Superстар - Сергей Skolorussov

чём не виновата. Зачем мне убивать своего мужа? Вы любите кофе? Или чай?

– Без разницы.

– Давайте спокойно попьём кофейку, и я вам приведу сотню очевидных доводов – почему я не могла убить Андрюшу.

– Хорошо. Почему бы нет?

Она встала и подошла к кофемашине:

– Капучино?

– Да.

Зашипел аппарат, приготавливая заказанный напиток. Алина стояла спиной к деду и загораживала процесс приготовления напитка.

– Зачем мне его убивать? Из-за ревности? Но мы столько лет прожили вместе. Сын уже вырос. Вполне можно было бы и развестись, если бы ситуация была такой, как вы её рисуете. Из-за денег? Но мы не заключали брачный контракт. Да и богатство мужа – это только блеск в глазах завидующих людей. Я это уже вам говорила при первой встрече.

Алина поставили чашку перед Смильтоном.

– Пейте. Это хороший кофе.

Но дед не притронулся, только усмехнулся прямо в лицо Тумашовой:

– Не буду. В этой чашке снотворное. Точно такое же, какое будет обнаружено в теле вашего мужа при эксгумации. Точно такое же, какое вы подсыпали в вино Александры. Это кофе я прихвачу с собой для экспертизы.

Он отставил чашку в сторону. Алина пристально смотрела на Александра Яковлевича, явно не зная, что сказать и что делать. Она умело скрывала эмоции, но старик почувствовал, что попал точно в цель. И, ухватившись за хвост удачи, пошёл ва-банк:

– Здесь дело даже не в ревности, – он бросил на стол фотографии Алины с американцем. – Кому ваша контора оказывает услуги? Предприятиям военно-промышленного комплекса?

В это время у старика зазвонил старенький сотовый. Он сразу ответил, не скрывая содержания разговора:

– Виталя, я у Тумашовых дома. Да, всё, как я и предполагал. Сейчас буду звонить Перескок, чтобы она выписала ордер и ехала сюда. Ты уже здесь? Поднимайся.

Это был сильный ход. Даже сам Смильтон не ожидал, что он настолько сильный. Натянутая струна не выдержала напряжения и сработала. Алина резво схватила тяжёлую хрустальную вазу с цветами и обрушила её на голову старика…

…Смильтон открыл глаза. Он лежал на полу. Голова была мокрой, как всё вокруг. Большая лужа, осколки хрусталя и разбросанные повсюду траурные гвоздики – словно репетиция похорон. Всё вокруг тошнотворно кружилось, мелькало и сверкало многочисленными звёздочками. Взгляд навёл резкость на дальний план и выхватил мельтешащие ноги хозяйки квартиры. Она спешно собиралась, бормоча:

– Да где же ты? Где? А, вот…

Александр Яковлевич попытался подняться, но головокружение и боль позволили организму только стон. Алина тут же подскочила, зло выпалив:

– Ты всё ещё жив?! – она со всей силы пнула Смильтона в живот. – Сдохни, урод.

– Ах, вот они эти красные туфли …, – тяжело дыша, выдавил Смильтон.

– Что ты сказал?

– Туфли. Эти туфли были на женщине в шляпе. Удобная обувь. Трудно расстаться. Улика. На них остались микрочастицы крови Андрея. Кровь невозможно полностью смыть. Надо было их выбросить. Прокол. Большой прокол…

Тумашова уставилась на свои туфли:

– А…, узрел, старый козёл, – она стала вертеться по сторонам, выискивая орудие, которым можно прикончить старика.

Неизвестно чем бы это закончилось, но экзекуцию прервал резкий настойчивый звонок домофона. Алина сначала замерла, но затем подбежала к двери и нажала кнопку переговорного устройства:

– Кто?

– Это квартира Тумашовых? – раздался Виталькин голос. – У вас находится мой дед. Пропустите меня.

– Вы ошиблись номером, – соврала Алина.

Она шустро схватила сумку и большой пакет и выбежала за входную дверь, даже не захлопнув её за собой.

Дед корчился от боли на полу кухни, когда зазвонил сотовый. Превозмогая боль, Смильтон ответил:

– Виталя…

– Дед, ты мне назвал не тот номер…, – перебил его внучок.

– Слушай меня внимательно. Слушай и молчи. Беги со всех ног от двери парадной и спрячься за какую-нибудь машину. Сейчас из дверей выбежит Алина Борисовна. Мне надо, чтобы ты аккуратно за ней проследил.

– Как?

– Как хочешь! Как можешь! Постарайся не оплошать! И звони мне время от времени.

– Слушаюсь, товарищ майор…

Когда чуть отпустило, Смильтон набрал номер телефона Перескок:

– Николь, срочно выписывай ордер на арест Тумашовой.

– Вы с ума сошли…

– Не перебивай! Не перебивай! А то я опять потеряю сознание…

– Что случилось? – девушка поняла по голосу, что старику не до шуток.

– Она ударила меня вазой и сбежала.

– Куда?

– В польское посольство. Или что у них там в нашем городе? В консульство…

– Почему в «польское»?

– Потому что американское два года назад закрыли.

– Вы бредите?

– Слушай меня девочка внимательно. Преступница постарается пересечь границу уже сегодня. Разошли её фотографии и объяви план «Перехват». Я постараюсь организовать оперативное преследование до тех пор, пока ты не явишься с ордером. И докладывай мне обо всём.

– Я не могу. Это выше моих возможностей.

Старик нервно нажал на выключение. Затем дёрнулся и позвонил генералу:

– Лёша, ты меня знаешь. Я по пустякам звонить не стану. Сейчас я серьёзен, как никогда. Мне нужна твоя помощь…

– Перезвони через пару часов. У меня совещание, – Лиходеев отключился.

Бюрократ, хренов… Следующий звонок предназначался отцу Андрея. Он долго не брал трубку, наконец, ответил:

– Я просил вас не звонить мне.

– Я бы не звонил. Но ваша невестка попыталась меня убить и сейчас движется в сторону государственной границы.

– Вы в своём уме?

– Не уверен. Она ударила меня большой хрустальной вазой. Я пока в состоянии грогги.

– Александр Яковлевич! Я сильно жалею о том дне, когда пришёл к вам…

– Заткнись, Ярослав! Наступило время действия. Ты будешь помогать или нет? Или тебе плевать на всё?

– Не верю!

– Я даю тебе возможность увидеть всё своими глазами. Моя голова уже убедилась.

– Сумасшедший старик… – Тумашов отключил телефон.

Фома Неверующий. Сколько ж вас … Аппарат Смильтона был старый, но в нём был фотоаппарат. Пришлось сфотографировать свою окровавленную голову и сделать рассылку. Откликнулась только Николь:

– Что от меня требуется?

– Объявить Тумашову в розыск и прямо сейчас приехать на её квартиру с опергруппой, чтобы зафиксировать нападение.

– Пока могу только второе. Ждите.

Ладно, надеяться на помощь извне не приходится. Придётся действовать самому. Он с трудом поднялся. Схватил кухонное полотенце и зажал им рану. Покачиваясь и держась за стенку, добрался до лифта.

На улице никого не было. Никого, кроме таджика с рюкзаком доставки еды. Увидев старика, он завопил:

– Вот ты и вышел, дорогой. Не соврал пацан. Говорит, не бойся за велосипед. Дед сейчас спустится и заплатит тебе три тысячи.

– Он говорил про тысячу, – пробормотал Смильтон, держась за окровавленную голову.

– Позвонил, да?

– Не звонил, но прокат велосипедов дороже не стоит.

Смильтон запустил руку в карман и вытащил пару мятых пятисоток:

– Бери, – не удержавшись, он присел прямо на асфальт, прислонившись спиной к стене дома. – А теперь расскажи, что здесь произошло.

Экспрессивный южанин завопил:

– Я завёз заказ в соседний подъезд. А тут эта сумасшедшая, как газанёт, – он указал на автомобиль Тумашовых, брошенный прямо посреди дороги. – Я в клумбу упал, – парень ткнул пальцем в направлении помятых кустов. – Зачем таким глупым женщинам руль дают! За баран права купил! Да и колёса надо качать.

Ауди стоял со спущенными шинами.

– Дальше что?

– Дальше парень этот на мой велосипед сел