Стальные стрелы - Сергей Зверев

– Без приказа не стрелять, – сказал он и услышал, как его команду вполголоса продублировал парень из ОСОНа.

(На таком расстоянии снабженная глушителем специальная снайперская винтовка является наилучшим оружием для убийства. Негромкий хлопок выстрела совершенно затеряется в шуме летнего леса, а сто метров – это идеальная дистанция для прямого полета тяжелой пули. Всем было понятно, что если кому и удобнее открывать огонь на поражение в подобной ситуации, так только снайперу.)

Никто из боевиков не обратил никакого внимания на внезапно зашевелившийся куст, да еще так далеко, но все-таки один из них, тот, который доставал какие-то мешки из багажника «Нивы», распрямился, приложил руку ко лбу и стал вглядываться в лес.

– Не двигайся, Боря, – сказал очень спокойно Алексей, медленно переводя ствол оружия на внимательного боевика и прицеливаясь в него. – Не двигайся, так и стой, если дернешься, не тебя именно заметят, а твое движение, даже в камуфляже… стой, как собака, неподвижно, как будто ты учуял дичь.

Телефон в кармане Бори продолжал вибрировать и гудеть, но оперативник, полностью доверявший своему другу во всем, что касается так называемых «действий в горно-лесистой местности», замер…

Через несколько томительных секунд чеченец опустил руку, постоял, подумал, а потом взял из багажника большой тяжелый мешок, вскинул на плечо и потащил его к раскидистой акации, стоявшей за дорогой, на широкой травяной поляне.

Алексей, не торопясь, протянул руку и поставил оружие на предохранитель, а затем медленно положил винтовку в траву…

– Все, Боря, – сказал он и улыбнулся, глядя на серьезное, измазанное защитной краской потное лицо своего товарища. Зеленая кепка у Зернова забавно сбилась набок, и стали видны мокрые волосы, прилипшие к вискам.

Зернов вытащил телефон, пригнулся и сказал только три слова: «слушаю», «понял», «давай», затем выключил телефон, аккуратно положил его в карман и придвинулся к Алексею:

– Балаев выставил посты по всей дороге, они будут контролировать прохождение ракет и докладывать ему об этом.

Он посмотрел в неподвижную спину старшего группы СОБРа и тихо выругался…

«Начинается…» – подумал спокойно Чижов и посмотрел вниз, в смятую густую траву. Он рассмотрел густое переплетение тоненьких травяных стебельков и увидел какую-то мошку, героически ползущую сквозь гигантские заросли. «У каждого свои проблемы. Этому муравью надо добраться до своего муравейника, а мне надо добраться до ракет. Я сейчас могу раздавить этого мурашку, и ему конец. Точно так же раздавят и меня, если я ввяжусь сейчас в бой. Помощь к боевикам подойдет незамедлительно. Наверняка следующая застава на дистанции выстрела».

– Леша, надо убрать пост, – вдруг повернулся к нему осоновец, который лежал справа от Алексея.

– Это круто, конечно, Саня, – таким же спокойным голосом тихо отозвался Чижов. – А если у них приказ выходить на связь каждые пятнадцать минут и докладывать об обстановке? Что-то в этом роде должно быть, они же не на шашлык приехали сюда.

– Скорей всего, – продолжал спокойно шептать парень. – Мы с Сергеем берем это на себя… ты за это не волнуйся. Лучше быстрее думай, как их всех нейтрализовать…

Алексей повернул голову, но не к нему, а к Зернову, и вопросительно глянул на него. Боря мрачно пожал плечами.

– Мы в академии ФСБ изучали чеченский. Все четыре года. А потом еще практику проходили, – понял их беззвучный диалог осоновец.

– Какой вы изучали? – на всякий случай переспросил слегка оторопевший Алексей, хотя сразу прекрасно все расслышал.

– Чеченский… – не меняя тона и не раздражаясь, снова проговорил эфэсбешник. – Я кадровый офицер.

– Ни хрена себе… – невольно проговорил Чижов и переглянулся с Зерновым, лицо которого выразило неподдельное изумление.

«А ведь это мысль! – мелькнуло у Алексея. – Это мысль… если ребятишки смогут говорить и понимать… сейчас быстренько прикинем».

Солнце уже поднялось над гомонящим птицами лесом, и с веток, стволов, листьев деревьев и травы начала испаряться роса. Алексей почувствовал, как высыхает на спине его камуфляж. Становилось душно.

Чеченцы развернули в тени акации небольшую палатку, и разложили возле нее костер, над которым повесили казанок. Возле него суетился повар, подбрасывая дрова и помешивая очищенной от коры палочкой готовящуюся еду.

В воздух гудели не то шмели, не то огромные мухи. На куст, под которым лежали спецназовцы, села какая-то отвратительная птица и принялась громко, даже оглушающе, выкрикивать свои трели. Тихие маты не произвели на птицу никакого впечатления, и она не улетала. Алексей беспокоился, что эта птица привлечет к себе внимание боевиков. На ее крики уже пару раз оборачивался повар, но только машинально, и снова отворачивался, занятый своим делом. Боря даже пару раз тихонько стукнул по сплетению стволов прикладом автомата, но вызвал этим только еще более громкие крики вредной пернатой.

Алексей раздраженно махнул рукой, и Боря, бросив это бесполезное занятие, отполз за куст…

Раздался тихий щелчок рации, которая лежала возле головы Алексея. Он секунду посмотрел на нее, коротко вздохнул, его лицо затвердело и он, схватив черный пластмассовый прямоугольник, прижал его к уху.

– Идут, – сказал в рации тихий голос Эльдара, посланного в дозор ниже по дороге. – Идут… я вижу три машины. Три «КамАЗа».

– Ноль десять, подтягивайся к нам, – ответил слегка севшим голосом Чижов и отключил рацию. Он повесил ее себе на пояс (на рации имеется специальная защелка именно для таких случаев), а потом оглянулся на своих людей, последний раз проверяя их готовность к предстоящим действиям.

– Начали, ребята, – сказал он и поднял винтовку.

Преодолевая себя, первым он убил повара. Нелегко стрелять в человека, вооруженного только большой ложкой и деревянным прутом.

Чеченец сразу упал, и было видно, что он неловко лежит в траве, подвернув под себя руку, и не шевелится.

От звука шипящего выстрела назойливая птица суматошно забилась в ветках и испуганно сорвалась с куста.

Снайпер сразу же перевел прицел на палатку. Палатка стояла боком к Алексею, самого входа снайпер не видел, но знал, с какой стороны он находится.

Как и предполагал собровец, выстрела абсолютно никто не услышал, кроме улетевшей твари.

Светило солнце, в его горячих лучах совсем не было видно огня костра, только прозрачный синий дым вился над травой, и рядом с костром лежала фигура человека.

Чижов выдохнул и выстрелил несколько раз, целясь в то место, в котором, по его предположениям, могли находиться два отдыхающих боевика.

Брезентовый бок палатки рвался, пропуская через себя горячие тяжелые пули.

Вдруг истошный крик, полный боли и ужаса, разом перекрыл все звуки на опушке. В абсолютной тишине (испуганные птицы сразу же прекратили свое чириканье) Алексей вздрогнул и замер, не зная, куда стрелять, чтобы добить раненого.

– Не стреляй!! Это я, Сергей! – крикнула рация у него на поясе.

Чижов сразу же ослабил давление пальца на спусковой крючок, но прицел от глаз не убрал.

Он понял, что будет делать заранее посланный к палатке спецназовец.

Из-за ствола акации в палатку бросилась фигура в камуфляже, держа нож в правой руке лезвием вниз.

Боец ОСОНа откинул полог и вихрем ворвался внутрь.

Вопль раздался снова, но теперь это был крик отчаяния и страха.

Брезент сильно дрогнул и пошел волнами, потом выпрямился.

Человек перестал кричать.

С другой стороны к палатке от кустов уже мчался другой спецназовец.

Он подскочил к костру, схватил убитого повара за ноги и поволок за толстый ствол акации. Там, видимо, было какое-то углубление в почве, заросшее травой, в которое эфэсбешник и столкнул тело.

– Чисто! – доложилась рация, и было слышно, как сдавлен голос у говорившего …

– Ноль десять, – ответил Алексей и, помедлив секунду, проговорил:

– Окажи раненому первую помощь. Он нам нужен.

Алексей, не глядя, опустил рацию на пояс, уперся руками в теплую, нагретую солнцем траву и поднялся из-за куста, прихватив винтовку.

Фарух смотрел на далекие горы, на постепенно меняющийся пейзаж за окном грузовика, и его сердце начинало биться сильнее, но он сдерживал эмоции и не давал прорваться на волю своим чувствам.

Большую часть пути он уже преодолел. Осталось немного… только взобраться в это ущелье. Вот оно, перед глазами… дорога начинает медленно подниматься вверх и становится извилистее, повторяя изгибы бежавшей рядом мутной реки. В горах прошли дожди, поэтому вода была грязная.

По сторонам дороги тянутся невысокие безлесые холмы, постепенно переходившие в каменные утесы, поросшие поверху травой. Здесь можно устроить неплохую засаду, да только кто же осмелится на это, когда ущелье полностью контролируется Балаевым. В принципе, уже все позади… пара часов – и можно будет принимать поздравления от изумленного и восхищенного руководства.