покачал головой Кутепов. — Полицейским чинам и вдруг георгиевские награды? Что мне военные-то скажут?
— Да кто вам что скажет? А коли что-нибудь скажут, то вы им тоже скажите — дескать, хотите крестик? Тогда идите и уничтожьте вооруженную банду.
— Слушаюсь, ваше императорское величество, — бодренько отозвался довольный Кутепов. — Разрешите идти?
Ишь, совсем по-военному старик заговорил. И, похоже, что рад тому, что его ведомство заполучило пятьсот автоматов, а подчиненных наградили боевыми наградами. Меня давно покинули мысли о том, что пора смещать министра внутренних дел, хотя до этого пару раз собирался. Если большой начальник искренне радуется не собственным регалиям или чинам, а радеет за свое ведомство — такой начальник ещё послужит.
— Кстати, Александр Павлович, — остановил я готовившемуся выйти из кабинета генералу. — Почему бы вам не учредить собственную награду? Станете лично отмечать самых лучших. И городовых там, и прочих. Властью министра, без обращения к государю. Вы же присваиваете своим офицерам звания, верно? Теперь еще и медаль будет. Пусть она будет назваться… ну, допустим «За отличие по охране общественного порядка».
— За отличие по охране общественного порядка? — переспросил министр.
— Ну да, — подтвердил я. — Будет у вас ведомственная медаль. А можете еще учредить знак «Отличный полицейский» или «Почетный работник МВД» для чиновников.
Окрыленный Кутепов ушел, а я, оставаясь в кабинете подумал — а почему это министр внутренних дел не возьмет персональный поезд, а предпочитает ехать на обычном, пассажирском? Уж я бы против и слова не сказал. Но с другой стороны — война, график движения напряженный. Впихивать в этот график министерский поезд, давать ему «зеленую улицу» — перебор. Вот тут уже и мне могут доложить и нажаловаться. Так что, все правильно. Надеюсь, министр не поедет в общем вагоне?
Обязать, что ли, своих министров использовать самолеты для передвижения по стране? Нет, не стану. Кутепов — человек немолодой, да и Джугашвили тоже.
Если министр внутренних дел порадовал государя, то начальник КГБ огорчил. Опять-таки, ну как огорчил? В сущности, рабочий момент. Можно предполагать, что такую большую лодку как Россия станут раскачивать изнутри. Или все-таки это влияние извне?
Мезинцев принес мне прокламацию, созданную новой политической организацией, именующую себя «новыми социалистами».
Ничего нового для меня в ней не было, но тем не менее, увидеть строки о том, что «Российская империя — это тюрьма народов», знакомые мне из учебников истории моего времени, было странно.
И речь шла о том, что Россия должна не то «самораспуститься», не то «саморазвалиться». Мол — если государь не отпустит на свободу народы, томящиеся в неволе, то его это заставят сделать.
Ещё одна любопытная деталь. Автор, а может быть авторы, говорили о том, что России вообще и русскому человеку в частности присущ «великодержавный шовинизм», состоящий из идеологии господствующих классов нации, которая занимает доминирующее положение в государстве и официально объявляет свою собственную нацию основной нацией.
Что-то мне эти слова напоминали. И что-то, очень знакомое. Батюшки! Так это же работа Владимира Ильича Ленина. Если не ошибаюсь, «Рабочий класс и национальный вопрос». Предыдущее поколения студентов-историков, изучавшее помимо своей истории еще и Историю КПСС, говорят конспектировало работы Ленина и чуть ли не заучивало их наизусть. Про конспектирование верю, а вот про заучивание — не очень.
Помнится, в своей статье Владимир Ильич утверждал, что великодержавный шовинизм возник в эпоху образования колониальных империй, буржуазных национальностей и наций, многонациональных государств.
Владимир Ильич в этой истории не состоялся, как лидер пролетариата и творец пролетарской революции, а вот его идеи откуда-то взялись. Или — идеи носятся в воздухе, важно, чтобы кто-то их подхватил и оформил в письменном виде?
Вот и здесь, прокламация утверждает, что «Политика русской нации направлена на порабощение других наций, лишение их самостоятельности в различных сферах жизни. Политика императора Александра направлена на разжигание ненависти и вражды между народами, населяющими империю, травлю малочисленных народов».
Когда это я успел разжечь ненависть и вражду? И где логика? Если я, как император, заинтересован в существовании империи, то какой смысл разжигать ненависть и вражду между народами, населяющими мою империю?
Типа — разделяй и властвуй? Ага. Во вражде и ненависти нет ничего хорошего. Напротив, мне гораздо лучше управлять страной, где нации «притерлись» друг к другу. Разумеется, проблемы сосуществования останутся, как без этого? Фантасты часто пишут про инопланетян, и о том, как сложно понять землянам иномирцев. А легко ли понимает русский человек нравы и обычаи народов востока? Или, почему народы востока не понимают наших обычаев и традиций?
Какие там иномирцы, блин. На своей-то планете друг друга не всегда понимаем.
Отложив в сторону прокламацию, спросил:
— Что там ещё энээсы говорят?
— Энээсы? А, новые социалисты… Распускают слухи, что Германия и Франция вынужденно напали на Россию, потому что в первый же год своего правления император Александр создал армию чудовищной численности…
Вот это да! Армия чудовищной численности. Да у нас даже сейчас, в военное время, армия пока не вышла на четыре миллиона человек. То есть — на четыре процента населения, когда содержание армии не ложится тяжким грузом на плечи народа.
— Владимир Викторович, — перебил я Мезинцева. — Вы не связываете эти слухи с европейской пропагандой?
— Разумеется связываю, — хмыкнул начальник КГБ. — Новые социалисты чуть ли не один в один
