Сын Архидемона. (Тетралогия) - Александр Рудазов

– Охренеть, – снова сказал я. – А сколько тебе лет, кстати?

– Тридцать два. Я уже немолод.

– Да ладно, тридцать два – это не так уж много…

– Для человека – не так уж много. Но гоблины живут меньше.

– Насколько?

– Насколько… – вздохнул Цеймурд. – Меньше, чем люди. Они, конечно, тоже живут совсем недолго – лет пятьдесят–шестьдесят… изредка немного дольше. Если сравнивать с эльфами, гномами, цвергами, троллями, ограми… все они живут дольше людей. Но мы, гоблины, живем еще меньше. Раза этак в полтора меньше. Пятидесятилетний гоблин – это древний старик, до такого возраста доживают очень редко. Лишь считанные единицы доживают до пятидесяти пяти. И я слышал об одном–единственном гоблине, который перешагнул шестидесятилетний рубеж. По нашим меркам – настоящий Мафусаил. Легче встретить столетнего человека, чем шестидесятилетнего гоблина.

– Ого… Да, не позавидуешь…

– Еще хуже разве что гноллям, – пожал плечами Цеймурд. – Они седеют уже к тридцати годам.

– Угу. Ясно. Ариэль, а тебе сколько лет? – без всякой задней мысли спросил у эльфийки я.

– Ты хам, напрочь лишенный манер, – спокойно ответила она.

Глава 9

Вечереет. И холодает. Наша карета остановилась на берегу Житного озера. Места здесь тихие, спокойные, ночь тихая, звездная – отчего бы не разбить лагерь на открытом воздухе?

Особенно если учесть, что яцхенов, даже замаскированных, нежелательно светить на людях.

Житное озеро – одно из крупнейших озер этой Европы. Оно уступает таким гигантам, как Колхидское, Италийское или Бискайское озера, но все равно очень велико. Из него вытекает короткая, но очень полноводная река Мбона, несущая свои воды по землям гноллей и великой Скандии, а затем впадающая в Атлантический океан.

Северные и западные берега озера – высокие, скалистые, изрезанные крохотными заливчиками. А вот южный берег, вдоль которого мы едем, наоборот, низкий и ровный. Тут очень много островов – мелких, каменистых. Самый крупный – остров Пажитня, на котором расположен храм Благовещения, построенный почти триста лет назад.

Зимой в этих местах стоят лютые холода. Но Житное озеро очень велико, поэтому замерзает оно не полностью – в самом центре остается нечто вроде огромной проруби. К тому же тут часто бывают шторма, особенно осенью. Они здорово мешают судоходству – по Житному озеру проходит торговый путь, соединяющий Ингрию и Остсаксонию с Летувией и Пруссией.

Я взмахнул руками, делая мощный гребок, и вынырнул на поверхность озера. Крылья резко раскрылись, сбрасывая тучи брызг, и восходящий поток воздуха подбросил меня кверху. Вешу я чрезвычайно мало, поэтому взлетаю с неимоверной легкостью.

Воспарив над водной гладью, я хрипло взвыл. Не по какой–то причине – просто вдруг захотелось. Захотелось возвестить всему миру, что я здесь, что я жив, что я только что искупался и впервые за долгое время у меня хорошее настроение.

Интересно, как я смотрюсь со стороны? Как выглядит крылатый демон о шести руках, носящийся в закатном небе над холодным озером? Довольно готично, наверное. Жаль, некого попросить, чтоб сфоткали.

Точнее, попросить–то есть кого, только вот фиг с два мне эту просьбу исполнят.

Сделав пару виражей, я круто сложил крылья и снова вошел в воду. Яцхен – система уникальная, с равной эффективностью действующая в любых условиях. Крылья сложены треугольниками, перепонка обернута вокруг бедер, хвост вращается безумным пропеллером. Гребу с огромной скоростью, несясь прямо ко дну…

Тормозим! Дно Житного озера очень плоское, каменистое, глубина нигде не превышает тридцати метров. Если слишком сильно разогнаться, запросто можно врезаться башкой.

Мои сверхзрение и Направление одновременно подали сигнал. Левая верхняя рука рефлекторно метнулась в сторону, выплевывая семь длиннющих когтей. Насаженный на них, в руке забился жирный окунь. Первая добыча есть – продолжаем.

Через несколько минут я снова вынырнул на поверхность – с кучей насаженной на когти рыбы. Умение добывать подножный корм ученые «Урана» заложили в меня на уровне инстинктов. И при моем аппетите это отнюдь не лишнее.

Все–таки шесть рук – это очень удобно. В каждую по бутылке водки, а крыльями лететь. Чем не жизнь? Красота!

– И с полей уносится печаль, из души уходит грусть–тревога… – замурлыкал я, плавно приземляясь на бережок. – Привет.

– Привет, – меланхолично ответил Цеймурд, не отрывая глаз от поплавка. Он тоже пытается ловить рыбу. – С уловом тебя, пан демон.

– Угу. А ты–то что–нибудь поймал?

– Кое–что поймал, – пожал плечами гоблин, показывая рваный сапог. – Жаль только, ухи из этого не сваришь.

– Ну и завязывай. Тут клев плохой, рыбу надо долго прикармливать. Или гарпуном бить. Как вот я.

– Нет, я все–таки еще попытаюсь.

– Как знаешь, – не стал спорить я, уходя к общему костру. – Але, гараж! Ваша папа пришла, пожрать принесла!

– Я это не буду, – категорично отказалась Аурэлиэль, брезгливо глядя на бьющихся рыбин.

– Тебя никто и не заставляет. У нас демократия: хочешь – ешь, не хочешь – пшел на хрен.

– Полагаю, мне пора приступить к выполнению моих прямых обязанностей, – с разнесчастным видом вздохнула эльфийка. – Преподавать хорошие манеры демону… вот уж не думала, что докачусь до такого.

– Ну так уволься по собственному желанию, – хмыкнул я. – Я и сам тут не особо в восторге, между прочим. Примите добычу.

– Благодарю, пан демон, – коротко поклонился слуга, аккуратно снимая с моих когтей рыбу. – Поздравляю с удачной охотой. Желаете отведать ухи или прикажете поджарить?..

– Все равно, только давай быстрее. Я ужасно хочу есть, поэтому вы все в серьезной опасности.

Слуга снова поклонился, пятясь к костру. Я тепло подумал о принце Сигизмунде – персонал нам в дорогу отбирал лично он. И при кастинге в первую очередь оценивал крепость нервной системы – смогут ли эти ребята целый месяц прислуживать жуткому чудищу вроде меня?

Это ведь звездец что такое, если вдуматься – нормальному обыкновенному человеку бок о бок находиться с таким, как я. Тут далеко не каждый смогёт. Вон, пан Зовесима до сих пор не смеет взглянуть мне в лицо – жмется где–то там в тени, дрожит втихомолку.

А еще советник по иностранным делам.

Хотя ко мне довольно быстро привыкают. Рожа у меня, конечно, страхолюдная, зато характер просто золотой. Как правило, если человек перебарывает первый страх и соглашается отвлечься от внешности, мы вполне успешно ладим.

Ночевка на берегу озера. Красиво. Костер горит, кони сонно всхрапывают. Коням нужно отдыхать – они все–таки не железные, им эту карету до самой Италии тащить.