Трилогия алой зимы - Аннетт Мари

было дело – может, в клаустрофобии, или его просто укачивало, – но Широ приходилось постоянно чем-нибудь угрожать Тэнгу, чтобы тот не вышел из машины. Прямо на ходу. И если бы не его полукоматозное состояние от ран, он и в самом деле попытался бы. Благо, Шион находился не так уж далеко.

Теперь Юмэю выделили переоборудованное хранилище рядом с землями храма, и он, в окружении своих карасу, быстро исцелялся. Широ оставался с ним, охраняя, пока Тэнгу уязвим.

Роли удивительным образом сменились. Когда Эми только познакомилась с Широ и Юмэем, Тэнгу был сильнейшим. Он множество раз спасал кицунэ, охранял его, когда тот был ранен. С последним витком онэнджу на руке Широ стал равен Юмэю, а теперь и вовсе взял на себя роль защитника.

И пока Сусаноо разыскивал остальных куницуками, а Широ был с Тэнгу, Эми попала в водоворот приготовлений к солнцестоянию. Ритуалы очищения, церемонии благословения и прочие дела поглощали все время. Ее искупали, привели в порядок от ресниц до кончиков ногтей, натерли щетками так, что покрытая лосьонами и присыпками кожа засветилась, подвергли массе глупых процедур по наведению красоты. Эми сомневалась, что, спустившись с небес, Аматэрасу оскорбится при виде неровных ногтей, но ее возражения никто не слушал.

Этим днем ей пришлось торчать в примерочной, где под нее подгоняли наряд для солнцестояния. Утром двенадцатого дня для процессии, что пройдет по землям храма, и последующей церемонии ей предстояло облачиться в великолепное фиолетовое кимоно.

Пожилые мико суетились вокруг, добавляя последние штрихи, а Эми с трудом сдерживала бушующие внутри чувства, злилась из-за своей слабости, бесполезности. Зачем она тут стоит? Изанами через несколько дней уничтожит мир. Почему никто ничего не делает?

Эми спрашивала у Широ, что дальше, и он ответил лишь, что надо дождаться Сусаноо. В том загадочном сне Аматэрасу упоминала, что Широ должен что-то передать остальным куницуками, однако он уходил от ее осторожных намеков так умело, что Эми в конечном итоге сдалась. Широ что-то от нее скрывал, и она не знала, что ей чувствовать по этому поводу.

– Что за гвалт? – спросила мико, недовольно цокнув языком. – Бегают по залу очищения как по детской площадке, надо же.

Эми прервала свой полный тревоги внутренний монолог и глянула на дверь, из-за которой доносились быстрые шаги и переполошенные голоса. А ведь обычно в зале было тихо, как в склепе.

Топот приблизился, дверь без стука распахнулась, и в комнату ввалился белый как мел сохэй.

– Госпожа, – выдохнул он. – В-вам нужно подойти.

– Что стряслось? – осведомилась Эми.

– Там, во дворе… гуджи Ишида в храме и… прошу, идемте! – Сохэй развернулся и выбежал обратно, махнув ей рукой.

Настороженность мигом переросла в самую настоящую тревогу, и Эми бросилась за юношей, проклиная тяжелое многослойное кимоно и распущенные волосы. У нее даже не было офуда. Что бы там ни напугало сохэя так сильно, Эми сомневалась, что сумеет справиться безоружной.

Он вел ее по коридорам почти бегом и постоянно нервно оглядывался, проверяя, идет ли она следом. Когда они добрались к выходу, там обнаружилась целая толпа. Каннуши, сохэи и мико сгрудились у закрытых дверей, словно хотели выглянуть наружу, но боялись коснуться тонкого барьера между ними и тем, что ждало снаружи.

– Кто они?..

– Не может же?..

– Почему они здесь?..

– Разойдитесь для камигакари! – провозгласил ведущий ее сохэй.

Люди подскочили так, словно их всех дружно ударили током, а потом удивительно быстро прижались к стенам. Громко стуча лакированными деревянными сандалиями в воцарившейся вдруг тишине, Эми прошествовала мимо сохэя к двойным дверям, и пара ближайших каннуши раздвинули створки.

На окутанный полумраком порог хлынул ослепительный солнечный свет. Когда зрение прояснилось, перед Эми предстал двор, и ее трепещущее сердце замерло. На мгновение она даже перестала дышать. А потом, расправив плечи, шагнула на ступени. Во рту пересохло.

Во дворе ровными колоннами стояли трое куницуками и семнадцать ёкаев.

Правую колонну возглавлял Сусаноо, облаченный в куда более изысканное сине-серое одеяние, нежели раньше. За его спиной выстроились шестеро незнакомцев: четверо мужчин и две женщины. Узумэ в роскошном зеленом кимоно с золотой вышивкой ожидала слева в сопровождении шестерки своих вассалов. А центр занимал Сарутахико. Самый высокий из присутствующих, широкоплечий и крепкий, глава куницуками источал власть одним своим видом. Его длинные темно-каштановые, почти черные волосы были забраны в высокий хвост. Величественное черное с бронзой одеяние заставило бы покраснеть от стыда любого императора. За спиной своего господина, на расстоянии – словно кого-то в их рядах не хватало, – замерли еще пятеро ёкаев.

Эми держалась спокойно, хотя чувствовала, как в воздухе потрескивает сила, как ее излучают сами ёкаи столь явно, что она буквально ощущала вкус их ки. Слуги храма теснились в дверях построек. Те, кому не повезло оказаться снаружи, сбивались в углы двора группами, словно так могли защититься. Они понимали, что в храм пожаловали отнюдь не смертные.

Когда Эми спустилась по ступеням и в одиночку приблизилась к Сарутахико, люди как будто задержали дыхание. Она же, мысленно паникуя насчет того, что совершенно не представляет, как глубоко нужно кланяться, остановилась в нескольких шагах от ёкаев и умоляюще глянула на Узумэ. Куницуками леса ободряюще улыбнулась, ее желтые глаза светились весельем.

Эми прижала ладони к бедрам и низко поклонилась. Наверное, ей стоило опуститься на колени, как перед Сусаноо и Цукиёми. Однако, пусть она человек, а Сарутахико – божество, Эми все же представляла в