Сочинения в трех томах. Том 1 - Майн Рид

с ней! Как стремилось мое сердце получить хоть какой-нибудь знак, что я узнан! Но я не смел открыться ей, не убедившись, что она будет мне рада, что нежные узы, связывавшие нас, еще не порваны и не ослабели.

По мере того как я приближался, надежда, что мне удастся поговорить с Лилиен, все возрастала. Она, по-видимому, не собиралась бежать от меня. Я подошел ближе и готов был уже заговорить, когда раздавшийся сзади резкий голос помешал мне.

Глава XCVI

ЗЛОБНАЯ ДУЭНЬЯ

— Бог ты мой! Что ты так долго возишься? Почему до сих пор не несешь воду? Ты же знаешь, что масса Холт и масса Стеббинс хотят кофе!

Я быстро обернулся на звук этого голоса. Передо мной была толстая мулатка. Ее засаленное платье из пестрой кисеи было отделано яркими лентами. На голове красовалась клетчатая повязка. Голос женщины и слова ее произвели на меня самое отталкивающее впечатление. Но, когда я увидел, с какой злобой смотрит она на Лилиен, упершись руками в бока, моя неприязнь еще усилилась, тем более что ее, как видно, разделяла и Лилиен. Я заметил, что личико моей любимой омрачила какая-то тень.

— Слышишь? Что ты тут возишься? Живей набирай воды, а то, смотри, попадет тебе!

Угроза? И Лилиен повинуется!

— Я сейчас, тетушка Люси! — испуганно откликнулась девушка, торопливо зачерпывая ведром воду.

Я ожидал, что после такого короткого ответа мулатка удалится, но, к сожалению, ошибся. Услышав слова Лилиен, она обошла меня и быстро засеменила прямо к ней. Ее маленькие заплывшие глазки пылали яростью. Лилиен, явно испуганная, замерла на месте, ожидая приближения толстухи, которая сразу начала визжать.

— Какая я тебе «тетушка Люси».? Попробуй только скажи это еще раз, так я глаза тебе выцарапаю! Я тебе выдеру и волосы, которыми ты так хвастаешь! Они, видите ли, золотые! Соломенные они, а не золотые!

— Я не знала, что это вам обидно, — кротко ответила девушка. — Ведь вас так называет мистер Стеббинс.

— Тебя не касается, что делает масса Стеббинс! А ты меня так называть не смей!

Возмущенный грубостью этой ведьмы, я с трудом поборол желание сбросить ее в воду. Но это значило бы провалить все наше дело.

Я заметил, что Лилиен была напугана, как будто мулатка имела над ней какую-то власть. Вероятно, Стеббинс поручил ей следить за девушкой. Однако мне удалось подавить свой гнев и помолчать. Очень скоро я был за это вознагражден.

— Ну, что ты сидишь, уставившись в воду? — продолжала мулатка. — Уж не думаешь ли увидеть там его тень?

— Чью тень? — удивленно спросила девушка.

Я затрепетал, ожидая ее ответа.

— Господи Боже мой! Не видела я, что ли, как ты писала его имя в своей книжке или как чертила ему письмо на песке в нашем лагере на Арканзасе? Ты же ведь выцарапываешь это имя всюду, даже на сундуке в фургоне массы Стеббинса. Смотри, как бы он этого не заметил!

Я готов был бы отдать свою лошадь за то, чтобы взглянуть на книжку или на сундук, о которых шла речь. Но удача мне не изменила — в следующую минуту все мои сомнения были рассеяны.

— Ты думаешь, что никто, кроме тебя, не умеет читать? — насмехалась мулатка. — Или никто не знает, что означают эти буквы «Э» и «У»? Разве это не значит «Эдвард Уорфилд»? Ведь так, кажется, его зовут, а?

Девушка не отвечала, но ярко-алый румянец разлился по ее щекам, и я следил за его появлением с тайным восторгом.

— Да — да! — не отставала мучительница. — Можешь любоваться его тенью в воде. Самого Эдварда Уорфилда ты никогда не увидишь, никогда, что бы ни случилось.

Личико Лилиен потемнело, так как, видимо, последние слова причинили ей боль, но это только увеличило мою радость.

Девушка что-то прошептала, но я не разобрал ее слов. Мне показалось, что они не были обращены к мулатке, что это был просто вздох горя. Но та, видимо, и не ждала ответа, потому что вдруг повернулась и заковыляла к лагерю. Когда она проходила мимо, я наклонил голову, боясь, что ей вздумается рассматривать мое лицо, тогда как мне нужно было, чтобы она скорее убралась отсюда, но мулатка не проявила особенного любопытства, а только грубо расхохоталась, оглянувшись на меня. Вслед за ней, шагах в десяти, шла Лилиен, сгибаясь под тяжестью ведра. Ее длинные золотые волосы почти касались земли.

Я уже наметил план действий. У меня больше не было причин скрываться — я узнал то, что так жаждал узнать. Я решил сообщить Лилиен о своем присутствии, но слово или неосторожное движение могло вызвать удивленный возглас, который привлек бы внимание находившихся поблизости людей. Во время вышеописанного разговора я, не теряя времени, вытащил из кармана листок бумаги и набросал на нем всего два слова. Этот листок был оторван от памятного для меня письма, хранившегося в записной книжке. На одной его стороне были начертанные рукой Лилиен дорогие для меня стихи, нежные строки которых все эти месяцы, не переставая, звучали в моем сердце.

На обратной стороне листка я однажды набросал ответ в надежде, что он когда-нибудь попадет в руки той, кому предназначался. Теперь я решил, что эта минута настала. Вот он:

К Лилиен

Напев твоих стихов проник Мне в сердце, нежностью чаруя, И каждый час и каждый миг Их строки дивные твержу я.  Они всегда со мной, и мнится — Сочувствуя моей судьбе. Ручьи, деревья, пчелы, птицы Поют: «Мечтаю о тебе!» Вдруг мысль мне сердце обожгла: