Сороковник. Части 1-4 - Вероника Горбачева

Какой-то кинжал в ножнах из тиснёной кожи. Это не моё. Впрочем, стоп. Моё!

Да, страсть Маги к кинжалам просто неистребима. Простой кухонный ножик, полученный мною от словоохотливого и радушного пастушка Жорки, заточен до микронной толщины острия, отполирован и снабжён соответствующим чехлом. Обычная деревянная рукоятка подработана, намечены выемки для пальцев, как раз под небольшую женскую руку. В общем, таким уже и неудобно сало резать, настолько он облагорожен.

А ведь он не просто прихватил мои вещички от Михеля, думаю растроганно. Ревизию провёл, подогнал под меня так, как счёл нужным. Вряд ли думал, что оружие мне ещё пригодится, скорее всего, сработала привычка — содержать подобные предметы в порядке. Порывшись в Магиных ремнях, выбираю тот, что пролезает в кулиски джинсов, цепляю кинжал… — нож, конечно, но в ножнах он и впрямь выглядит куда как благородно. Кажется, готова к выходу. Ни фига не умею пользоваться этим ножом как оружием, а всё же с ним спокойнее, кто знает, с кем или с чем столкнёшься на улицах города, который вот-вот может оказаться во фронтовой полосе.

Не забыв посетить «на дорожку» одно местечко, кидаю случайный взгляд на небольшое зеркало в ванной комнате. Да, матушка, ты здорово изменилась. И если бы сегодня к тебе вздумали обратиться так, как в первый вечер здесь, — «госпожа Амазонка!» — поправлять бы не стала. У тебя сейчас даже взгляд изменился, стал, как у Лориных девчат — бесшабашный, лихой — и цепкий одновременно. И погладиться ты дашь далеко не каждому.

…Ну, вот, здрассте-пожалуйста. Я тут, понимаешь ли, вооружена до зубов, в полной экипировке, а этот рыжий лопух уснул. Где сидел, там и завалился, облокотившись на стол, голову на руки уронив. Посох, как простая палка, сиротливо прислонен к скамейке. Хоть и жалко парня, но рассиживаться-разлеживаться особо я ему не дам, для чего-то он сюда прибежал, умученный? Впрочем, ежу понятно, за помощью. И как только узнал про меня? От кого? Откуда знает, где меня искать?

Вздохнув, снимаю с огня чайник, шарю по полкам в буфете. Нахожу небольшую мельницу для кофе, фарфоровую, с синим восточным орнаментом, с выдвижным ящичком для готового порошка. Ага! Ежели есть, чем молоть, значит, где-то рядом хранятся и нужные ингредиенты. И точно, натыкаюсь на жестянку с обжаренными зёрнами. Эй, парень, считай, что тебе повезло, и поспишь ещё немного, и кофею напьёшься, как барин. Отыскался и сахар, так что гуляем.

Пока радость и услада Востока настаивается, подкрадываюсь к окну сбоку, чтобы и улицу осмотреть, и самой не засветиться. По стеклу пробегает знакомая тёмная дымка: дом лишний раз старается напомнить, что всё здесь к моим услугам, и ежели хозяйка не хочет, чтобы её засекли — будет исполнено! Поэтому озираю окрестности, уже не таясь. Улица пуста. Но всё же, бедный Йорек, сдаётся, что используют тебя втёмную, ибо сам ты дорогу сюда не нашёл бы. Однако ты мне нужен, мальчик, а потому я тебя выслушаю и помогу по мере сил, честно, без дураков, только оглядываясь временами: не мелькнут ли из-за угла благородные седины некоего почтеннейшего старца… Впрочем, вряд ли Рахимыч, как называет его оборотник, будет охотиться за мной сам, несолидно; скорее всего, наладит помощников. Придётся держать ухо востро.

Паранойя, скажете вы? Перестраховка? Может, и так. Но бережёного бог бережёт.

Возвращаюсь к столу, с посохом в руках подсаживаюсь напротив спящего ведунчика. В кои-то веки мне выпал случай воочию взглянуть на настоящий магический предмет, грех упускать такую возможность — поглазеть, полюбоваться! Пусть парнишка ещё минут пять подремлет, ему они далеко не лишние.

Артефакт не похож на те, что изображаются на иллюстрациях к фэнтези: ни богатого вычурного навершия в виде какой-нибудь мёртвой головы или хитросплетённой конструкции со светящимся шаром либо клубком молний внутри, ни основания, заострённого в виде копейного острия — простой пастуший посох, чуть утолщённый книзу, сужающийся к загнутой верхней части. Вот только сделан он интересно — не из цельного куска дерева, а из… поворачиваю изучаемый объект тупым концом к себе… из трёх толстых лозин, похоже, или тонких стволов совсем молоденьких деревьев. Не как коса, сплетённый, а закручен тугой отполированной спиралью. На верхней части навершия-дуги одна из лозин загнута в крупное кольцо, а хвосты двух других образуют стилизованную вытянутую птичью голову с клювом и гребень. И вырезан на этой голове и зачернён хитрый птичий глаз.

Петух. Солнечный вестник. Вот почему, Йорек, с тобой маги огня возились, ты им в какой-то степени родственник.

Очень интересно, как любит говаривать дон Теймур, значит, ведун по второй специализации — маг-стихийник? Рассуждая логически, сколь в посохе три составляющих, должно быть место для трёх стихий, а умение владеть несколькими стихиями одновременно — это, уж вы меня извините, весьма высокий уровень для мага, далеко не дилетантский, однако в руках мальчишки этот посох, как уже известно, пока что чуть действеннее палки. Не справляется с ним Йорек, хоть тресни. Нет контакта. Иначе не сомлел бы тут, утомлённый бессонной ночью.

Да, думаю, что дело в этом. Нет контакта.

С уважением прислонив посох к столешнице, перегибаюсь через стол и тереблю рыжие кудри.

— Эй! Йорек, просыпайся!.. добрый молодец, — прибавляю неожиданно для самой себя. — Дело пытаешь, али от дела лытаешь?

И что это меня на фольклор потянуло? Да просто, когда приподнял этот мальчик голову и глянул простодушными чистейшими глазами, очень уж напомнил Иванушку-дурачка, что за чудом ходил. И откуда ковен набирает таких младенцев?

— Д-де-дело пытаю, — отвечает он серьёзно, а сам глаза протирает… говорю же, младенец! — Вы мне по-по-поможете, го-оспожа Ива?

— Ну, вроде накормить я тебя накормила, напоила, спать уложила… Баньки только не хватает, а так — будем считать, что формальности в порядке, — серьёзно говорю. Кофе хватает как раз на две больших кружки, пододвигаю ему одну, из другой отхлёбываю сама. Мимоходом отмечаю, что на роль Бабы Яги, вроде, ещё не гожусь — по возрасту, и это значительно повышает градус настроения; на Василису свет Прекрасную не потяну, так что побуду для него Василисой Премудрой. Тоже неплохо.

— Ну и что тебе, голубь, нужно? — интересуюсь в лоб. — С посохом твоим тебя помирить?

Он, подавившись, кашляет. Помотав головой, выдавливает из себя:

— Не-е. С ним уже ни-ичего не п-поделаешь. Се-еть у меня не вя-вяжется, го-госпожа Ива…

— Просто Ива, — прерываю. — Называй так, чтобы быстрее. И перестань краснеть, у меня два сотрудника таких, как ты, и нормально мы с ними общаемся. Не комплексуй. Что за сеть?