Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Ты чего-то недоговариваешь, — произнес он.

Кефру помотал головой:

— Я не знаю, о чем ты, хозяин.

— Я сужу по тому, как старательно ты избегаешь моего взгляда, — холодно сказал некромант. — Не оскорбляй меня жалкими попытками отговориться, Кефру. Это глупо.

Плечи юного жреца задрожали. Он немного помолчал, собираясь с мыслями, поставил деревянный поднос и выпрямился.

— Я боюсь, что ты становишься слишком дерзок, хозяин, — сказал он. — Тхутеп не слепец и не дурак. Исчезновения привлекают все больше и больше внимания. Твои так называемые союзники дюжинами хватают людей на улицах для твоих ежемесячных ритуалов…

— Архан и остальные должны познакомиться с зачатками искусства некромантии, чтобы быть для меня полезными, — прорычал Нагаш, пресекая дальнейшие объяснения, — а проклятие требует очень много силы, чтобы поддерживать его все время оборота луны. — Некромант раздраженно поерзал на троне. — Энергия исчезает слишком быстро.

— Но риск… — начал Кефру, беспомощно разведя руками. — И союзники твои стали чересчур дерзкими. Хватают первую попавшуюся жертву, а у многих есть семьи, и их исчезновение замечают. Я точно знаю, что люди ходят в храмы и требуют официального расследования. Это только вопрос времени — рано или поздно богатый купец или несколько скорбящих семей заплатят жрецам достаточно, и те всерьез этим займутся. А уж потом пройдет совсем немного времени, и все дойдет до царя.

— И что? — рявкнул Нагаш. — Мы последние три года постепенно лишали царя власти. Знатные семейства почти вымерли, и мои люди контролируют все жизненно важные функции города. Я вот думаю, что пора придумать способ повернуть расследование нам на пользу и представить жрецов как толпу продажных, сующих нос не в свое дело болванов. — Тут Нагаш увидел, как побледнел Кефру, и сильно подался вперед. — Ага. Теперь я понимаю, в чем дело. После всего, что мы узнали, после всего, что сделали, ты до сих пор боишься жрецов!

— Нет… нет, они тут ни при чем, — заикаясь, ответил Кефру. Его землистое лицо исказилось от страха. — В этом мире я не боюсь никого, кроме тебя, хозяин, но как же быть с богами? Мы обманывали Джафа и Усириана, лишив их не одной дюжины человеческих душ. Должно быть, гнев их воистину велик.

— И все-таки они ничего не делают, — презрительно бросил Нагаш. — И знаешь почему? Потому что мы восстали, чтобы лишить их власти. Мы постигаем тайны жизни и смерти, Кефру. А если не останется страха и угрозы их суда, боги утратят свою власть над человечеством.

— Да. Да, я все это понимаю, — сказал молодой жрец, и его шрам подчеркнул страдальческое выражение лица. — Но мы пока не бессмертны. Смерть все еще поджидает нас, а после нее — божественный суд. Мы… мы делали ужасные вещи, хозяин. И в учении Усириана нет преисподней достаточно страшной, чтобы расплатиться за наши преступления.

— Оставь это мне, Кефру, — холодно произнес Нагаш. — Всему свое время. А пока мы должны сосредоточиться на том, чтобы отнять у Тхутепа корону. Ты меня понял?

Кефру неохотно кивнул.

— Я понял, хозяин. — Он быстро поклонился и снова вернулся к своему занятию, собрал винные кубки и пошел к боковому проходу, ведущему в нижние уровни, где находились усыпальница Хетепа и кабинет Нагаша. Уже дойдя до колонн на северной стороне зала, Кефру вдруг остановился.

— Еще одно, хозяин, — сказал он. — Твои гости за последние несколько дней здорово преуспели в изучении гробницы. Думаю, Ашниэль почти нашла выход. Поставить новые западни?

Нагаш откинулся на спинку трона. Лицо его было задумчивым.

— Это тоже оставь мне, — бросил он.

Жаровни в большом тронном зале Великой пирамиды не потушили. В течение почти четырех часов после полуночи они тлели, испуская приглушенный красный свет, придававший огромному помещению зловещий кровавый оттенок. Красноватые отблески на каменных колоннах едва достигали высоты человеческого роста и растекались лужицами на широких ступенях тронного возвышения.

В холодном воздухе воцарилась тишина, которую нарушал лишь едва слышный шорох могильных жуков.

Потом послышался негромкий звук, похожий на шелест кожи о камень, и шипение, лишь слегка напоминающее человеческую речь.

Тени у колонн на северной стороне зала сгустились, в них зашевелилось что-то темное. Снова послышался свистящий шепот, будто там переговаривались змеи. Потом гибкая тень скользнула из тьмы и вышла на середину тронного зала. Вверх поднялись бледные руки и скинули черный капюшон, открыв резкие черты лица Ашниэль, ведьмы-друкии. Она медленно покрутилась на месте, словно пытаясь определить расположение тронного зала в пирамиде и понять, близка ли свобода.

Через несколько мгновений к Ашниэль присоединились ее соплеменники. Друтейра тоже откинула капюшон, и ее белые волосы рассыпались по узким плечам. Ее красивое лицо превратилось в напряженную маску. В руках она сжимала самодельный кинжал из обломка обсидиана. Следом за ней хромал Мальхиор, негромко ругаясь себе под нос. Из его левого бедра торчал дротик, и после каждого шага на мраморном полу оставались блестящие лужицы крови. Очевидно, Ашниэль не так хорошо разобралась в многочисленных западнях гробницы, как ей хотелось.

Трое друкаев сошлись вместе и о чем-то зашептались, видимо, спорили, куда идти дальше. И тут из темноты послышался холодный голос, эхом отразившийся от стен и пригвоздивший их к месту.

— Вы уже совсем близко, — произнес Нагаш из темноты, окружавшей черный трон.

По камню зашелестела одежда — некромант поднялся на ноги и медленно спустился по ступеням вниз, в красноватый свет. В левой руке он держал Посох Веков, темные глаза не отрывались от варваров. Нагаш улыбался, но в его улыбке не было и намека на веселье.

— Подсказать, куда идти дальше? — спросил он, указывая на дверь в дальнем конце зала. — Когда дух умершего царя предстанет перед судом и будет допущен в рай, он сможет покинуть Великую пирамиду и отправиться в загробную жизнь. Поэтому зодчие построили там длинный коридор с уклоном вниз, чтобы облегчить переход.

Ашниэль кинула на некроманта взгляд, исполненный неподдельной ненависти.

— Жаль, что духу не требуется настоящая дверь, — прошипела она. — Коридор этот чисто символический и заканчивается тупиком. — Она выпрямилась в полный рост и презрительно усмехнулась, глядя на некроманта. — Я провела очень много времени, читая о причудливых погребальных обрядах твоего народа. — Ведьма повернулась и показала на тень у южной стены зала. — Там должна быть еще одна дверь, ведущая в верхние помещения. А за ней — коридор наружу.