Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

я ударила его, он просто опустил глаза, обнял меня и утешил:

— Хочешь ругайся, хочешь дерись, но ты намокла, можешь заболеть.

Казалось, что это был удар по вате. Руслан совершенно ничего не чувствовал. А мне наоборот, на душе становилось всё невыносимее.

Увидев, как он протянул руку, чтобы раздеть меня, я отпрянула назад и оттолкнула его:

— Убирайся!

Мужчина опустил глаза:

— Ты хочешь продолжать скандалить?

Даже у самого доброго нрава есть свой предел. Но что с того?

Я поджала губы и посмотрела на него, вновь повторив:

— Уходи!

Руслан с мрачным лицом протянул свою длинную руку и прижал меня к себе, а другой рукой сжал мой подбородок и крепко поцеловал. Его движения были такими яростными, будто он собирался сожрать меня заживо.

Когда я подумала, что муж собирается поиметь меня, он отпустил меня и сказал тихим голосом:

— Прекрати все это? Хорошо?

Во мне накопилось слишком много эмоций, и мой гнев вырвался наружу из глубины моей души:

— Руслан, я сказала тебе выйти, выйти, ты что не слышишь? Ты оглох? — Сказав это, я встала и вылезла из ванны, начала хватать все вещи, что попадались под руку, и кидать в него.

Мужчина нахмурился, глядя на меня, но не уварачивался от летящих предметов, глаза его потемнели. Спустя время, видя, что я устала бить вещи, да уже и не осталось того, что можно было разбить, он посмотрел на меня и сказал низким голосом:

— Надеюсь, это все?

Я посмотрела на него в ответ, и на меня нахлынуло чувство бессилия.

Увидев, что я рухнула на пол в бессилии, Руслан любезно снял с меня промокшую одежду. Он обнял меня, снова опустил в ванну и вздохнул:

— Перестань скандалить, ладно?

Заметив, что я больше не взбудоражена и не совершаю никаких действий, Руся включил горячую воду, нашел гель для душа и банные полотенца из созданного мной хаоса, и положил их рядом со мной. Затем он молча вышел.

Я лежала в ванне, мой разум был в беспорядке, смерть Тимура была как гора, на которую я не могла взобраться. Чувство вины будет сопровождать меня до конца жизни.

Руслан был прав, он все это время всего лишь защищал своих родственников, заточив собственную жену.

Ошиблась я сама, я не думала своей головой, я сама не принимала решений. Руслан не знал причины смерти Людмилы, поэтому он не мог понять, почему Тимур ненавидел Веронику и почему он хотел убить ее и почему в конце концов покончил с собой.

Ошиблась я сама, я не была вместе с Тимуром в самое трудное время, когда он больше всего в этом нуждался, и я не дала ему никакой надежды, поэтому он решил уйти.

Спустя долгое время я вышла из ванной. На балконе спальни была гора окурков, нетрудно было догадаться, что их оставил Руслан. Больше я его не видела, поэтому не стала об этом думать, я просто переоделась, высушила волосы и уложила их, затем спустила своё уставшее тело на нижний этаж.

Когда тётя Лилия увидела меня, она немного растерялась и спросила:

— Госпожа, Вы уходите?

Я кивнула. Нашла у входа туфли и надела..

Глава 230. Ставшая врагом Вероника (часть 2)

Тётя Лилия посмотрела на меня и нерешительно спросила:

— Госпожа, уже немного поздно, на улице все еще идет снег. Почему бы вам не дождаться, пока господин не примет душ, и пойти вместе с ним?

— Не нужно!

Я вышла из гостиной и вдруг увидела двух телохранителей, стоявших у дверей, как швейцары, я окинула их холодным взглядом:

— Уйдите с дороги!

Оба телохранителя не произнесли ни слова.

Тётя Лилия уже поднялась наверх, чтобы позвать Руслана.

Я нахмурилась не в состоянии сдерживать свой гнев. Однако я не могла справиться с двумя сильными мужчинами. Они стояли неподвижно, преграждая мой путь.

Вскоре Руслан спустился вниз, он был одет в банный халат, с его коротких волос стекала вода. Увидев меня полностью одетой, он нахмурился:

— Куда собралась?

— Хочу выйти!

— Зачем?

Я была немного раздражена:

— На осмотр!

Он поджал губы:

— Я попрошу Виктора прийти, а ты возвращайся и отдыхай.

— Не надо! — ответила я. — Я пойду в больницу.

Тело Тимура увезли, у него не было родственников. Единственной, кто мог его похоронить, была Вероника? Но она определенно не хотела этим заниматься.

Это единственное, что я могла сделать для него.

Взгляд Руслана наполнился мраком, его губы сурово скривились:

— Что за болезнь ты собираешься лечить в больнице? Или это твой предлог, чтобы пойти и заняться похоронами Тимура?

Я посмотрела на него и усмехнулась:

— Тебе какое дело?

У него вырвалась холодная усмешка:

— Как ты думаешь? Эмилия, если ты устраиваешь скагдал, то ты тоже должна знать меру. Тетя сможет позаботиться о похоронах Тимура, в семье Архиповых есть и другие люди, кто сможет все уладить. Что ты собираешься делать? Обязательно доводить до того, чтобы ты и Тимур были предметом обсуждения всей столицы? Ты думаешь, что все так просто закончится?

На какое-то время я потеряла дар речи от его замечаний, свирепо посмотрела на него и, наконец, вернулась в дом.

Он последовал за мной, его голос немного смягчился:

— Я пришлю кого-нибудь, чтобы уладить все с Тимуром, ты…

Я резко остановилась, оглянулась на него и краем глаза увидела за его спиной винтовую лестницу.

Злость моя не утихала, я подняла руку и толкнула Руслана вниз. Он мог протянуть руку, схватиться за перила и устоять, но он просто замер на несколько секунд, отпустил руки и скатился вниз.

Хотя он выглядел жалко, но это все равно не сказалось на его красивом и благородном облике.

Я развернулась и пошла прямо в спальню, переоделась для сна и легла в кровать

Когда Руслан вошел, глаза его немного потемнели, в уголках рта и на лбу были пятна крови, ноги и локти тоже были в ссадинах.

Я посмотрела на него всего раз и отвела взгляд, затем равнодушно закрыла глаза, чтобы уснуть.

Руслан не был зол, но его глаза становились темнее, чем ближе он подходил ко мне. Он сел на кровать и сказал низким голосом:

— Вставай и наноси мазь!

Я молча открыла глаза и равнодушно посмотрела на него, затем снова закрыла глаза.

Он наклонился, приподнял одеяло, прижался ко мне своим стройным телом, его нос был у моего лба, голос был низким и сдержанным:

— Ты не сожалеешь?

Я сжала губы, не произнося ни слова. Сожалею ли я? Да!

Но я знала, что