Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов

мальчика, перса, по имени Арибардан. Хотел за него взять выкуп. Мальчик сбежал, я его встретил.

Бандит вытаращил глаза.

— Никого я не захватывал, никакого мальчишки, ни за кого не собирался брать выкупа! Клянусь всеми богами!

Зума врезал ему под ребра, Казз скривился.

— Я вам правду говорю! Спросите кого хотите! Никаких мальчишек не захватывал, никто от меня не убегал. А если это тот малец, которого Чернозубый ищет…

Старый бандит не видел никаких причин выгораживать Чернозубого и рассказал все. Внимательно его выслушав, купец и его помощник недолго переговорили. Энимилки остался с отрядом, а Зума и несколько стражников во весь опор поскакали обратно в Инеру.

* * *

Дом пылал сильно и жарко. Вся шайка быстро ушла с улиц и заняла один из пустующих полуразрушенных домов на окраине Инеры. Чернозубый был мрачен, к нему никто не осмеливался сунуться.

В доме он выбрал участок пола поровнее и бросил арцет. Тот покатился в сторону. Чернозубый посмотрел на Долговязого.

— Дорога в Тир, — коротко сказал тот.

Пульций осмелился подать голос.

— Надо догонять… у него целый день форы, и идет он явно не пешком сейчас…

Чернозубый только цыкнул на него. Сел у стены, погрузился в раздумья.

— Дорога в Тир, — через некоторое время сказал он, — для нас опасна. Там сейчас куча народу бродит. И нас заметят, и сделать ничего не сможем. Особенно раз он знает, что мы за ним идем.

Все молчали, только Пульций поерзал, но рта раскрывать не стал.

— Можно попробовать перехватить его перед Тиром или в самом Тире. Там это будет проще. Для этого нужно идти другой дорогой, через вырубки. И идти быстро. Судя по всему, малецтоже торопится.

— Куда торопится? — спросил Долговязый.

— Не знаю. И знать не хочу. Мне он нужен, я должен сдать его Аполлинору и получить свою плату.

— И еще…

— Чего еще?! — Чернозубый вскочил на ноги, рука легла на пояс с кинжалом. Его трясло, глаза налились кровью. Долговязый поднял обе руки.

— Я вот про что. Мы тут выяснили, что с мальцом кто-то или что-то есть. Что ему помогает. Так? Вот как с этим быть?

— Не страшно, — быстро ответил Пульций. — После того, как приведем этого парня в Дамаск, Аполлинор проведет обряд очищения. Мы получим прощение от богов. Так что волноваться об этом не стоит.

— Ну ладно, — мирно сказал Долговязый. — А…

Чернозубый надвинулся на него, тот попятился.

— Я про Энимилки, — быстро сказал он. — И Зуму. На них наше очищение сработает? Мы ведь его дом спалили, амалец вроде как под его покровительством.

Все почему-то снова посмотрели на Пульция. Тот развел руками.

— У господина Аполлинора большие возможности и большие связи. Возможно он поможет и в этом.

— Для него стараемся, — буркнул себе под нос Чернозубый. — Хотя мне, например, уже хочется самому этого мальца схватить поскорее.

Его большие ладони сделали движение, недвусмысленно показывающее, ради чего ему нужен малец. Пульций подскочил.

— Этот парень нам нужен живым, только живым!

— Конечно живым, — мирно ответил Чернозубый. Ладони его словно что-то перетирали. — Но ведь не здоровым, правда?

Пульций растерянно пожал плечами.

— Я не знаю.

— А я знаю. Господину твоему Аполлинору малец нужен для того, чтобы кое-что у него выяснить, да потом представить своему патрону, так? То есть нужен его язык и еще кое-что. Остальное не нужно, так?

Чернозубый наступал, размахивая руками, Пульций изо всех сил вжимался в стену.

— Так?!!

— Да, так!

— Хорошо, — Чернозубый вдруг успокоился. — Сейчас отдыхаем, утром выступим. Долговязый, поведешь через вырубки.

— Кто-нибудь наверняка пошлет к Зуме, сказать, что дом сгорел, — несмело сказал Кудра. — Они…

— Утром пошлет, черт знает, сколько там его искать будут, не раньше завтрашнего вечера найдут. Так что у нас день-два есть. Нас тут никто не видел, так что — все нормально.

* * *

Зума примчался в Инеру через час после отбытия Чернозубого с шайкой. У него, естественно, были свои источники, так что не прошло и часа, как он знал, что мальчик в сопровождении Зеба отправился в Тир рано утром. Потом ему доложили, про странную компанию, проявлявшую интерес к дому Энимилки. Недолгое расследование привело его на постоялый двор, хозяина которого он прекрасно знал.

Тот запирался не долго и сообщил все, что знал — правда, знал он мало. Постояльцы провели у него половину дня, потом ушли и не возвращались; был с ними Веревка, брат жены его любимого, потому и пустил, иначе бы ноги их не было в его заведении; главного зовут Чернозубый; да, густая борода, черная, с заметной сединой; бандиты как бандиты, только один странный человек — чистый, тощий, по-ученому выражающийся; нет, его не слушали, все слушали только Чернозубого.

Зуме рассказали про гонца в Дамаск и про письмо, которое отправил с ними странный тощий тип, путешествующий в компании откровенных бандитов, и он бы узнал, наверное, еще больше, но тут запыленный и смертельно уставший гонец передал ему письмо.

По его прочтению Зума некоторое время сидел и молча о чем-то думал.

— Как тебя звать, — спросил он у гонца.

— Освар. Сын Устевара.

— Ого, — Зума улыбнулся. — Мы с твоим отцом старые знакомцы. Где он сейчас?

— Они с мамой должны быть в Антиохии. Я волнуюсь за них. Сейчас такое творится…

— Да уж, ты прав. Что-то небывалое. Вот что — езжай-ка сейчас туда, к ним. Я все объясню, тебя не хватятся.

Молодой гонец, просияв, учтиво поклонился и, пообещав передать огромный привет отцу от Зумы, отбыл.

Перс взялся за стило и написал большое письмо, которое отдал помощнику, строго наказав передать точно в руки Энимилки. Отдав еще несколько распоряжений, он сел на коня и тоже был таков.

Глава 8. Встречи

Азрик и Зеб остановились в небольшой деревушке, которая прилепилась на склоне большой горы. Они не очень торопились и добрались до хребта Энли только к вечеру. Унатан — так называлась деревня — служила воротами, после нее дорога превращалась в тропу и поднималась к невысоким перевалам, после которых петляла меж гор и выходила на равнину — к побережью и городу Тир.

Деревня жила с приюта тех, кто ходил через горы, так что там было много мест для ночлега. Зеб и Азрик выбрали себе небольшую комнату — в ней стояло два топчана, застеленных толстыми одеялами, большая каменная умывальня со стоком куда-то под пол, два стула и крепкий стол.

В дороге они много беседовали. Старый Зеб повидал мир и много рассказывал всяческих чудес — о кипучей Александрии, о развеселой