У рояля - Жан Эшноз

Но эти постоянные возлияния вскоре, как это часто бывает, сыграли с ним недобрую шутку, толкнув в топкое болото депрессии. Когда Бельяр стал без конца жаловаться на свое одиночество, несмотря на то, что он практически никогда не оставался один, были испробованы другие средства. Берни даже предложил сводить его к девочкам.

— Не какие-нибудь несговорчивые дуры с мозгами набекрень, — объяснял он, — нет, вежливые послушные девочки, например, в баре «Монморанси» их сколько угодно.

Но Бельяр наотрез отказался.

— Мое положение, — с пьяной гордостью объявил он, — мне не позволяет.

Макс воздержался от комментариев, подумав про себя, что такой отказ от сношений со смертными является одним из проявлений снобизма.

Для них наступило нелегкое время, особенно когда Бельяр приобрел манеру подолгу рыдать и жаловаться. Чтобы помочь ему, испробовали все. Ему предложили сходить к психоаналитику, но Бельяр заявил, что не верит этим врачевателям душ. Макс, вспомнив о своих прежних трудностях подобного рода, посоветовал ему раздобыть каких-нибудь антидепрессантов, каких-нибудь препаратов лития, которые могли бы принести ему облегчение. Но Бельяр и тут отказался. Он отказывался от всего, что ему предлагали. Они уже не знали, что с ним делать.

29

И вдруг, неизвестно как и почему, положение стало выправляться. Через несколько недель Бельяр почувствовал себя лучше. Он не впадал в состояние болезненного возбуждения — обычное последствие депрессивности; его настроение становилось все более и более безмятежным: на лице снова появилась улыбка, он начал принимать участие в разговорах и иногда даже брать на себя инициативу. Вскоре Макс и Берни перестали ломать голову, придумывая, чем бы его развлечь. Каждый день после полудня он уходил в одиночестве в неизвестном направлении, засунув в карман «Офисьель» с афишей концертов и спектаклей, и не появлялся до аперитива, — впрочем, в этом вопросе он тоже мало-помалу стал проявлять умеренность.

Он, который после появления у Берни ни разу палец о палец не ударил, чтобы помочь в повседневных заботах, теперь иногда по собственному почину даже покупал продукты на ужин. Прогресс был налицо. Поднявшись, он заправлял свою постель, помогал на кухне и по хозяйству, не забывал вымыть после себя ванну, охотно сопровождал Макса в супермаркет за покупками, без лишних слов, не дожидаясь, пока его попросят, менял перегоревшую лампочку и относил пустые бутылки в зеленый контейнер на углу улицы Амло. Словом, он превратился в идеального гостя: всегда любезен, готов помочь и ненавязчив. Случалось, что Макс, поздно приходивший после работы у Жильбера и так же поздно встававший, не встречался с ним целый день.

В один из таких дней, когда Бельяр, по своему обыкновению, отправился в Сент-Шапель, Гран-Рекс или зал Друо, Макс, воспользовался свободным послеполуденным временем, чтобы побродить по магазину «Прентан» с прозаической целью: пополнить запас нижнего белья. Быстро покончив с этим делом, он некоторое время слонялся по этажам магазина без определенных намерений и желания что-либо покупать, останавливаясь то тут, то там, чтобы посмотреть на вещи, в которых он не ощущал абсолютно никакой потребности, таких, как, например, многофункциональная кабина для душа, телевизор 16/9, или набор ножей — для резки овощей, помидоров, хлеба, окорока, лосося, ножи для отделения мяса от костей, ножи для нарезки ломтиками, ножи для шинковки. Рассматривая все эти предметы, он рассеянно слушал объявления, звучавшие в магазине. Они сообщали о недельной распродаже штор, о двадцатипроцентной скидке на бытовые электроприборы, о том, что мадам Розу Меркёр ожидают в Пункте специального обслуживания на первом этаже.

Конечно, имя не такое уж редкое, но, с другой стороны, почему бы и нет? Фамилия тоже не та, но ведь все имеют право выходить замуж. Конечно, это было еще более невероятно, чем встреча на станциях Бель-Эр и Пасси, но, в конце концов, почему бы не пойти взглянуть, спешить-то все равно некуда. Он с деланно непринужденным видом, но с бьющимся сердцем потихоньку, словно только что совершив кражу и стараясь не выдать себя подозрительным жестом под перекрестным прицелом камер видеонаблюдения, двигался в сторону эскалатора, однако было слишком заметно, что эта ситуация заставляет его нервничать. Стоя на эскалаторе, он все еще сохранял свою беззаботно-скучающую маску, но, оказавшись на первом этаже, с лихорадочной поспешностью бросился на поиски Пункта специального обслуживания, а там была она, представьте себе, на сей раз это была она, и никто другой.

Он сразу заметил, что у Розы, не так уж сильно изменившейся за тридцать лет, как можно было бы ожидать, теперь другая форма носа, отчего Макс вдруг почувствовал легкую досаду. Как вы помните, этот нос был не самым красивым из того, что было в ней, но именно он, именно… Может быть, изогнутый чуть-чуть больше, чем нужно, он, в обрамлении прекрасного лица, казался тогда еще более волнующим. А теперь он стал таким же совершенным, как и все остальное, и это, конечно, вызывало сожаление, но все-таки, наверно, не стоит придираться. Во всяком случае, это был прекрасный образец пластической хирургии, достойный профессионалов Центра. Что же касается одежды Розы, то здесь, в Пункте специального обслуживания, он не увидел на ней ничего из тех вещей, в которые она была одета в тот день, когда он пытался догнать ее в метро. Классические жакет и джемпер из кашемира и твидовая юбка в крапинку. Макс не без волнения заметил задравшуюся этикетку, торчащую из воротника джемпера.

Она была одна. Казалось, она кого-то ждет. Узнав ее с первого же взгляда, Макс хотел было подойти к ней, но ведь она наверняка не узнает его, и это естественно, принимая во внимание прошедшие тридцать лет, помноженные на операцию, которой он подвергся в Центре. Конечно, она не сможет его узнать, но, по правде говоря, попытка покорить ее, появившись под другим именем и в новом облике, казалась не менее волнующей, чем много лет назад. Надо было просто подойти к ней и заговорить, но что-то удерживало его. Не только нелепый набор трусов в прозрачном пластиковом пакете, но и страх выглядеть глупо, хотя сейчас этот страх был менее оправданным, чем в том случае с женщиной с собакой. Он все же выждал немного, стараясь унять сердцебиение и подыскивая слова, чтобы представиться.

И тут Макс заметил в глубине магазина приближающуюся фигуру Бельяра, который, пройдя через парфюмерный отдел, направился прямо к Розе и без всяких предисловий заговорил с ней так, словно они были хорошо знакомы. Он с изумлением увидел, как Бельяр легким фамильярным жестом поправил этикетку на джемпере Розы, после чего они, стоя между отделами фирм «Шанель» и «Шисейдо», затеяли оживленный разговор, улыбаясь друг другу. Казалось, он на чем-то настаивает, приводя красноречивые аргументы и сопровождая свою речь жестами. Роза, со своей стороны, видимо, постепенно соглашалась с Бельяром, лицо которого, по мере того как продолжалась их беседа, все больше и больше расплывалось в улыбке.

Макс непроизвольно, словно призрак, — не будем забывать, что он и был всего-навсего призраком, — двинулся вперед и застыл в нескольких метрах от них. Заметив его, Бельяр, по-прежнему широко улыбаясь, сделал ему знак подойти.

— Идите же сюда, я вас представлю. Поль, один из моих друзей, — произнес он. — Роза, моя подруга, которую я потерял из виду и уже было отчаялся найти.

Макс неловко поклонился Розе, та коротко кивнула ему. Ничто не свидетельствовало о том, что она его узнала.

— Мы уезжаем, — сообщил Бельяр, — только уладим одно небольшое дело.

— Подождите минуту, — сказал Макс. — Прошу прощения, но ведь это не вы, а я, именно я должен был встретиться с ней.

— Я знаю, — с холодной улыбкой произнес Бельяр, — я прекрасно это знаю, но уеду с ней именно я, а не вы. Теперь вы понимаете, что такое городская зона. В этом и состоят ее сущность и назначение. В некотором роде это и есть то, что вы, смертные, называете адом. — Затем он продолжил, обращаясь к Розе: — Итак, мы обо всем договорились, я отвезу вас обратно в парк, идет? А с вами, мой дорогой Поль, я прощаюсь.

Оставшись неподвижно стоять возле Пункта специального обслуживания, Макс, совершенно раздавленный, смотрел, как Роза и Бельяр направляются к стеклянным дверям и, толкнув их, исчезают из виду. Он машинально двинулся вслед за ними и, выйдя из магазина, увидел, как они удаляются в западном направлении по бульвару Осман. Тут он остановился, провожая их взглядом и больше не пытаясь их догнать. На пересечении бульвара с Шоссе-д’Антен Бельяр обернулся, помахал ему рукой, и Макс, более мертвый, чем когда-либо, увидел, как они отправились дальше, став едва различимыми в перспективе бульвара, потом свернули направо и скрылись за поворотом Римской улицы.