Грешники - Владимир Ивенин

— Где вы купили такую прекрасную иконку?

— А-а-а, — махнула рукой хозяйка, — совершенно случайно у того самого коммерсанта, у которого угнали «мерседес». Помните? — и, не дав ничего сказать Купряшкину, взяла из его рук икону и добавила: — Шестнадцатый век. А потому и стоит дороговато.

— Подделка! — не выдержав, рявкнул майор.

— Что вы говорите?! — как будто удивилась и даже побледнела Ирина.

А майор Купряшкин тут же подумал: «Или она действительно глупа, как говорит Зелинский, или прекрасная актриса?» — но вслух, как бы невзначай, бросил:

— Много я сегодня у него утром видел таких. А настоящие иконы и картины вместе с денежками и ювелирными изделиями ночью увели.

— И картину Рафаэлло тоже?! — воскликнула Ирина и, чуть помолчав, добавила: — А она мне так понравилась! Я даже сегодня вечером в ресторане, куда решила все же с ним сходить, хотела попросить его, чтобы он придержал эту картину для меня. Пока я деньги заработаю.

— А где вы зарабатываете деньги? — в упор спросил старший следователь.

— Как где?! — округлила удивлённо глаза Ирина. — Вроде бы человек неглупый, а не знает, как и где в нынешнее время женщины зарабатывают деньги?

— Но у вас я не вижу ни швейной машинки, ни чертёжной доски, ну хотя бы письменного стола, если бы вы литературой или сочинительством занимались?

Ирина захохотала:

— Простите, но вы дурак, майор Купряшкин! Такие красивые женщины, как я, должны, по-вашему, за швейной машинкой день-деньской сидеть, чтобы на полуголодную жизнь заработать?! — И вдруг она распахнула свой красивый японский халат и предстала перед ним во всей своей наготе.

— Вот я чем зарабатываю, Николай Викторович! Но вам по знакомству могу в качестве подарка удовольствие доставить.

Майор побагровел и отвёл в сторону взгляд:

— Закройтесь! Неприлично!

— Ну что, майор, а может, рискнёшь?

Купряшкин подошёл к Ирине, запахнул на ней халат и туго завязал пояс.

— Если штраф не заплатила, то заплати! Проверю! — и пошёл в прихожую. Попрощавшись, Ирина захлопнула за ним входную дверь.

«Бес, а не баба, — выскочив на лестничную площадку, заворчал майор. — Такую на простой мякине не проведёшь. С ней работать и работать нужно, чтобы на чистую воду вывести. А Олег Петрович дурак! Право, дурак! Да за такую женщину бриллиантами и жемчугом расплачиваться нужно! А он ещё надул её! И подделку всучил!»

Ирина, как только осталась одна, рухнула совсем обессиленная в кресло.

— Что с тобой, сестра? — услышала она взволнованный голос Виталия.

— Если бы ты только знал, как я струсила, — чуть слышно ответила Ирина.

— Но ведь у него ничего нет ни на тебя, ни на меня. Так что нечего его бояться.

— Он умный и хитрый, — возразила Ирина, а чуть подумав, добавила: — Я просто душой чувствую. Да и когда в глаза его заглянула, то сразу же поняла, что он все о нас знает. И прав ты только в одном, что у него нет пока никаких доказательств. — Ирина вдруг встала. — Пойду похожу по городу. Надо расслабиться.

— Может быть, проводить? — спросил Виталий.

— Ты что?! Нас не должны видеть вместе. Тем более сейчас.

— Ну что ж, тогда в одиночку побродим.

Ирина долго ходила по городу, нигде не останавливаясь. Её мучила одна мысль: правильно ли они с Виталием творят добродетель? Ведь они сами совершают преступления.

Она в какой уже раз взвешивала все «за» и «против», но не приходила ни к какому окончательному выводу. А посоветоваться было не с кем. Задумавшись, Ирина не заметила, как оказалась в каком-то незнакомом, полутёмном переулке. Она огляделась по сторонам и вдруг испугалась этого сумеречного переулка и своего одиночества. Прибавила шаг, чтобы поскорее выбраться на свет. И уже прошла больше половины этой зловонной, глухой улочки, как из полутёмного подъезда вдруг вырос перед ней пьяный мужик и пошёл на неё.

Всем своим обликом и поведением он напоминал ей Вермута из ада, но только без сломанного рога и длинного, тонкого хвоста. Пьяный, бормоча что-то нечленораздельное, приблизился и стал хватать Ирину за руки. Она пыталась отбиться и вырваться. Он полез обниматься, оттесняя её к стене ближайшего дома. Ирина собрала все свои силы и резко толкнула его обеими руками в грудь. Но мужика это только развеселило. Как послышалось Ирине, он даже хрюкнул от удовольствия и вновь пошёл на неё. Тогда Ирина, вдруг вспомнив о Боге, перекрестилась и трижды мелко и торопливо перекрестила мужика. Отчего пьяный вдруг оторопел, остановился, а потом боком отступил к серому зданию и исчез в темноте, как будто провалился сквозь землю.

Ирина облегчённо вздохнула, встряхнула головой, словно избавляясь от наваждения. Мимо неё проехал автобус, освещая переулок впереди себя. В свете фар она увидела весёлую компанию с гармошкой. На другой стороне улицы тоже были прохожие. Она почувствовала, что страх проходит, возвращаются уверенность и силы.

В скверике, недалеко от дома, её окликнул Виталий:

— Я уже стал волноваться. Где ты ходишь?

— Меня просто бить некому, дуру! Если бы ты знал, как я испугалась, брат! Как я испугалась! — и она стала взволнованно рассказывать о своём приключении в переулке. Виталий сочувственно кивал. Он только что сам пережил нечто подобное: к нему приставала полупьяная женщина с вывороченными слюнявыми губами, похожая на Иудину.

Глава 4

ПОСЛЕДНЕЕ «БЛАГОДЕЯНИЕ»

Всю следующую неделю Виталий мотался в соседние города. Сбывал драгоценности и развозил деньги по наиболее бедствующим учреждениям, в которых жили или лечились старики, дети и инвалиды.

Ирина же, как бы отстранившись от этих дел и предоставив все благотворительное поле деятельности Виталию, занималась домашним хозяйством. Ей нравилось ходить за покупками на рынок, разговаривать со случайными знакомыми, стряпать, кормить Виталия, убирать квартиру и смотреть по телевизору детские программы.

Молодая женщина потеряла всякий интерес к мужчинам и если даже вспоминала иногда о своих бывших отношениях с ними, то лишь с какой-то брезгливостью и даже отвращением. Сейчас она всю свою нерастраченную нежность, женскую заботу, копившуюся много лет, отдавала своему названому брату Виталию. И хотя он был очень красив, но у неё, да и у него тоже, не возникало ни малейшего интимного чувства. Искренность общения доставляла обоим столько счастья и радости, сколько ни он, ни она не испытали раньше со своими партнёрами. Вечера они любили более всего. Обычно Виталий лежал на диване с каким-нибудь журналом или листал городские газеты. Ирина вязала, забравшись с ногами в кресло.

— Сестрёнка! Тебе не кажется, скучновато от безделья стало, даже аппетит пропал.