Приглашение в зенит (авторский сборник) - Георгий Гуревич

Бхага сказал:

— Вот в этой истории вашей я окончательно потерял логику. Когда‑то солдаты нанимались в наемники, на риск шли, чтобы пограбить, ясная цель грабителя. В современных миллионных армиях солдаты не получают же ничего. Их просто мобилизуют поголовно, ничего не обещая, только убеждая, что жизнь отдать надо. Ну их обманывают… понятно; вы, люди, с готовностью поддаетесь на обман. Но что получают от победы властители? Ведь теперь уже и не полагается заводить гаремы, щеголять в короне и мантии, даже дворцы не принято строить. Современный властитель ходит в пиджаке, руки пожимает всем подряд, живет в казенном, по должности причитающемся доме. Одна жена, один дом, одежда простая. Ни удовольствия, ни чести от показа. Что осталось? Почет. Шепот за спиной: “Это тот самый, который! Это самый могучий!” Да ведь и не самый могучий, самый ли? Уже и силами помериться нельзя, сами знаете: в ядерной войне победителей не будет. Так что же у него есть, у властителя? Златолюбие скупого рыцаря: “В седьмой сундук, в сундук еще неполный, горсть золота заветного насыпать”. И ощущение власти: не трачу, но могу истратить. Не начинаю войну, но мог бы и начать. Возможно, кто‑нибудь с ключом или с шифром заветным, поглаживает заветные кнопки. “Не нажму, но могу нажать. И весь мир в тартарары! Могу!” А что, если нажмет как‑нибудь сдуру? Понимаешь ты, что останется тогда от вашей планеты?

— Ты же знаешь, что наша страна прилагает героические усилия, — напомнил я. — Вносят предложения, одно за другим, ведут энергично переговоры. В общем, до людей уже доходит, что ядерной войны Земля не переживет. А ты что скажешь, всеведущий, провидящий будущее? Начнется?

Бхага уклонился от ответа.

— Дьява, мой друг и консультант, считает, что вмешиваться не следует, пусть все идет своим чередом. Он твердит, постоянно твердит, в который раз повторяет, что вы, прямые потомки обезьян, слишком много животного сохранили в натуре, слишком много неразумного. Вот вооружались без счета, бомб накопили сверх меры. Кто‑нибудь где‑нибудь по ошибке или с пьяного куража нажмет кнопку, и мы с Дьявой получим великолепный полигон, не замусоренный жизнью. Некоторое время он будет радиоактивным, но мы же — боги — со временем не считаемся, для нас переждать сотню веков не проблема. За эти века мы обдумаем все досконально, учтем ошибки и спроектируем другой безупречный разум. Так предлагает Дьява. У него даже интересные наметки есть.

— Ну а ты как? Согласен?

Бхага тяжело вздохнул:

— Думаю, что Дьява рассуждает правильно, логика у него безукоризненная, но живое не поддается железной логике: плохо — хорошо, черное — белое. Вот и пророки ваши, судя по “Книге пророков”, все пытались отделить овец от козлищ, но это не получалось потому, что каждый из вас — овца и козлище в одном теле. Вы своеобразный вид, и были бы интересными партнерами при освоении вселенной. Лично я предпочел бы иметь дело с вами, непредсказуемыми, а не со штампованными копиями логичного Дьявы. Но вот запутался я с вашими противоречивыми чувствами, не знаю, за какую ниточку дергать.

И снова, переходя на торжественный тон Библии, Бхага продекламировал:

— “И было утро, и день, и вечер, и год, далеко не первый. И осмотрел Бог дела рук своих и сказал: “Это нехорошо!” И тогда призвал он обыкновенного человека, уже в могилу сойти готового, и вопросил его последним вопросом:

— Почему нехороши дела мои, человече? Что бы ты на моем месте сделал, смертный?”

Глава 7. ПРИКАЖИ!

Вели идти в твой дом просторный,

Я буду следовать покорно,

Я не отстану ни на шаг.

Скажи, что я твоя отрада.

Прекраснейший цветок из сада,

Я буду слушать не дыша.

Неси меня в руках могучих,

Я лягу, как тебе получше,

Тебя за шею обниму.

Внеси меня в свои палаты,

Я буду подчиняться свято,

Я все твои дары приму.

— Господи! — воскликнул я. — Господи, или, если разрешишь называть тебя, уважаемый Бхага. Я очень благодарен, что ты не кичился передо мной, разговаривал, как человек с человеком, несмотря на твое почти всемогущество, почти всезнание, явное надо мной превосходство. Но уж коли ты спрашиваешь моего мнения, я скажу одно слово: “Прикажи!” Я в твою божественность не поверил, но люди на Земле верят, большинство, даже подавляющее большинство, считают, что есть на небе кто‑то мудрый и справедливый, за все отвечающий, все заранее предусмотревший. Так сотвори какое‑нибудь чудо для убедительности и продиктуй новые заповеди, не десять, а сорок, сто сорок, четыреста сорок. И не одни только запреты: “Не убий, не укради, не пожелай ни жены, ни вола, ни осла!” Дай указания: “Делай так, и так, и вот так!” Верующие послушаются.

Бхага усмехнулся в усы… кажется, горько усмехнулся, под усами трудно было разобрать. Но в голосе его явно слышна была ирония.

— Ты правильно сказал, человече: люди хотят, чтобы на небе был авторитет, принимающий за них решения, верят, что есть такой авторитет, сами за себя решать не берутся, друг друга не почитают. Все верно, но есть тут одна сложность. Верующие охотно слушаются богов, когда им приятно слушаться. А если неприятно, очень даже сомневаются… начинают подозревать, что это не я им приказал, а нашептывал Дьява.

Вот ты, например. Ты упорный атеист, ты в мою божественность не веришь, но в могуществе убедился. Поверил, выслушав мою историю, что я желаю вам, людям, добра. И вот представь себе, я скажу тебе: “Друг мой, для спасения человечества нужно, чтобы ты сейчас же прыгнул отсюда на землю без парашюта”. Пожалуй, ты даже прыгнешь. Решишься. Понадеешься, что я передумаю, удержу тебя, как Ягве–Иегова удержал руку Авраама, которому он приказал (очередная клевета на богов!) принести в жертву своего собственного сына Исаака. Понадеешься, что я передумаю, пошлю тебе вдогонку архангела, чтобы подхватить и спустить благополучно на зеленый лужок. Хорошо, изменим условия опыта. Я предлагаю тебе взять топор и для спасения человечества отрубить себе руку. Правую. И вот уже ты колеблешься. Рубить больно. Жить калекой противно и трудно. Почему же это нужно человечеству? Ты начинаешь сомневаться: “Полно, Бог ли придумал такое изуверство? Едва ли Бог этот Бхага, Бог такое не затеял бы. Человек — образ и подобие божие; божественное подобие надо чтить. Человек без руки уже не подобен Богу. Руку рубить противоестественно, это святотатство”.

Бог внушил, Бог просветил, Бог повелел… то, что мне хочется. Лучше всего, если нашлась цитата в Священном писании. “Ура, вы же видите, сам Бог за меня!” Если же не нашлась, если перетолковать текст никак нельзя, есть и добавочная уловка: “В моей голове родилась идея, это Бог подсказал ее мне! Бог внушил, Бог озарил!”