Падшие наследники - Лаура Ли

— Ты злишься на меня?

Я качаю головой.

— Конечно, нет, дорогая. Почему ты так думаешь?

— Потому что все выглядят очень злыми, как в тот раз, когда я разлила сок по всему дивану, а папа накричал на меня и заставил лечь спать без ужина.

Мне приходится прилагать огромные усилия, чтобы скрыть свою ненависть к отцу моей сестры. Еще одна причина, по которой мне нужна работа: Чтобы я могла проконсультироваться с адвокатом и узнать, каковы мои шансы получить частичную опеку.

Кингстон опускается на колени.

— Эй, принцесса. Никто не сердится.

Белль указывает на Шона.

— Тогда почему у него тоже кровоточит губа?

Кингстон даже не удостоил Шона взглядом.

— Мы просто дурачились.

Шон использует нижнюю часть своей рубашки, чтобы вытереть кровь. К счастью, рубашка черная, так что, надеюсь, на ней не останется пятен. Он подмигивает, когда ловит мой взгляд на его пресс, который стал гораздо более рельефным, чем раньше. Может, я и не хочу быть с ним, но я точно не слепая. К сожалению, Кингстон тоже ловит мой взгляд, за что получаю свирепый взгляд.

Я отвечаю ему тем же.

— Даже не начинай со мной.

Белль хватает меня за руку.

— Жас?

Я вздыхаю.

— Дорогая, я обещаю, что никто на тебя не сердится. И мы сделаем что-нибудь очень веселое, но сначала мне нужно поговорить с мальчиками по-взрослому. Почему бы тебе не вернуться в дом, а я зайду за тобой через несколько минут?

— Тогда ты, я и Кингстон пойдем в детский музей?

Я ободряюще улыбаюсь ей.

— Мы все уладим, хорошо? Просто возвращайся в дом, и я скоро приду.

Белль вздергивает носик.

— Хорошо.

Никто не произносит ни слова, пока она не возвращается в дом. Как только она закрывает дверь, все ставки отменяются.

— Тебе нужно уйти, — говорит Кингстон Шону.

Шон усмехается.

— Нет, блядь.

Я смиренно опускаю голову. Оба парня смотрят на меня, пока я ныряю в — Бимер Шона и беру свой рюкзак.

— Жас… — начинает Шон.

Я поднимаю руку.

— Я знаю, что делаю, Шон. Спасибо тебе за вчерашний вечер. Я позвоню тебе позже, хорошо?

Он недоверчиво переводит взгляд между мной и Кингстоном.

— Ты сейчас издеваешься надо мной? Ты принимаешь его сторону после того, что он сделал?

Я щиплю переносицу.

— Я на стороне своей сестры. И что лучше для нее сейчас, так это не устраивать сцен и не смущать ее еще больше.

— Мне это не нравится, — Шон поправляет край своей кепки.

— Все будет хорошо, Шон. Я позвоню тебе позже. Обещаю.

Он испускает тяжелый вздох, прежде чем обхватить меня за плечи и притянуть в объятия. Кингстон выглядит убийственно, когда Шон целует меня в макушку, но к черту его. Он не имеет права говорить сейчас ни хрена.

— Если я не получу от тебя вестей сегодня вечером, я приеду туда.

Шон показывает двумя пальцами на свои глаза, потом снова на Кингстона.

— Я слежу за тобой, ублюдок.

Квадратная челюсть Кингстона подрагивает.

— И я за тобой.

Мы с Кингстоном стоим в тишине, пока Шон садится за руль и уезжает. Когда он уезжает, я начинаю идти к — Роверу Кингстона.

— Я не буду говорить об этом здесь. Машина открыта?

Я слышу, как отпираются замки, когда мы подходим ближе.

— Да, открыта.

Я открываю водительскую дверь и бросаю свою сумку через сиденье в грузовой отсек. Когда я вижу вопрос в глазах Кингстона, я говорю: — Я не верю, что ты не уедешь, если сядешь за руль.

Этот засранец ухмыляется, огибая машину, чтобы забраться в нее со стороны пассажира.

— Как скажешь, Жас. Но я держу их у себя, чтобы ты не сбежала, — он подвешивает мои ботинки за шнурки и смеется, когда я безуспешно пытаюсь их схватить.

Я сурово тычу в него пальцем.

— Тебе не нужно быть придурком из-за этого.

— Перестань вести себя как избалованный ребенок, и, может быть я тоже не буду.

— Прошу прощения?! — я отпрянула назад. — Ты чертовски наглый.

— Ты хочешь рассказать мне, что это было за исчезновение? И какого хрена ты пошла к этому мудаку?

Мои глаза сужаются.

— Не притворяйся, что ты еще не разговаривал с Бентли.

— Пошути, — Кингстон протягивает руку. — Скажи мне, что по-твоему ты видела, и я скажу тебе, что ты видела на самом деле. Тогда мы сможем перейти к тому, какой чертовски глупой ты была, что вообще пошл аза кем-то в этот дом.

— Вау, — качаю я головой. — Просто… вау.

— Нечего сказать? — он приподнимает брови. — Отлично. Я начну. Вчера вечером я сделал огромный прорыв в отношениях с отцом. Огромный.

Я хлопаю в ладоши.

— Трахая какую-то телку посреди секс-клуба? Поздравляю.

— Я никого не трахал, — вырывается у него.

Я закатываю глаза.

— Отлично. Отсосавшую у тебя. Неважно.

— Я ни с кем ничего не делал, Жас.

У меня отвисает челюсть.

— Я была там, Кингстон! Я стояла у задней двери и смотрела внутрь. Я видела, как ты засунул язык в горло какой-то голой цыпочке! Прямо перед тем, как она потащила тебя по коридору.

Он на мгновение закрывает глаза.

— Это последнее, что я хотел, чтобы ты увидела, но это нужно было сделать. И больше ничего не произошло.

— Верно, — я складываю руки на груди. — Почему я должна тебе верить? Потому что ты был так честен до этого момента?

Он рычит.

— Я чертовски серьезен, Жас.

— Отлично. Тогда почему бы тебе не рассказать мне, что произошло на самом деле? И почему тебе пришлось целоваться с кем-то рандомным?

— Потому что отец проверял мою преданность. Он расспрашивал меня о тебе… о моих чувствах к тебе. Когда я заверил его, что ему все привиделось, он спросил, как далеко я готов зайти, чтобы доказать свою правоту, — Кингстон потирает челюсть. — Я сказал ему, что сделаю все возможное, чтобы развеять его опасения.

— И его ответом на это было пригласить тебя на оргию?

— Это была не оргия. То есть, технически, наверное, трах происходил в одной комнате, но эти женщины были там не ради удовольствия.

— Что это значит?

— Они работали. Мой отец и Мэдлин управляют проституцией. Настоящей причиной вечеринки Иванова было приглашение гостей в их новую фетиш-комнату. Очевидно, у них есть постоянные клиенты, которым нужны предлоги, чтобы уйти от своих возлюбленных. Или некоторые из них просто получают удовольствие от осознания того, что их супруги находятся рядом, пока кто-то другой сосет их члены, я не знаю. Итак… Алекс, или один из других хозяев, как он их называл, устраивает вечеринку.

— Приглашается