Мириады миров - Коллектив авторов

Линтийцы, наученные горьким опытом… – Рэн оглянулся на Лэтэ, потом – на Турньолина, кинул быстрый взгляд на Ойму и пояснил: – Соэл, выручая нас с Юэль, посадил летуна прямо на жертвенную площадку. Линтийцы учли это и установили вокруг храма силовое поле.

В каюте сгустилось молчание.

– Что же делать? – запаниковала Лэтэ.

Никто не ответил. На глаза Лэтэ мгновенно навернулись слезы. Юэль почувствовала, что и у самой набухает ком в горле. Турньолин удрученно сопел, Рэн в бессильном гневе стиснул зубы, под внешним спокойствием Соэла угадывалась клокочущая ярость.

Ойма плавно повернула голову и впервые заговорила:

– Как совершается жертва?

Юэль перевела. Но долго еще не нарушалось молчание – никому не хотелось сообщать Ойме подробности. Наконец Юэль, запинаясь, выдавила:

– Спихнут в желоб… Желоб сомкнется, раздавит…

– Где этот желоб? – допытывалась Ойма.

Юэль и напрягаться не пришлось, чтобы вообразить храм. Он надвигался на нее, загораживая лица друзей, палубу, весь мир. Громоздкое основание из серого камня, на нем – гигантская статуя. Двухголовая богиня сидит на коленях, в руках сжимает плоскую чашу. Между ее головами – широкая площадка с глубокой воронкой. Там начинается желоб и оканчивается – над чашей. В чашу и хлынет кровь, когда…

Представить дальнейшее Юэль не осмелилась.

– Лестница внутри храма, – она едва различала собственный голос, хорошо, что Ойма слышала не слова, а посылаемые ей мысли, – лестница внутри статуи… Ведет прямо на площадку.

Ойма не двинулась с места, зато Юэль взвилась на ноги. Взвилась прежде, чем Ойма произнесла вслух:

– Тогда все просто.

Юэль вдруг обнаружила, что трое землян и галхасец, ничуть между собой не схожие, сделались как вылитые – от изумления.

В следующую секунду Ойма удивила их еще больше, задав вопрос:

– Сколько вы весите на Линтии?

– Вдвое больше, – откликнулся Рэн.

– По сравнению с Землей и Флорентиной, – добавил Соэл.

Спокойная улыбка тронула губы Оймы.

– Тогда все еще проще.

…Яхта «Неуловимая» приземлилась в секторе, отведенном для малых пассажирских кораблей. Близился вечер, две луны медленно поднимались над горизонтом, бледно-зеленое небо потемнело, приняв изумрудный оттенок. Розоватый свет прожекторов заливал космодром.

Выйдя из корабля, капитан поднес к губам браслет связи и произнес на всеобщем языке:

– Яхта «Тиан», Земля.

Рэн сомневался, чтобы на Линтии слышали о нем и «Неуловимой» – вряд ли Аграв живописал погоню за Соэлом во всех подробностях, тем более, что эта погоня закончилась неудачей. Но все же Рэн счел, что излишняя предосторожность не помешает и слегка слукавил. «Тиан» означала «неуловимая» – на языке кот-коххов.

«Будьте гостем,» – ответили ему, и капитан широким жестом пригласил выходить остальных. К счастью, на Линтии регистрировали только яхты, а не пассажиров.

Первой выпорхнула Лэтэ – золотисто-алое платье из шерсти кот-коххов не только удивительно ей шло, но укрепляло силы.

Следом появилась Юэль, одетая, подобно богатой линтийке: в короткие черные брюки, длинную сиреневую рубашку и золотистое покрывало, закрывавшее голову и плечи.

Юэль низко опустила накидку на лицо, не желая быть узнанной. Минувшие дни ее имя было у всех на устах. Еще бы!

Дерзкие галхасцы, не почитавшие Двухголовой богини, обратились через Справочную к жителям Линтии. Их сообщение облетело планету и взбудоражило жителей. Линтийская гражданка осмелилась взойти на корабль галхасского посла Турньолина, то есть, нарушив запрет, вступила на территорию Галхаса. За это ее ждала казнь.

Но худшей бедой оказалось то, что ослушницей была не простая линтийка, а Юэль. Именной этой девушке богиня подарила жизнь, позволив бежать с алтаря.

Линтийцы свято верили, что гибель Юэль навлечет несчастье на всю планету.

К галхасцам отрядили послов. Сулили любое вознаграждение – впустую. Линтийцы не унимались, и галхасцы потихоньку начали сдаваться. Вскоре они согласились отпустить девушку. В обмен потребовали простить оскорбителя богини, Соэла.

Три дня верховный жрец Линтии провел в храме, не принимая воды и пищи, ожидая знамения. На четвертый день он объявил Соэлу полное помилование.

Тем же вечером бурное ликование охватило линтийцев. Любимица богини, целая и невредимая, высадилась на Златке – это подтвердили полицейские Успешной.

Сейчас Юэль совсем не хотела привлекать к себе внимание. Как, впрочем, и Соэл. Он тоже избрал наряд богатого линтийца – черные брюки и свободную черную куртку. Широкие золотые браслеты на запястьях скрывали отсутствие рудиментарных отростков. Светлые волосы Соэл зачесал так, чтобы спрятать серебрящийся на виске диск «тихони».

Последней из корабля вышла Ойма – в сероватой одежде жительницы пустыни и просторном золотисто-алом плаще.

Миновав стеклянные двери, они попали в сияющий зал, заполненный выходцами с самых разных планет. Мелькали руки, клешни, крылья, щупальца, звучали разговоры на сотнях языков.

Пробравшись сквозь толпу, они достигли платформы, заняли места в вагоне поезда, и вскоре уже мчались по тоннелю, проложенному на дне озера. За окнами серебрились стайки рыб, выныривали из тьмы и так же быстро скрывались изваяния богини.

Оказавшись на поверхности, Юэль с Оймой свернули на Величавую аллею, а Соэл, Рэн и Лэтэ уселись в прозрачную кабину «летуна».

…Ресторанный зал утопал в цветах. Гирлянды пышных розовых ненаглядок тянулись между колонн, сиреневый линтийский вьюнок обвивал ножки столиков, прозрачные серо-голубые паутинники окутывали лампы.

Лэтэ прошла на террасу, коснулась перил, украшенных матово-белыми соцветиями туманных кустов. С террасы открывался великолепный обзор. Небольшой парк отделял башню ресторана от храма Двухголовой богини. Лэтэ долго разглядывала серый постамент, увенчанный исполинской статуей.

Рэн и Соэл безмолвно остановились рядом. Они уже видели эти чудовищные лица из ноздреватого камня, широкие губы, приплюснутые носы. Лэтэ на мгновение закрыла глаза и откачнулась назад. Потом снова выпрямилась, комкая и обрывая цветы с перил.

Желтая луна стояла точно над головой, сиреневая – медленно карабкалась по небосводу. Небо из темно-изумрудного стало черным. Внизу, на улицах вспыхнули огни, устремились к храму, точно огненные реки хлынули в долину. Началось шествие.

Рэн и Соэл подались вперед. Лэтэ посмотрела на одного, на другого. Рэн стиснул зубы, лицо его свело от напряжения. Соэл небрежно облокотился о перила. Улыбка его внезапно напугала Лэтэ.

Светильники на площади разом погасли. Привезли жертву.

…Ильтс знал, что должен умереть. Он обречен и нет спасения. Узкая каменная лестница вела наверх. Он неуклонно поднимался со ступеньки на ступеньку. Понимал: всякое сопротивление бесполезно, он приговорен. Жить осталось десять ступенек… Пять… Последняя ступень… Он на площадке. Теплый ветер ударил в лицо. Слева возвышалась уродливая каменная голова богини. Взгляд Ильтса скользнул по широким мясистым губам, приплюснутому носу, квадратному лбу. Затем Ильтс повернулся направо и увидел вторую голову из серого ноздреватого камня. Широко открытые глаза статуи были пусты и бессмысленны.

Посреди площадки зияло круглое отверстие желоба.

Ильтс понимал, что сейчас умрет.