Тихая гавань - Бетти Монт

Так почему же он вновь назначил ей свидание? Все то же самолюбие? Она казалась безразличной, а он хотел заставить Ванессу сожалеть, если он оставит ее?

Нет, все не так глупо и не так просто. Он пытался вернуться к привычному, стать таким, каким был до…

До чего? Он раздраженно одернул себя. Да прекрати же копаться в этой проблеме! — сказал он себе, покидая прием, и скрипнул зубами так громко, что портье, открывавший ему дверь, испуганно и обеспокоенно посмотрел на него.

Лоренс подошел к ожидавшему его Скотт.

— Домой, сэр? — через плечо спросил тот, когда Лоренс уселся на заднее сиденье и захлопнул за собой дверцу.

Кивнув, Лоренс прикрыл глаза. А собственно, в чем состоит проблема? Он отлично знал в чем. Проблема заключалась в Мэй. До того как он встретился с Мэй, его жизнь была спокойной, размеренной… скучной.

О, не будь смешным! Разве могла она быть скучной? Он вечно был занят, вел активную светскую жизнь, впереди его ждали блестящее будущее, прекрасная женщина. О чем еще может мечтать мужчина? Да, он должен вернуться к этой жизни. Почему бы и нет?

Лоренс громко застонал, забыв о присутствии Скотта: он вдруг понял, что похож на утопающего, который хватается за соломинку. И этой соломинкой была Ванесса. Однако знал он и то, что, даже если удастся зацепиться за нее, она его не спасет. Он обречен утонуть в холодных волнах одиночества и безразличия — с Ванессой или без нее.

— Зубы болят, сэр? — спросил Скотт.

— Нет, просто думаю. — Неужели он даже подумать не может без того, чтобы за этим процессом не наблюдали и не комментировали его?

Скотт не стал развивать эту тему, а лишь мягко пробормотал:

— Так, значит, мы сегодня не едем в «Тихую гавань»?

Лоренс бросил на него уничтожающий взгляд.

— Нет, не едем. Мы больше никогда туда не поедем.

Скотт отчетливо произнес:

— А!

— Что «а»? — прорычал Лоренс.

— Я ничего не говорил, сэр, — соврал Скотт.

Через несколько минут Лоренс вышел из машины и зашагал к дому, не сказав больше ни слова.

Он стоял в своей спальне перед окном с раздвинутыми шторами и смотрел в темноту. Ребенком он испытывал неопределенные страхи, неуверенность, свойственные тем, кто больше не чувствует себя в безопасности, кто одинок и заброшен, но тем не менее не решается плакать. Никогда, наверное, он не будет чувствовать себя в безопасности.

Содрогнувшись от этой мысли, Лоренс задернул шторы, разделся и лег в постель. Выключая свет, он понял, что опять не заснет, а если и заснет, то его будут мучить кошмары и завтра утром он встанет совершенно разбитым.

С воспаленными глазами и в ужасном настроении он вошел на следующий день в офис и устроил подчиненным ад кромешный, понимая, что делает, но не в силах остановиться. Ему хотелось, чтобы и другие хотя бы отдаленно почувствовали то, что чувствует он.

— Это не наша вина, — укоризненно сказала ему миссис Райан вечером, прежде чем уйти домой.

Она застала Лоренса врасплох. Он был буквально раздавлен усталостью и отвратительным настроением.

— Что «это»? — проворчал он, не поднимая глаз от заваленного бумагами стола.

— То, что превращает вас в монстра. Мы не сделали ничего предосудительного. Несправедливо кричать на нас только потому, что вы чувствуете себя несчастным.

Побагровев, Лоренс посмотрел на нее так, словно хотел придушить собственными руками.

— Несчастным? О чем вы говорите? Кто сказал, что я несчастен?

Миссис Райан многозначительно покачала головой.

— Будь вы женщиной, вы бы уже выплакали себе все глаза.

— Женщиной? Слава Богу, что это не так! Женщины могут заливаться слезами только оттого, что засох их любимый цветочек. Я видел, как эта блондинка, которую вы там держите, рыдала из-за сломанного ногтя. В голове не укладывается!

— Вы бы тоже заплакали, если бы месяцами их отращивали, полировали, делали маникюр, покрывали лаком, а потом один сломался бы — и вам пришлось бы начинать все по новой!

— Начнем с того, что я не стал бы их отращивать, не говоря уж о том, чтобы красить в ярко-красный цвет. Как можно работать с этими окровавленными когтями?

Миссис Райан сочувственно посмотрела на него.

— Почему бы вам не переступить через свою гордость и не позвонить той девушке?

Лоренс застыл, глаза его метали молнии.

— Моя частная жизнь вас не касается. Но если уж на то пошло, сегодня я веду мисс Годфри обедать, так что можете меня больше не жалеть.

— Мисс Годфри? — переспросила секретарша упавшим голосом, и он почувствовал, как краска снова бросилась ему в лицо. — Вы знаете, что я имела в виду не ее. Эта женщина не для вас, и это вы тоже знаете.

— Всего хорошего, миссис Райан! — прорычал Лоренс. И, видя, что она снова открыла рот, повторил: — Всего хорошего, миссис Райан!

Она бесшумно удалилась, с величайшей тщательностью закрыв за собой дверь. Лоренс остался сидеть, уставившись в стену, с напряженным лицом и стиснутыми зубами. Неужели его так легко раскусить? Неужели все в офисе обсуждают его, перешептываясь за спиной и оценивая каждый шаг?

Он попытался вернуться к работе, но голова отказывалась подчиняться. Спустя несколько минут он встал и вышел из кабинета. Скотт, как обычно, ждал его.

Добравшись до дома, Лоренс, ни слова не говоря, поднялся сразу наверх, чтобы принять душ и переодеться. Быстро сбросив одежду, он несколько минут постоял под теплыми струями, жалея о том, что из-за недостатка времени не может часок полежать в горячей ванне. Все его тело ломило от усталости.

Он едва успел вытереть мокрые волосы и стоял босиком посреди спальни, раздумывая, что надеть, как в дверь постучали.

— Вас ждут внизу, сэр.

Голос Марты заставил его насторожиться.

— Кто?

Не могла же Ванесса забыть о том, что он собирался заехать за ней? Лоренс посмотрел на часы, которые показывали половину седьмого; если бы она заехала к нему сама, это значительно облегчило бы ему жизнь.

— Мисс Селлерс, сэр, — сказала Марта.

Голова у Лоренса пошла кругом, в ушах отдавались участившиеся удары сердца. Он с трудом дышал и в течение нескольких секунд не мог заговорить. Когда это наконец ему удалось, голос показался хриплым даже ему самому.

— Я спущусь через минуту. Проводите ее в гостиную и предложите чего-нибудь выпить.

На нем был только махровый халат. Нужно бы одеться, прежде чем спускаться вниз. Направившись было к встроенному шкафу, Лоренс внезапно остановился — в голове прояснилось. Он снова обрел способность думать.

Почему она здесь? Зачем явилась? Было бы приятно думать, что она пришла повидать его, но такого просто не могло быть. Будь это любая другая женщина, он пришел бы именно к такому заключению… но ведь это Мэй. Она совсем другая. Она не похожа ни на одну из знакомых ему женщин. Нет, наверняка ее привело сюда какое-то неотложное дело. Но какое? Это должно было быть как-то связано с ним… а следовательно, с его матерью. Может, она заболела? Мэй постоянно твердила, как мать слаба, как мало дней ей отпущено. Что, если…