Крепкий, как скала (ЛП) - Уоррен Кристина

Он знал, что должен сосредоточиться на уничтожении ночных, которые угрожали человечеству. Только ради этого его призвали.

Его миссия заключалась в сражении с силами Тьмы, и все же Нокс знал, что, если придется выбирать между спасением мира и одной маленькой женщиной, он без колебаний пожертвует миром.

Это знание не давало ему покоя. Оно противоречило самой сути его существа, и все же он ничего не мог с этим поделать. "Первые Стражи чувствовали то же самое?" — задавался он вопросом. Когда им надоело защищать людей, к которым они не испытывали никаких чувств, с которыми их ничего не связывало, что они почувствовали, когда проснулись и увидели, что перед ними стоят их пары?

Нокс решил, что, наверно, это они и почувствовали, потому что в глубине души понимал: если бы маленькая ведьма попросила его в одиночку сразиться с самой Тьмой, он бы сделал это только для того, чтобы доставить ей удовольствие.

Его потрясла мысль о том, что женщина обладает такой огромной властью над ним. Не потому что боялся, что она может злоупотребить этой властью, а потому что знал, что он свирепое существо, а она нежная и слабая. Это нелепо.

Нет, слабая — неправильное слово для описания его маленькой ведьмы. Пусть Уинн хрупка и ее легко поранить, пусть ее жизнь коротка, но в ней чувствовалась необычайная сила каждый раз, когда она оказывалась рядом.

Он был связан с ее магией, но понимал, что дело совсем не в ней. Они дополняли друг друга, ее сила увеличивалась благодаря ему, а он становился сильнее благодаря ей. Все это вызывало у него непреодолимое любопытство и желание прикоснуться к ее магии, сгорев в ее ярком свете.

Не в силах бороться, Нокс осторожно взял одеяло и откинул его. Она сняла свою порванную и испачканную одежду, прежде чем лечь спать, и теперь перед ним предстали ее мягкие, соблазнительные изгибы, прикрытые розовыми трусиками и облегающей серой майкой, которые она надела перед сном.

От ее мускусного и сладкого запаха у него потекли слюнки. Словно магнит, она притягивала его к себе, и он, не сопротивляясь, следовал за ней.

Нокс потянулся к ней, желая прикоснуться. Осторожно, чтобы не разбудить, он провел пальцем по изгибу ее бледной стройной ноги, восхищаясь гладкостью кожи и теплом человеческой плоти.

Часть его хотела схватить ее, обнять, попробовать на вкус, но другая часть хотела заботиться о ней, дать возможность выспаться, чтобы Уинн восстановила свои силы для битвы, которая, как он знал, была не за горами. Хоть он и не знал, где и когда она состоится, но чувствовал ее приближение.

— Знаешь, у людей не принято приставать к спящему человеку. На самом деле, это даже жутко.

Он поднял взгляд к ее лицу и увидел, что она смотрит на него сонными глазами, в которых светилось скорее веселье, чем возмущение. Нокс расслабился и продолжил исследовать очаровательные очертания ее бедра.

— Тогда, поскольку ты уже проснулась, я могу продолжать, не переживая.

Уинн легла спину и пристально посмотрела на него, будто что-то пыталась найти. Если бы он мог дать ей желаемое, то с радостью сделал бы это, но вместо этого он просто выдержал ее взгляд.

Следующие ее слова застали его врасплох.

— Ты действительно веришь, что судьба может выбрать тебе пару? Просто выбрать одну из миллиардов людей, живущих на этой земле, поставить перед тобой, и она станет для тебя идеальной парой? Без лишних вопросов?

Проигнорировав, он спросил.

— Ты не веришь, что это возможно?

Она тихо вздохнула.

— Я не хочу в это верить. Предпочитаю думать, что мы сами властны над своей жизнью. Мысль о том, что, в конце концов, мы не выбираем с кем хотим провести свою жизнь… пугает меня.

Нокс хмыкнул и нежно обхватил ее хрупкое колено.

— Я предпочитаю думать, что Свет создает для нас того, кто больше всего подходит, а затем предлагает нам возможность быть вместе, зная, что никто другой не принесет нам и половины той радости и удовлетворения.

— Никогда бы не подумала, что ты похож на Поллианну[11].

— Полагаю, это значит, что я проще думаю и слишком позитивный. — Он пожал плечами. — Мне трудно поверить в обратное, когда я вижу такое прекрасное доказательство в поддержку своей теории.

— О, ты еще и льстец, — сказала она, иронично. — Но меня не отвлечешь. Как ты можешь сваливать все на судьбу?

Нокс вздохнул и сел рядом с ней, матрас прогнулся под его весом, и он притянул ее еще ближе к себе.

— Как? С того момента, как увидел тебя, я знал, что ты принадлежишь мне, что я должен защищать тебя ценой своей жизни, и что, если тебя заберут у меня, ничто на свете, даже сама Тьма, не помешает мне вернуть тебя.

Он увидел, как что-то похожее на удовольствие и настороженность промелькнуло в ее глазах.

— То есть, ты хочешь меня трахнуть.

Он зарычал от ее пренебрежительный тона и того, как грубо она описала его желание. Для него обладание ею означало больше, чем просто получить разрядку. Он не хотел просто "трахать" ее, как она это назвала. Он хотел обладать ею, быть одержимым ею, проникнуть в ее душу, пока они не станут одним целым.

Конечно, стояк между его ног говорил о том, что она не ошиблась.

— Конечно, я хочу трахнуть тебя, — грубо признался он. — Я — мужчина, а ты — женщина. Мы чувствуем влечение друг к другу. Желание удовлетворить это влечение естественно. Но физическое желание — это лишь малая часть того, что я чувствую к тебе. Мои эмоции гораздо глубже, чем какая-то похоть.

— Не знала, что у Стражей есть эмоции. Вы должны быть воинами, а не неженками.

Она попыталась скрыть свою неуверенность за сарказмом. Он поднял бровь и окинул ее взглядом.

— Думаешь, раз я могу становиться каменным, то у меня чувств не больше, чем у камня?

Уинн тяжело вздохнула и подняла руку, прикрывая глаза.

— Не знаю. Я чертовски устала, чтобы думать о чем-либо сейчас.

— Тогда не думай. — Нокс наклонился вперед, воспользовавшись тем, что она не видела его передвижений, и замер в миллиметре от ее губ. — Просто чувствуй.

* * *

Он завладел ее губами еще до того, как она поняла его замысел. В одну минуту его голос звучал, как мурлыканье кошки, отчего волосы у нее на руках встали дыбом, а живот сжался в приятной истоме. В следующую минуту он завладел ее губами, как варвар, и мио вокруг сгорел в огне.

Его вкус был таким, каким она помнила, сладким с пьянящей горечью, как у кофе и несладкого какао. Его вкус дурманил ее, как наркотик.

Вместо того, чтобы оттолкнуть его… а она знала, что может так поступить… Уинн обнаружила, что обнимает его за шею, прижимая ближе, пока он не накрыл ее, как одеяло, только более тяжелое, теплое и приятное, чем ее.

Он всем весом вдавил ее в матрас, и Уинн почувствовала, как он оперся на руки рядом с ее головой. Но она не ощутила себя в ловушке, наоборот, Нокс вызывал чувство безопасности, поэтому она отбросила идиотские мысли.

Она уже поступила глупо, что ответила на его поцелуй, что хотела почувствовать, как его тело движется сверху ее, внутри нее, потому что, если отдастся ему, пути назад уже не будет. Позволив Стражу взять ее, означало отдать себя ему навсегда.

Как она могла позволить этому случится? Она чувствовала, как колючие нити обязательств, верности и порядочности связывают ее со Стражем, Академией и всей этой неразберихой с Обществом.

Мало того, что ей приходится работать с организацией, на которую она так долго обижалась, чтобы победить ночных, так еще и появляется связь, которую считала верхом безумия.

Но, с другой стороны, как она могла не сделать этого? Никогда в жизни Уинн не чувствовала ничего подобного тому, что происходило между ней и Ноксом. Если бы ей удалось разлить это электричество по бутылкам, она сместила ComEd[12] с рынка.